– Ох, сынок. Тот богача какого-то сын, не обессудь. Деньгами отплачивались большими. Да что деньги, когда две жизни сломаны. Тут Андрей не мог не согласиться. Они вышли на улицу. Солнце яркой лампочкой светило в синем, ясном небе. И хоть погода стояла безоблачная, жарко уже не было. – Благодать, – вздохнул дедушка, – и вам, Андрей Викторович, скажу. Уж примите моё отцовское наставление, хоть никому из вас я и не отец, – дедушка встал напротив, весь собрался, выпрямился, – не обижайте Ладу. Вижу ваш интерес к ней, не просто так вы всё это добро делаете. Но и запретить не могу – взрослые уже все. Лада она такая: всё в себе держит и улыбается, хотя внутри загибаться будет. Только начала от аварии отходить, по Родиону перестала ночами плакать. Не раньте её ещё сильнее. Андрей слушал внимательно. Не так прост дед оказался, совсем не прост. Глазами проводил вновь ссутулившегося Дмитрия Александровича до белого Рено, где ему помогли устроиться на заднем сиденье. Развернулся к своей машине, стараясь сразу же вытравить из памяти образ, как Лада улыбается какому-то Никите. Дать ей время на передышку было решением мгновенным, тяжёлым, может, не самым верным, но он чувствовал, что сейчас лучше так. Пролетели ещё две недели августовских каникул. Андрей погрузился в работу – встречи, перелёты, короткие передышки, контракты, расширение. Скандал с новенькой секретаршей, которая вдруг заявила, что беременна от него. Хотя связи на работе всегда были табу. Ежедневные звонки от жены, которая бесконечно что-то требовала. Проблемы с Ромкой, который совсем потерял берега. Но сколько бы ни было работы и дел вокруг, голову занимала только Лада. Лада снова вышла на работу. С семи утра до одиннадцати вечера и дома спина просто отваливалась. Пришлось увеличивать дозу обезболивающих и это тревожило: денег на новую реабилитацию не было. Зато из дома она уходила легко, уверенная, что за дедушкой присматривают. А когда у них получалось вместе посидеть и попить чаю, деда Дима всё никак не мог нахвалиться на сиделку. Всё правильно. Всё хорошо. Деньги она честно вернула, опасаясь, что сейчас ей снова придёт сумма в несколько раз больше. Но нет, в этот раз Андрей Викторович молчал. Время летело. Началась учёба, и из садика с сожалением пришлось уйти. Она уже привыкла к коллективу и полюбила деток, но совместить всё было невозможно. Рома показательно её игнорировал. – Ты посмотри на него, каков павлин…полигамный! – шепнула рядом сидевшая Марина. Пожалуй, единственная близкая подруга. Ей Лада могла рассказать многое из того, что не рассказывала дедушке. – Да ну его, – так же шепнула Лада, – все нервы измотал. Зашёл препод, все шумно и шустро расселись по местам и началось занятие. В обеденный перерыв Лада с Мариной сидели за столиком в столовой. – Шлю-ха. Мимо проходившая Катя или, как она просила себя называть, Катрин, резко остановилась рядом. – Катя! – взвилась Марина, – а ты не офигела ли?! – Ооо, – девушка выпрямилась, встряхнув идеально-ровными, блестящими, тёмными волосами, – так ты знала? – Катюньчик! Катись отсюда, – прорычала подруга. На такое обращение девушка скривила лицо. – Плебеи, – фыркнула с непомерным высокомерием и, звонко постукивая каблучками, утопала на выход. – И что это было? – Марина всё никак не могла успокоиться. Ладе оставалось только выдохнуть. Есть она больше не могла, поэтому встала, чтобы отнести поднос. И встретилась глазами с Ромой. Он неподвижным, немигающим взглядом смотрел на неё, словно не было всей этой шумной и веселой компании студентов вокруг. Поёжилась. Этот взгляд был точной копией взгляда Андрея Викторовича тогда, в кафе на озере. Отец и сын. Даже никакой экспертизы не нужно. Под конец рабочего дня в кафе зазвонил телефон. – Александр Витальевич? – удивилась Лада. Мужчина не звонил уже очень давно и девушка решила, что Андрей Викторович действительно его отозвал. – Лада…Даниловна, здравствуйте. Откуда столько удивления в голосе? – рассмеялись на том конце трубки, а у неё по коже пробежал мороз. – Ну, я думала вы больше не занимаетесь моим делом, – неуверенно ответила Лада, прячась в каморке. – Я дорожу своей репутацией, Лада, и всегда довожу дела до конца. Что бы мне кто ни говорил, – и в голосе уже не было улыбки. – О. Понятно. Несколько секунд потонули в тревожном молчании. – Лада Даниловна, нам надо встретиться.