Но поплакать мне не дает вибрация телефона. И будь это Мирон я бы даже отвечать не стала, но имя в шапке электронного письма позволяет мне отбросить все тревоги и просто пообщаться. Глава 18. Сашка Я сажусь на подоконник и поджимаю ноги, вглядываясь в экран телефона. Миранда. Так зовут мою подругу по переписке. Она никогда не рассказывает о себе, кроме самого очевидного. Живет в Англии, работает фотографом, что подтверждает постоянные снимки людей, которые она мне высылает. Еще ей двадцать пять лет, и она не хочет замуж. Говорит, что сидеть и варить по утрам овсянку не для нее. На такие вещи я стараюсь не реагировать, не принимать на свой счет. Потому что последний год именно этим занимаюсь. Полностью завишу от мужчины, варю ему овсянку. Живу или существую… И, наверное, не начнись это случайное общение, я бы уже сошла с ума. Тяжело переварить все, что с тобой произошло. Тяжело переживать, когда некому рассказать, не с кем поделиться. Миранда стала моим личным дневником, которая выслушивает изливания и не дает советов. Раньше не давала. Может так и оставалось бы, не заговори я в очередной раз про идеального со всех сторон Алекса. Он ей не нравится. Миранде не нравится, что я от него настолько зависима. Соглашаюсь с ее мнением, но продолжаю жить по-своему. Потому что с одной стороны она права, Алекс замечательный, но слишком хорош для той, что дает себя облапать на обочине, но с другой, с ним я чувствую себя в безопасности, уверена, что завтра мне не придется снова идти работать в шашлычную, где однажды меня чуть не изнасиловали. Ей легко говорить, когда она не обременена обязательствами, свободна как ветер, а у меня Даша. Миранда мой мираж, оазис в пустыне из бесконечного отчаяния и ненависти к самой себе за порочные мысли, которые возникают каждый раз, когда я думаю о свободе. Она у меня четко ассоциируется с Мироном. С тем, как мы набирали скорость, с тем, как я кричала, высунувшись из окна. О том, как было я всегда молчу. О Мироне. Словно, если я вскрою эту рану, оттуда польется черная гадость ненависти и отвращения, а так же голода, который Алекс не может во мне утолить. Мы долго общаемся, я рассказываю о парне Даши, о броме, которым пичкали Алекса. Она посылает мне смешливые смайлики и снова говорит, что это ли не знак его бросить. И в голову закрадывается мысль. «Миранда, ты лесбиянка? Почему ты так хочешь, чтобы я рассталась с Алексом. Ты же знаешь, что он для меня многое сделал» «Я не лесбиянка. Просто из всех твоих писем видно, как раз, что ты глубоко ему обязана, что он очень красивый, что им приятно любоваться, но ни слова о том, что ты его любишь. Зачем жить с человеком, которого не любишь?» «Потому что тот, которого люблю… — печатаю и тут же стираю. Я этого не писала. И не думала. Я не люблю Мирона. Вырвала любовь с корнем, когда сходила к врачу месяц спустя после нашей ночи. Теперь он лишь воспоминание. А Миранда слишком много на себя берет. Она должна просто слушать, а не давать советы. И ведь раньше так и было. Это полгода назад она начала активно толкать меня к расставанию. Ну правда еще к саморазвитию. Была против модельной школы, но сказала, что у меня идеальная форма лица, хотя я слабовата для такой жестокой профессии. Наверное, вот эта не вера в мои силы заставила меня по итогу ходить, рвать заднику и обманывать Алекса. Потому что я не слабовата. Потому что я могу. — Девушка. Занятия давно окончены. Я закрываю аудиторию. – Голос врывается в мой нереальный мир обид, и я спрыгиваю. Подбираю сумку и иду на выход. На крыльце стою, вдыхая летний воздух, оглядывая стоянку. Ровера Алекса предсказуемо нет. Да и Мирон здесь вряд ли появится. Хорошо, что я пошла на эти дополнительные занятия. Надо еще куда-нибудь записаться, иначе скоро мысли сожрут меня. Они уже притаились, выжидают, чтобы полноценно занять мою голову. Сожрать принципы. И на повестке дня только одно Слова «Мирон и шанс от него избавиться». Нельзя допускать, чтобы он снова ко мне приблизился, нельзя допускать, чтобы он снова встал между мной и Алексом. Ведь я была почти его, готова была отдать девственность, уже готова была подарить себя ему без остатка, но была одна проблема. Я не возбуждалась. По дурости ляпнула это Мирону и он предложил проверить. До проверялся, сукин сын. Закрываю лицо руками, вспоминая те постыдные минуты и свои собственные стоны, когда проверку Мирон начал языком у меня между ног. Так уверено, словно знал куда именно жать, с какой скоростью трахать. Я снова возвращаюсь в тот момент, когда тело летало, а крепкие руки обнимали меня до хруста, а теплые губы шептали на ухо: — Люблю тебя, моя капризулька. Как током. Сразу, все тело, и я дергаюсь, потому что это не голос из прошлого. Он реальный, чуть огрубевший, словно он кричал. Но самое главное запах. Это же не может быть воспоминание четыре д. Мирон здесь и в наглую меня сжимает руками, а я как дура принимаю его касания, стояк в задницу и язык на мочке уха. И что я делаю? Наслаждаешься? Нет, господи, что я делаю, стою на крыльце университета и изменяю Алексу? Выворачиваюсь резко, даю пощечину и отбегаю. Ради самой себя. Мне мало этого удара, хочется вцепится ногтями в красивое лицо и рвать в мясо. За то, что уехал. За то, что вернулся и бередит старые раны, издевается. Но самое главное за то, что все еще люблю. — Убирайся Мирон. Оставь меня в покое. — Только когда ты удовлетворенная и оттраханная будешь валяться на моем диване. — Точно, — выплёвываю с отвращением. – А на утро ты уйдешь уже по какой-нибудь другой причине. Плохо сосала или не достаточно прогнула спину? — Ты отлично сосешь, Саш. Член до сих пор помнит. — Заткнись! – ору я и хочу сделать шаг, но реву, закрыв лицо руками, а он уже рядом. – Просто уйди, я не вернусь к тебе! Ты уничтожил меня, теперь я с Алексом. Я в безопасности. Шиплю тигрицей, когда он пытается меня коснуться. — Я люблю тебя, Саш. Я никуда не денусь. Эти слова, как призрак из прошлого. Я столько раз прокручивала их в своей голове, пытаясь найти хоть ноту фальши. Но он казался таким искренним, таким настоящим. А сейчас от его реальности тошнит. Он должен был остаться в прошлом. В старом фотоальбоме юности, где фотографии, обязательно, выцветут и ты с трудом сможешь найти себя. Вот и Мирона пора потерять, фотография должна стереться, образ должен померкнуть. Уже навсегда. — Никуда говоришь? Я докажу тебе обратное. Не выключай телефон, я позвоню, и мы убедимся, что возвращать уже нечего. ****** Глава 19. Сашка Задуманное удалось провернуть только через четыре дня, за которые я триста раз себя отговаривала от этой гадости. Но Мирон активно продолжал появляться везде, куда бы я не приходила. Пробирался в институт, на танцы, даже умудрился сесть рядом на курсах английского языка, продемонстрировал отличное знание и мою полную распущенность. Под партой его пальцы творили черти что, а я не могла его остановить. Хотела, уговаривала себя, но когда тело как будто стали быть импульсы тока, меня накрыло, когда он коснулся внутренней стороны бедра, когда оттянул край трусиков, когда провёл пальцами по влажным складкам, безошибочно найдя клитор. Скотина-а... Готова была застонать, когда убегая все-таки обернулась, чтобы увидеть, как Мирон облизывал пальцы. Так смачно, словно вместо вкуса моей промежности там, как минимум пломбир. Я боялась себя. В памяти все еще свежи ощущения его пальцев между ног, его дыхания на щеке, его пошлые слова: «Еле сдерживаюсь, чтобы не начать вылизывать тебя прямо сейчас» Но самое главное, его глаза. Они преследовали меня, когда он был рядом, и когда его не было. Когда на меня смотрел Алекс, я все равно видела напротив не его. Мирон стал тем самым яблоком, вкусив которое рай закончится. Мне оставалось немного до падения, а значит выбора не было. И мне придется пойти на этот грязный поступок. До самого вечера дожидаюсь, когда Даша свинтит с Кириллом на очередное дружеское свидание — ну да, ну да, знаем мы эту дружбу — И только тогда нахожу в себе силы напялить черное кружевное неглиже. Купила я его еще в Англии, когда пыталась наладить отношения с мамой, но ее поступок вырастил между нам стену, которую вряд ли разрушила бы покупка нижнего белье. Оно совершенно прозрачное. Смотрится очень пошло и тривиально. То, что нужно. А если завести Алекса так, что он просто его порвет, то еще лучше. Набираю ему, чтобы поинтересоваться, когда приедет. Половые функции у него восстановились, грех этим не воспользоваться. — Скоро, малыш, Уже близко. Судя по довольному голосу, ты приготовила что-то особенное. — Уверена, тебе понравится, – делаю быстрое селфи в зеркале и отправляю ему, чуть задрав край короткого подола, чтобы выглядывал гладкий лобок. — Бля, Малыш, ты лучшее лекарство от усталости. Скоро буду. Можешь пока поласкать себя, хочу это видеть. Ох уж этот его снисходительный тон. Но в этот раз я не буду сидеть и просто ждать, когда он все сделает. Сегодня в меню кое-что особенное. Но не только для Алекса. Набираю по видео связи Мирона. Он отвечает сразу, смотрит непонимающе, пока я с удивлением отмечаю, что он в машине. Спустя пару мгновений неловкого осмотра Мирон усмехается со словами: — Порно сеанс по видео? Лучше давай я приеду и снимем настоящее порно с влажными шлепками и спермой на твоих сиськах. Сашка, зачем ты нас мучаешь, знаешь же что рано или поздно ты споешь оду моему члену. Хочешь посмотреть на него? Он уже рвется в твои нежные ручки. Хочу. – проглатываю ответ и вместо него я растягиваю губы в улыбке. Затем отключаю на телефоне звук, чтобы его не было слышно. Ставлю телефон камерой к кровати. Мирон не понимает, что я его не слышу, и продолжает говорить, но я просто отхожу чуть назад и медленно двигаю бедрами из стороны в сторону. Разворачиваюсь к нему попкой. Чуть наклоняюсь и замечаю с восторгом, что его губы перестали двигаться, он просто открыл рот и смотрит. Одна рука внизу и я могу представить, как он водит по члену, сквозь штаны. Выпрямляю спину, встаю лицом к нему и широко расставляю ноги. Провожу руками по телу, словно кистью вырисовывая силуэт, трогаю себя за грудь, щипаю соски, чувствую себя восхитительно порочной, готовой на любые непотребства, чтобы на той стороне связи у Мирона горело все. Особенно сердце, что мог владеть всем этим, но сам отказался. Мирон не столь щепетилен как я. Не стесняясь, достает член в прямо эфире. Даже отсюда вижу переплетение вен и темно розовую головку, которая появляется, стоит Мирону сдвинуть вниз крайнюю плоть. Мирон двигает рукой вверх вниз, он лакает себя медленно, как ласкала я, когда первый раз член попал ко мне в руки. Я тогда не могла поверить, что он смог уместиться во мне. Но еще больше, что у такого довольно щуплого на вид парня такой агрегат. Сейчас контраст не так заметен, но год назад это казалось волшебством. В тело словно вливают жидкий металл, разгоняя его по венам, насколько мне стало опасно и горячо. Я как в тумане, подхожу ближе, как будто прямо сейчас могу дотронуться до разбухающей плоти. Коснуться пальцами, провести рукой по всей длине, взвесить в ладонях тяжелые яйца. Рот сам наполняется слюной, и я смачиваю пересохшие губы. Тяну руку вверх, просовывая пальцы в рот и обильно их смачиваю, сквозь пелену похоти замечаю, что Мирон повторяет движение один в один, но другой рукой. В голове вспышкой воспоминания о вкусе его кожи, запахе что всего за одни сутки въелся в меня о том, как он одним касанием мог взбудоражить все мои нервные окончания. Но сейчас я поняла, что ему даже касаться не надо, можно просто смотреть. Мокрыми пальцами я скольжу по шее, представляя на их месте шершавый язык как лезвие по чувствам. Дальше по соскам, которые Мирон первый смог сделать твердыми. Одним своим дьявольски темным взглядом. Царапаю ногтями кожу прикрытую тканью и дальше, касаюсь местечка между ног, расставляя их еще шире. Трогаю там, где казалось пустыня будет всегда. Но сейчас там тропики. Горячо и влажно. Туго и мягко. По пальцам стекает сок, и я размазываю его по горошинке клитора, чуть закусив губу от возбуждения. Я ненавижу Мирона. За то, что только он может сделать меня такой — отвратительно порочной, способной заснуть в себя два пальца. Я ненавижу Алекса, который не может раскрепостить меня. Я ненавижу себя сама, потому что хочу ртом заменить пальцы Мирона, все быстрей ласкающего член. Мирон стискивает челюсти, не сводит взгляда с моей влажной киски. Я только шире раздвигаю ноги, сажусь на кровать и медленно раздвигаю половые губки. Просовываю пальцы внутрь, они двигаются вперед, назад, словно зажатые мягкими, горячими тисками. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Открываю в себе забытое удовольствие, что плещется как вино в бокале, готовое вот-вот заполнить меня без остатка, захлебываться в собственном оргазме. И тело почти кипит от кайфа, растекшегося по венам, а член Мирона, кажется, занимает уже весь экран, как вдруг дверь хлопает. Мирон дергается, что-то говорит, только улыбаюсь, подхожу ближе, зная, что он услышит каждое тихое слово. — Сейчас ты почувствуешь то, что чувствовала я, когда ты меня кинул. И больше никогда ко мне не подойдешь, потому что пришел Алекс и я собираюсь дать ему то, что ты никогда больше не получишь, – говорю я тихо, но четко, а потом кричу в сторону коридора. – Алекс, я в постели! Уже влажная, только для тебя.