«Это слишком, Бог! Слишком!» – молча взвыла, поднимая голову к потолку. Глава 3. Через три дня дедушку перевели в отделение. Он ещё больше похудел, синяки под глазами делали его похожим на зомби. Левая рука в гипсе и на полное восстановление никто прогнозов не давал. – Ничего не надо, Ладонька, – просил её дед, – тут кормят хорошо, у меня всё есть. Отдохни, доченька. На работе в садике она взяла отпуск за свой счёт на неделю. В кафе с распускающимся синяком на скуле и красными следами на шее её бы попросту не пустили. А деньги заканчивались, лезть в заначку не хотелось: без неё она просто загнётся. Поэтому Лада достала шкатулку с мамиными драгоценностями, бережно хранимыми и перебираемыми в периоды острой тоски. – Мама… Снова хлынули слёзы. Образ стирался из памяти и остался только на нескольких фотографиях. Запах и голос забылись уже давно. Принятое решение тяжёлым грузом лежало на сердце, но другого выхода она не видела. Лада выбрала золотой браслет с изумрудами: жёсткий, широкий, на негнущейся основе из жёлтых полос удерживалась россыпь зелёных камней в виде цветов. Папа задаривал маму драгоценностями, находил и привозил из поездок такие красивые, что магазинные и рядом не стояли. Этот браслет привёз из Колумбии, и мама надевала его на один из школьных новогодних утренников. Мама вообще не стеснялась носить дорогие вещи. В ломбард пошла утром, чтобы успеть проведать деда. На цокольном этаже было пусто и тихо, и Ладе казалось, что она попала в подземелье, как в фильмах про Гарри Поттера. Её здесь знали, хоть Лада не отличалась разговорчивостью и приходила редко. Но приносила всегда что-то ценное и необычное. Вот и браслет приняли быстро, попросили паспорт, оценили в хорошую сумму. Мужичок на той стороне перегородки мельком взглянул на её лицо, не сдержался и поморщился, но задавать вопросов не стал. Выходила Лада на солнце со смешанными чувствами. Стало легче – некоторое время о деньгах можно было не беспокоиться. Грустно, что пришлось пойти на такие меры и продать память. Дед покачает головой и долго будет причитать, когда узнает. И одиноко от ощущения, что хоть мамы давно не было на этом свете, она всё равно продолжает о ней заботиться. Сделала пару шагов в сторону и: – Лада! Вздрогнула от неожиданного окрика и обернулась. Через дорогу прямо к ней широким шагом шёл Андрей Викторович. Он отделился от компании таких же взрослых мужчин в костюмах, которые стояли рядом с банком и теперь разглядывали её. – Ты что… Андрей осёкся, нахмурился, почувствовал, как внутри поднимается волна неконтролируемой ярости. Сжал зубы, чтобы хоть немного сдержаться. Протянул руку и большим пальцем провёл по её разбитой скуле. Оттянул высокий ворот водолазки и перестал дышать. Хотелось наорать на девочку, что не позвала и не рассказала, разгромить полмира вокруг, чтобы в нём остались только они вдвоём. Хотелось утешить, обнять и защитить, чтобы больше ни одна сволочь и пальцем не тронула. Он аккуратно захватил маленькую ладошку и потянул к машине. Первые два шага Лада сделала легко, потом засопротивлялась и вырвала руку. – Тебе надо в клинику! – получилось чуть громче, чем хотелось. Девушка покачала головой, вцепившись в лямки рюкзака. – Я была в больнице, – прошептала Лада одними губами. Если от следов на шее его просто трясло, то от звука её охрипшего голоса его размазало. На Андрея обрушилось понимание, что неподписанные контракты и срывы поставок – ерунда, когда какие-то твари нападают и душат – реально, бл.ть! душат – слабых женщин. – Знаю я, какие там врачи в больнице. Едешь. Со мной. Он хотел бы быть мягким сейчас, чувствовал, что перегибает. Но не мог. Просто не мог! И реакция Лады не заставила себя долго ждать. – Нет! – девушка нахмурилась и сильнее сжала лямки рюкзака, – вас ждут, – кивнула в сторону банка. Развернулась и пошла прочь. Андрей запрокинул голову и длинно выдохнул, стараясь прийти в себя. – Помочь? На плечо легла рука, и по голосу он узнал друга и старого партнёра Михаила Шустова. Спокойный, непробиваемый, на самых сложных переговорах, когда у всех уже дёргался глаз, Михаил слушал и предлагал план того самого заветного договора. Среди людей его круга даже ходили байки, мол, если берёшь Шустова с собой – всё пройдёт шустро. Михаила ценили и ещё за одно качество: он мог провернуть всё что угодно, найти кого угодно, собрать компромат, установить слежку, добыть нужную информацию. По понятным причинам с ним старались не ссориться. Андрей сначала хотел отказаться, но подумал и кивнул. Быстро сложил в уме ломбард и синяки Лады. Выводы напрашивались пугающие. Либо ей кто-то угрожал, и от одной только мысли об этом в груди снова поднималась волна ярости. Либо девочка вляпалась в нехорошую историю. В любом случае так просто он это оставлять не собирался. Пока шёл за Ладой следом, кинул Михаилу на телефон всё, что о ней знал. Хотелось самому себе надавать оплеух: о девочке ему было известно чертовски мало. И если Шустову даже этого будет достаточно, то для него это конкретный промах. Сознательный, когда-то выбранный, но промах. Подождал чуток и под мелодичное звяканье музыки ветра зашёл в аптеку. Лада стояла у кассы и ждала, пока фармацевт найдёт и принесёт необходимое по списку. Андрей пробежался глазами по фигуре девушки. В груди сладко заныло, словно перед ним стояло его самое заветное желание. Бесшумно встал за ней. Чувствовал себя тем самым мужем, который ревнует даже к чужим взглядам. Усмехнулся. «Девочка, что ты делаешь.»