– Любила, – пожала плечами она. – А сейчас понять не могу, что в тебе нашла. Одно достоинство в тебе – порядочность. – Редкое по нашим временам, – заметил Паша. Он сидел спокойно, не дергался. Делал вид, что верит этой сладкой парочке. На самом же деле, как увидел Галю, сразу понял – его дурят. – А это у нас что такое? – спросила она, обратив внимание на папку. – Работа Эрнеста Глебовича Субботина по нервно-паралитическим газам. – Та самая? Из архива научного отдела КГБ? – Костя кивнул. – Она же хранилась у твоего отца. Когда комитет разваливался, тот под шумок ее себе забрал. – Да. Но потом он ее кому-то отдал. Доверенному лицу, как сказал. Не мне, заметь. Другому человеку. И он (или она) передал папку Паше, сказав, что этого хотел Эрнест. – Она? – вскинулся Субботин. – Нет, это точно он, мужчина. – Ты же не видел Физика. – Но слышал. Голос не женский. – Бас можно сымитировать. – Физик разговаривал красивым баритоном. И пахло от него мужиком. – Как конкретно? – решил уточнить Костя. – Одеколоном каким-то старомодным. – «Шипром»? – Не знаю, что это. – Забываю, что ты очень молодой. «Шипр» был самым популярным мужским парфюмом в СССР. Но стоил дорого, не каждый мог его себе позволить. Отец им пользовался. От него пахло «Шипром», табаком и мятой: он после выкуренной сигареты закидывал в рот «холодок». Это что-то типа «рондо». – От Физика так же пахло! – У моего отца появился подражатель? Как странно… – Кто-то просто запутывает парня, – уверенно проговорила Галя. – А что, Эрнест правда хотел, чтобы его работа попала к Паше? – На черта? Она провальная. – А если он думал, что парень сможет ее исправить? Догадается, где формулы изменены? – Без подсказок никак. Он же не химик. Сам сказал, что ни черта не понял. – Паша, – Галина повернулась к Субботину. Сейчас он видел, что она не такая молодая, какой казалась. И у нее чуть косит левый глаз. – А если ты подучишься, сможешь исправить работу деда? – Во-первых, я не собираюсь. Эрнест водил меня в свою лабораторию, натаскивал по химии, и я стал ее понимать, но не увлекся. А во-вторых, я не хочу становиться изобретателем идеального оружия. – Но оно не убивает, а спасает. – Да-да-да. Все создается во благо, а используется… Сами знаете! Эрнест запорол работу, потому что понял – его открытия могут навредить человечеству. И за сорок лет ничего не изменилось. Так что я отказываюсь от наследства. Хотите, забирайте папку, ищите подсказки… Делайте что угодно, только отстаньте от меня! – Без нас ты пропадешь. Рано или поздно лже-Физик перестанет с тобой играть и применит насилие. – Как к твоему деду, – поддакнул Костя. – С чего вы решили, что это он убийца? – Кто же еще? «Ты, например. Или Галя», – ответил им мысленно Павел. Но рот его был на замке. Субботин уже решил, как действовать. Туалет в «Мечте» находился в отдельном закутке у входа-выхода. Из зала его не видно. Все ценное у Паши в наплечной сумке: документы, деньги, ключи. В рюкзаке только одежда, мыльно-рыльное, несколько распечатанных страниц диплома. Еще зарядка для телефона, но на нее плевать, ведь от сотового придется избавиться, раз его отслеживают. Хорошо, что аппарат дешевый, купленный даже не из вторых – третьих рук. Что же касается папки… Пусть забирают! Она не важна. Паша был уверен, что эта работа профессора Субботина – пустышка. И если он не похоронил формулы в своей голове, то записал их в чистом виде. Потому что его открытия, как говорил наставник Эрнеста, академик Пинчук, были совершенны. – Как мы будем действовать дальше? – спросил у сладкой парочки Павел. – Надо как-то выманить Физика, – ответила Галя, погружая ложку в принесенный суп. – Подумай, как. А я пока в туалет схожу. Паша выбрался из-за стола. Намеренно похлопал по рюкзаку, чтобы все поняли: вещи он оставляет. Вышел из обеденного зала (был еще бильярдный) и тут же из здания. Достал двухтысячную купюру и ею затормозил первый проезжающий мимо грузовик. Перед тем, как забраться в него, раздавил сотовый. Тем временем Галя и Костя, сидя за столом, разговаривали о папке. – Ты не залапал ее, надеюсь? – Брался только за завязки. Что ты со мной как с дилетантом? – Нужно убрать папку в пакет. У тебя есть? – Откуда? Сейчас попрошу у официантки. – Костя так и сделал. Пока ждали, когда его принесут, Галя доела суп. Бывший муж говорил, что его супруга-азербайджанка готовила его лучше. Но и этот был на уровне. Когда-то Галя ревновала Костю к первой жене. Его если послушать, так он с идеальной женщиной жил. Вопрос, почему развелся? Не соответствовал ей, такой безупречной? Или в ней все же был изъян, с которым нельзя было смириться? Костя не рассказывал. Когда они познакомились, он молча страдал. И Гале хотелось спасти его! – Как поживает мой «паджерик»? Ты на нем приехал сюда? – В Москве они еще не виделись. – На «Лексусе», что у тебя отжал. Как язык только повернулся… – А что? Мы его в браке покупали. Имею право на половину стоимости. – Так отсуди. – Костя дождался пакета и убрал в него папку. – Сама захапала машину моего отца и еще что-то предъявляет мне. – Ты ее на меня записал, это раз. Два, я взамен тебе две тачки оставила. И три, загубил бы ты «олененка». Он тебе в идеальном состоянии достался, а ты за ним не ухаживал. Пришлось мне его под крыло взять. – Спасительница. – Вот ты живешь в Энске уже десять лет, но ты пришлый. Нет в тебе нашего духа. Мой прадед стоял у истоков «ГАЗа». Наладчиком первых линий был. Сын его тоже на завод пошел, в начальники выбился. И папа мой там же работал, но в конторе. И ни у кого из них не было такой «Волги», как у твоего отца. Дед мечтал о ней, но не удостоился чести. Ему обещали. И он со всеми механиками договорился, чтобы они ее прокачали. Но «олененок» достался кому-то из московских шишек. – Точно не моему отцу, потому что он купил ее позже, уже подержанной. Он ваш, не пришлый, и ему хотелось иметь именно такую тачку. – Костя достал из холодильника бутылку тархуна. Открыл. – Отец обожал Энск. Хотел встретить в нем старость. Говорил, нет ничего роднее малой родины. – Он прав. – А у меня не было ее, и что теперь делать? Мы мотались не только по стране – миру. Я нигде не был своим. И Энск, если честно, я не особо люблю. Если б с тобой не познакомился, уехал бы… Это произошло двенадцать лет назад. Погиб Семен Забродин, и его сын приехал в город, чтобы вступать в права наследства. Был не в лучшей форме. Мало того что отца потерял, еще и с женой развелся до этого. Были непонятки с работой, здоровье шалило на нервной почве. Галя же только в институт поступила. После училища, и ей уже было девятнадцать. Она стояла на остановке и махала рукой, чтобы водитель маршрутки ее не проигнорировал. Но он мимо проехал. Зато остановился Костя. И сидел он за рулем машины мечты Галиного деда. Сначала он показался ей старым и скучным. Еще очки эти… Они так глаза искажали. Но разговорились, и Галино мнение изменилось. Костя оказался умным, цельным, надежным… И глубоко несчастным. Забродин на жизнь не жаловался, но Галя все понимала… в свои девятнадцать. Когда, если не в этом возрасте, спасать чью-то израненную душу? Они поженились через год. Галю не смущало наличие у супруга двух детей. Они живут за границей. Как и бывшая жена. Но та как будто все еще оставалась в сердце Кости. Конкурировать с той, кого даже не знаешь, трудно. Но Галя пыталась. Даже готовить училась, и некоторые блюда у нее получались не хуже, чем у бывшей. Лучше – никогда. Но они хотя бы дотягивали до уровня… Брак продлился восемь лет. В масштабе Галиной жизни – долго. Треть ее она находилась в супружеских отношениях. Инициатором развода была она. Галя однажды проснулась и поняла, что испытывает к Косте лишь сестринскую любовь. Она не хочет его, а что хуже – не хочет от него детей. Она сказала об этом мужу и добавила: «Я от тебя ухожу». Он драм устраивать не стал, отпустил. Слишком легко, как потом стало казаться Гале. Мог бы и побороться за нее! – Тебе не кажется, что наш Павлик слишком долго отсутствует? – обратился к ней Костя. – Очередь, наверное. Тут один туалет на два зала. – Проверь. Я пока расплачусь. Галя встала из-за стола, сделала несколько шагов к выходу и увидела чуть приоткрытую дверь туалета. В нем никого не было! Она выбежала из кафе. Костя, сунув официантке деньги, за ней. Стал озираться и тут увидел на асфальте раздавленный сотовый. – Сбежал гаденыш! – в сердцах выпалила Галя. – Ничего, найдем. – Как? – И ткнула пальцем в изувеченный телефон.