— Отстань, отпусти, Мирон! — бьет она меня по лицу, но я руки тисками сжимаю в заплаканное лицо шиплю.. — Признайся сама себе, и я отпущу тебя… Молчит, держится до последнего, а я больше не могу. Накрываю губы, толкаюсь языком, слизываю соль. Так сильно. Так грубо. До хрипоты и стона. Хватит врать, Саша. Хватит сопротивляться. Хватит быть чужой. Она расслабляется на мгновение, скользит языком по небу, пьянит запахом, движением руки, что гладит лицо. Терпеть не могу поцелуи, но с ней каждый раз как полет в космос. Выше, выше, когда дыхания все меньше, когда сердце рвет от высоты. Лучше секса, который стал механической, слаженной работой двигателя между мной и очередной на ночь. И у каждой ее лицо. Сначала не понимаю, почему щеку обожгло, а когда доходит, Саша уже дергает дверцей и толкает себя наружу. Бежит сквозь темную чащу, а я за ней. Догоняю спустя пол минуты и валю на влажную траву. Закрываю рот рукой, а телом прижимаю, чтобы не дергалась. — Отпусти! Хватит мучать нас! — Беги не беги. Обманывай не обманывай, но тебе все равно никуда от меня не деться, когда ты уже поймешь. Признайся сама себе, и я отпущу. А не признаешься, поимею, прямо здесь. Трахну так, что твой крик в отеле услышат. И сама знаешь, ты даже сопротивляться не будешь. Стоит мне начать… — Подонок… Ублюдок! Ничтожество! -А кто меня таким сделал? Кто раз за разом дает мне пинка под зад! -Точно не я! Я вообще тебя не знаю. Ты не мой друг, что всегда был рядом! — А ты не та девчонка, что стояла за брата горой. Спряталась за маской меркантильной суки, которая делает все чтобы сохранить свою зону комфорта. Тебя от самой себя не тошнит? — Мне все нравится… Мне нравится жить, так как живу я. А что делаешь ты? Каждый день рискуешь, чтобы трахать телок? — Я могу трахать тебя, но ты все время убегаешь. — Потому ты мне противен! Потому что я не хочу терять семью. Потому что ты для меня никто… Сглатываю горечь правды и отваливаюсь в сторону. Дышу часто, шумно. Надо что-то делать. Она скажет Алексу и тот заберет ее из Италии, тогда я хрен, когда до нее доберусь. — Ты даже не понимаешь, что со мной сделал? – спрашивает она, не двигаясь, потому что я продолжаю тисками сжимать ее запястье, ощущать частый пульс. – Ты даже не извинился за свое предательство. Каждый раз, когда ты говоришь про любовь, ты словно в лицо мне плюешь. Напоминая, то как легко я повелась на это дерьмо. Любовь… Кому она нужна, если причиняет такую боль… Не извинился. Блять… — Согласен, — киваю я и резко поднимаюсь, дергаю ее на себя. Прижимаю к себе всем телом и заглядываю в такие яркие глаза. – Прости меня, что уехал, Саш. Просто в тот момент иначе было нельзя. Ты ведь бы все бросила, рванула бы за мной. Она облизывает пересохшие губы, отводит взгляд, еле сдерживая слезы. — Ты мог не уезжать. Ты мог остаться со мной. — Ты на бюджете училась. Она мотает головой, а я хмурюсь. — Алекс платит за учебу, Мирон. Я тогда… — прямо в сердце. – Я тогда не поступила. Бала не хватило. А он, он все решил. В тот же день оплатил все пять лет. Отталкиваю ее, не веря своим ушам. — Что блять? Ты ебанутая? Почему не сказала? — А как я могла! Ты столько работал, чтобы я поступила! А я не смогла! Подвела тебя. Я тогда в глаза тебе смотреть не могла, а тут Алекс. Хватаюсь за волосы, отворачиваюсь и втягиваю ртом воздух. Боль такая, что впору бросаться с обрыва. Из-за какой-то чертовой учебы… — Мирон, отвези меня пожалуйста домой. В отель в смысле. — Я люблю тебя, Саш. Я не могу просто тебя отпустить… — Год прожил и дальше… — Да я все делал, чтобы вернуться к тебе! А что сделала ты? Стоило мне уехать, как легла под Алекса? Через сколько? Неделю, две? — Не смей меня упрекать. – толкает она меня, так сильно что шаг назад делаю. – Не смей! Ты бросил меня! Ты поступил как Митя! Как мама! Ты оставил меня одну! А Алекс… - Подобрал, как шавку… Наверное злился, что ты больше не целка… Новый удар по щеке и мне даже отвечать не хочется. Переборщил… Не даю уйти, цепляюсь за призрачную надежду, что еще что-то может получиться. Что есть еще шанс… — Сашка… Сашка. Ну прости меня. Ну не было у меня выбора. Я такие бабки торчал, а меня во Владивосток сослали. Ну чтобы ты там делала… — Ты не звонил, ты не писал, ты просто исчез… Мирон, прекрати! Все кончено! — Если бы я хоть раз услышал твой голос, я бы не смог без тебя. Я сделал тебе одолжение. Саша смеется. Горько. До боли. Аплодирует и кланяется. — Спасибо дон Мирон за такой подарок. Теперь сделай еще одно одолжение и отвези меня в отель. Я уже говорила, и скажу еще много раз. Я буду с тем, кто не подводит, я буду с тем, кто любит меня, а не мое тело. Глава 35. Саша Молча кричать. Разве так можно. Но именно сейчас я это делаю, пока Мирон везет меня в отель. Ни слова. Ни звука. Ни прикосновения. Все так, как нужно, но отчего ж сердце, словно в тисках, в груди давит, а слезы потоком. Этот разговор. Лучше бы мы не говорили. Лучше я бы не думала, а как бы оно было. А было бы лучше. С Мироном? Он тормозит чуть в стороне, продолжает держать руль, а я поворачиваюсь к выходу. Наверное, уместно будет сказать «спасибо». Но слово теряется где-то в горле. Уже тяну ручку, как вдруг запястье жалят его пальцы. Держат. Не отпускают. А я не знаю, что сказать. — Нам нужно поговорить. Нормально поговорить. — А мы разве не… — не поворачиваю голову, не хочу на него смотреть, но кому важно мое желание. Он тянется к моей щеке, к подбородку, а я двинуться не могу. Оттолкнуть не могу. В итоге все равно смотрю в его напряженное лицо. — Ничего ведь не кончено. Тебе нужно решить. — Мирон, я решила. Что бы ты не сказал, что бы ты не сделал, я все равно останусь с ним. — Потому что он богаче? — Потому что он надежнее. Потому что он… — Я понял, не говори, а то меня от его совершенства уже тошнит. — Может, тебя тошнит, что тебе далеко до него? — Вали, пока я тебя не ударил… — Каждой встречей ты делаешь хуже… — Вот именно, Саш, — берет он в ладони мое лицо и тянется к губам. – Если бы было все равно, мы бы ничего не чувствовали, а получается, что нас тянет, всегда ведь тянуло. Качаю головой, не зная, что еще сказать. Ну тянет. Наркомана тоже тянет. Разве это хорошо. Он отпускает меня и стартует с места, взвизгнув шинами, а я смотрю в след, обнимая свое тело руками. Закрываю глаза и не могу решиться подняться в номер. Ведь там мне придется сказать Алексу про то, что видела Мирона. И я медлю, хочу сохранить этот миг хоть ненадолго. Сохранить ощущения его касаний на своей коже. Встряхиваюсь только через несколько минут, чувствуя, как от каблуков затекли ноги, и шагаю в отель. Поднимаюсь на свой этаж и делаю глубокий вдох перед тем, как войти в номер. Скажу и все. И будь, что будет. Толкаю дверь и окунаюсь в тишину и мрак. Включаю свет и хожу по большому номеру из комнаты в комнату. Никого. Страх заполняет тело. А вдруг с ним случилось чего? А вдруг он ехал ко мне и в аварию попал. Беру телефон и хочу набрать Алекса, но он тут же звонит сам. Я с облечением выдыхаю. — Алекс, ты где? — Малышка, забыл тебе позвонить. У меня дело срочное в Москве. Я как все решу, вернусь тут же, и мы закончим начатое Ты не переживай. Карточка на тумбочке возле кровати. Работай, развлекайся, купи себе что-нибудь. Хорошо? — Конечно, — киваю в пустоту и больше сказать ничего не успеваю. — У меня посадка, я тебе позвоню, как прилечу. Он отключается, а я сомнамбулой бреду в спальню. Действительно вижу золотую карточку международного банка. Но вместо того, чтобы взять ее, пихаю ее в ящик кровати. Падаю на нее и бессмысленно смотрю в потолок. Он никогда меня не предает, никогда не обманывает, он всегда рядом. Всегда любит. Тогда какого черта я постоянно чувствую, что задыхаюсь от одиночества. Погружаюсь в воспоминания о разговоре с Мироном и поджимаю губы, чтобы окончательно там не потеряться. Иду в душ и пытаюсь смыть с себя его прикосновения, хочу забыть его, но он всегда рядом. Словно воображаемый друг у ребенка. Словно без него я сойду с ума.