Сказать Мирону о беременности — это значит добровольно запереть себя дома. Что в принципе неплохо, но сначала я съезжу на работу, потому что контракт дело такое. Не разрывное. Именно там я подпишу новый, на линейку одежды для беременных. Уже в аэропорту мне звонит Даша, и я с улыбкой беру трубку. — Привет, красотка. Как твои коробки? Не сожрали тебя? — Им не позволили. Как ты? Сказала Марку? — Я думаю, как это сделать. А ты? — Я сейчас съезжу по делам и сразу ему скажу. Если честно, то я с удовольствием посижу дома. — Видела вчера твой ролик о разборе коробок. Не завидую. Мы, когда переезжали, у нас не было ничего. Слушай. – вздыхает она и у меня в груди тепло скапливается. Скучает. — Вы, когда приедете? Сама знаешь, не то по телефону. — Я надеюсь скоро, Дашуль. Хочу пройти все обследования и буду свободна. Надеюсь он тоже отпуск сможет взять. Так что скоро увидимся, сестренка. Люблю тебя. — Скучаю, Саш. Очень. Будь осторожна. Ладно? — Даже не сомневайся, — отвечаю я и убираю трубку от уха, но снова прикладываю, когда звонит Мирон. Но не успеваю сдвинуть слайд, как Мирон оказывается рядом, и мы уже вместе идем на пост контроля. Сказать, что я в шоке, ничего не сказать. — Ты, как здесь… — Ты маленькая хрюшка. Нашел твои таблетки фолиевой кислоты. Посмотрел, что принимают их только беременные. Хотел на тебя наорать сначала, потому подумал, что тебе вредно волноваться. Поэтому отпросился с тренировки и решил побыть твоим надзирателем. Ты против? – почти рыкает он, выдергивая у меня из руки тяжелую сумку. Сам он на легке. Футболка и джинсы. — Нет, — сглатываю, смотря на серьезный профиль Мирона, который сам подает мои документы на проверку. Порой рядом с ним я ощущаю себя глупой девчонкой. Он учит меня быть внимательнее. Порой злее, чтобы не быть обманутой другими людьми, меньше доверять чужим, но все равно решает любые проблемы, которые у меня возникают. Не так я хотела, чтобы он узнал о ребенке. И мне хотелось бы более бурной реакции. Счастья в его глазах. Любви. Блин… От этого даже слезы набегают, и я их смахиваю. — Ты чего? — хмурится Мирон, садясь рядом уже в самолете. Как он выбил место я даже спрашивать не буду. – Болит чего? — Сердце. Сердце у меня болит! Ты не рад нашему малышу. Мирон даже замирает, обхватывает мое лицо, снимая большими пальцами слезы и смеется. — Я если честно немного в шоке, по телу дрожь, а в груди горячо. Тоже плакать хочется, но это вроде не по-мужски как-то. Давай. Ты будешь плакать, а я просто буду рядом. Я зол, что ты не сказала раньше. Но я так рад, что готов трахнуть тебя прямо сейчас. — Тогда мы станет звездами ютуба, — улыбаюсь я, на что он тоже смеется и долго, долго меня целует. — Мы и так звезды, любимая. Я уже давно твой фанат, а ты давно моя фаворитка. — Всего лишь фаворитка? – вздергиваю я бровь, на что он широко улыбается и качает головой. — Моя королева. Так лучше? — Просто идеально. – обнимаю я его, хочу снова поцеловать, но объявляют взлет, и мы пристегиваемся. – Даша тоже беременна. — Вы специально? – фыркает он. — Нет конечно. Просто так вышло. И вообще, я бы хотела съездить к ней, если ты сможешь отпуск взять. — Смогу, чего не смогу – то. До чемпионата далеко. Но мне казалось она меня недолюбливает. Все-таки ее папашку обставил. — Никого ты не обставлял. Я сама приняла решение. И нет, она хорошо к тебе относится, а вот наши отношения с Алексом она не принимала. — Да ладно? Вы год вместе были. Вроде все счастливы. — Она подсыпала Алексу бром, чтобы он со мной не спал. Мирон делает большие глаза, а потом начинает ржать так, что мне становится неудобно и я даю ему подзатыльник. — Это не смешно! Пожалей его! — Он вроде с Ларисой своей, мне Мишка говорил, что видел их в кино. Сосались как подростки. Вот пусть она его и пожалеет. — Молодые люди, вы не могли бы вести себя по тише? — все-таки подходит к нам стюардесса, и мы как два школьника киваем. А потом переглядывается и прыскаем со смеху. Вот нигде не можем без скандала. Я, надеюсь, что однажды наш океан немного под успокоиться и мы найдем свой причал. Ну а пока очень здорово, когда плывешь на крепком, непотопляемом корабле. Который выдержит любой шторм, любое цунами. — Мальчика хочу, — вдруг говорит Мирон, задумавшись. – куплю наконец радиоуправляемые модели своей машины и буду играть с ним. — Будешь, — переплетаю я наши пальцы. – Конечно будешь, но только после того как выдержишь ночные крики. — Твои же выдерживаю, — играет он бровями, а я отворачиваюсь к окну обиженно, но все равно улыбаюсь и шепчу, крепче сжимая его руку. — Пошляк. Конец