– Да, это редкий дар. Но ты симпатичная, умная, приятная в общении молодая женщина. У тебя есть козыри. – Кока-а-а-а, – простонала Ариадна, – я не понимаю, как мне действовать. Дай мне конкретный совет. – Ты хочешь за Марка замуж? – деловито спросила Мария. Она умела собираться и переключаться. Ари закивала. – Тогда пользуйся тем, что имеешь. Покажи, что лучше он не найдет. И все. Не забивай себе голову романтикой. Выходила ты уже замуж по любви. И чем это кончилось? – Тогда я молодой, глупой была. – Сейчас тоже глупая, хоть уже и не молодая. Хочешь семью – обрабатывай мужика. Марк – хороший вариант. – Есть браки по любви. Есть по расчету. А у меня по удобству? – Половина семей так создалась и ничего. – Знаешь, отчего мне грустно? У меня перед глазами не было примера хорошей семьи. Настоящей, любящей. Где все друг за друга. Мама заболела, отец у ее постели. Брат разбил велосипед, сестра спрятала… – А дед с бабкой за ручку ходят на берег моря провожать закат? – насмешливо проговорила Мария. – Это все иллюзия. В жизни так не бывает. Эти старики за кадром двадцать раз поругаются, потом еще и разговаривать друг с другом не будут. Ариадна довела тетю до пика раздражения. Она яростно отмахнулась от племянницы и ушла в комнату. Дура Нюра за ней побежала, но госпожа Лавинская хотела побыть в полном одиночестве. Пришлось Ари брать собаку на руки и успокаивать. Она сидела в кухне, пила чай. В это время вернулся хозяин. – Голодная? – спросил он. Утром виделись, поэтому не поздоровались. Разве что кивком. – Не очень. – Ты исхудала. Зачем? Надо кушать! Гурам был чем-то озабочен. Даже хмур. Но он привез продукты и собрался их приготовить. – Можно вопрос? – обратилась к нему Ари. – Конечно. – Почему ваш сын не был женат? Не нашел единственную или просто не хочет связывать себя узами брака? – Мы не лезем в личную жизнь друг друга. – Марк говорил то же самое. – Но я думаю, что его нужно подталкивать к отношениям. А потом мириться с его характером. – Что с ним не так? Ответ последовал не сразу. Гурам сначала выложил продукты из пакета, затем помыл мясо под струей воды. – Сорокалетний холостяк – это уже диагноз, – выдал-таки он. – С такими обращаться нужно, как с большими детьми с особенностями развития. – Но вы, как развелись, тоже стали вести холостяцкий образ жизни, не так ли? – Когда развелся, правильно, – поднял палец Гурам. – И я не говорил, что со мной легко. Я невыносим как сожитель. Пыталась одна весьма достойная дама пожить со мной. Я тогда без жилья остался, она к себе пригласила. Думала, вот оно счастье, мужик в доме. А от меня проку никакого. Я ни гвоздя вбить, ни кран починить, ни паука убить – боюсь их. Готовлю разве хорошо, но редко. И мне свобода нужна. Захотел – пришел, захотел – ушел. И не донимай расспросами. А вы сейчас еще и звонками мучаете. – А если не буду? И сама убью паука, а сантехника вызову? – И зачем в таком случае мужик? Чтоб просто был? – Я детей хочу. И чтоб они в полной семье росли. Сама, можно сказать, безотцовщина. Родители как развелись, папа обо мне почти не вспоминал. Было заметно, что Гураму некомфортно. Он не хочет поддерживать этот разговор, но из вежливости делает это. – Не советчик я тебе, Ариадна, уж прости, – выдавил из себя он. – Давай о чем-нибудь другом поговорим? – Последний вопрос, и я отстану. Вы знали о Рэмбо? – Это киногерой? Его Сталлоне играет? – Нет, наставник Марка. Сэнсэй, как он его называет. – Впервые слышу о нем. Да, эти двое совершенно точно не близки. Хоть и похожи, и видятся каждый день, и вроде очень тепло общаются. – У Марка фото с ним на полочке в прихожей. – Не видел. Значит, убирает перед встречей с Гурамом. Не хочет его обижать. Какому родителю будет приятно узнать, что дядю чужого уважают больше, чем родного отца? Неудобный для хозяина дома разговор прекратила Нюра. Аня и сама собиралась заткнуться, но собака вовремя выбежала из комнаты и начала проситься на улицу. Девушка повела ее гулять. Во дворе Аня присела на лавочку. Дура Нюра бегала рядом. В незнакомом месте она робела, вот и жалась к хозяйке поближе. Именно Аню она признала ею, а не Марию. – Какая миленькая собачка, – услышала она женский голос. Да, Нюра была хорошенькой, умела улыбаться, заигрывать, служить, пританцовывая. Чем напоминала госпоже Лавинской заклятую подружку Нюру… Дуру. – Можно погладить? – Пожалуйста, она не кусается. Девушка, что подошла к лавке, присела и стала Нюру тискать. Та довольно жмурилась. Любила внимание собаченька. – Вы Ариадна? Огорошила так, что та только кивнула. – И вы сейчас с Марком Михайловским встречаетесь? Ари снова кивнула. Выглядела, наверное, со стороны дура дурой. Но она просто не знала, что ответить на этот вопрос. Их отношениям неделя. И ей уже не нравится, как они развиваются… Точнее, НЕ развиваются. – Мой вам совет, держитесь от него подальше. – Вы что, его бывшая? – Настоящая. И люблю его. А он меня. – Почему же вы не вместе? – Кто тебе сказал? Он? – Нет, но… – Я была в длительной командировке. Вернулась и сразу почуяла запах чужой бабы. Потом нашла какую-то бусину под подушкой. Вот типа этой, – и указала на резинку, которой были скреплены волосы Ари. А та вся была в фальшивых каменьях. – На нашей кровати спала, значит? Только не говори, что и в халатике моем после душа расхаживала. – Не было в ванной никакого халатика! В квартире вообще ни следа женского пребывания… – Спрятал, значит, все. Подготовился. Да, мог… Раз от отца скрывал фото с Рэмбо. – Какая продуманная скотина, – пробормотала Ариадна себе под нос. Но девушка ее услышала. – Как все мы. Вы вот под дудку тетки пляшете, чтобы ее квартиру заполучить. – Не поэтому… Стоп! А откуда вы вообще знаете о нас? И почему решили, что это я спала с Марком? – Он мне все рассказывал (созванивались каждый день), кроме главного, естественно. Я сейчас о ваших… – Девушка демонстративно кашлянула в кулачок: – Кхм, отношениях. – А ваши… кхм… отношения долго длятся? – Полтора года. – Что ж не поженитесь? – Я часто в разъездах, и Марк забывает, что у него есть пусть гражданская, но жена. Я уволилась. Теперь буду его пасти. Так что до загса доведу. А если ты… – Куда «вы» делось? – Пошла ты! – Глаза девушки стали злыми. – Нечего тут из себя строить культурную… Потаскушка ты обычная. Только поманили тебя, тут же ноги раздвинула.