– Угу, можешь себе представить? Словно мир перевернулся. – Джейн замолчала, вглядываясь в лицо Мауры. – Что ты с собой сделала? – А? – Ты сегодня утром светишься и сияешь. Словно побывала в спортивном центре или еще где. – Не знаю, о чем ты говоришь. Но Маура, конечно, знала. Светящийся и сияющий – именно таким казался ей сегодня мир. Счастье оставляло свой легко узнаваемый знак, и Джейн с ее наблюдательностью не могла не заметить этого. «Если я скажу ей о прошедшей ночи, она наверняка это не одобрит, но мне плевать. Меня не волнует, что думает на этот счет Джейн или кто-то другой. Сегодня я выбираю для себя счастье». Вызывающе кликнув мышкой, она вывела на экран следующий снимок – вид груди сбоку. Маура нахмурилась, заметив на теле позвонка просветление в форме монетки – ровно над тем местом, где остановилась пуля. Очаг поражения, которого не должно здесь быть. – Новая косметика? Витамины? – спросила Джейн. – Что? – Ты сегодня какая-то другая. Маура проигнорировала ее. Она вернула фронтальный снимок и увеличила изображение, чтобы обследовать пятый и шестой позвонки. Но простреленное легкое выплеснуло воздух и кровь в грудную полость и сместило грудные органы из их обычного положения. В этой искаженной действительности Маура не могла найти то, что искала. – Видишь что-то интересное? – спросила Джейн. Маура вернулась к виду сбоку и указала на просветление на теле позвонка: – Не уверена, что это такое. – Я не доктор, но мне это кажется пулей. – Нет, это что-то другое. Что-то в кости. Мне нужно подтверждение, чтобы убедиться. – Маура повернулась к анатомическому столу, на котором в ожидании ее скальпеля лежал Эрл Девайн. – Давай-ка его вскроем, – сказала она, надевая маску. Когда Маура начала делать разрез в форме буквы «Y», Джейн проговорила: – Надеюсь, у тебя нет сомнений в том, как прошли выстрелы. – Нет. – Так что же ты ищешь? – Объяснение, Джейн. Причину, по которой этот человек выбрал самоубийство от руки копа. – Разве это не задача психиатра? – В данном случае ответ нам может дать аутопсия. Маура работала быстро и эффективно, продвигаясь с решительностью, которой не чувствовала до просмотра рентгенограмм. Причина смерти и ее характер не вызвали сомнений, и прежде она предполагала, что эта аутопсия призвана всего лишь подтвердить то, что ей сказали о стрельбе. Но боковой снимок добавлял некую вероятность к истории – вероятное прозрение относительно мотивов и душевного состояния Эрла Девайна. Труп мог раскрыть не только физические тайны: иногда он предлагал откровения, касающиеся личности того, кто прежде обитал в этой плоти. Улики могли иметь вид старых ножевых ранений, следов иголки, косметической хирургии – у каждого трупа была своя история. Пробираясь за ребра, Маура чувствовала, что вот-вот откроет книгу с тайнами Эрла Девайна, но, когда она подняла грудную кость и ее взгляду предстала грудная полость, стало ясно, что все тайны скрыты кровью. Три пули, выпущенные детективом Кроу, практически уничтожили цель, пронзив легкие и разорвав аорту. Взрыв крови в смешении с воздухом уничтожил правое легкое, деформировав обычные маячки. Маура засунула руки в латексных перчатках в эту холодную застывшую кровь и вслепую прошлась пальцами по поверхности левого легкого. У нее ушло совсем немного времени, чтобы найти то, что она искала. – Как ты там видишь что-то? – спросила Джейн. – Не вижу. Но могу тебе сказать, что это легкое не нормальное. – Может, его повредила пуля? – Пуля не имеет к этому никакого отношения. Маура снова взяла скальпель. Было искушение пойти прямым путем и немедленно заняться легким, но именно из спешки проистекали ошибки, пропускались важные детали. И она пошла обычным путем: сначала рассекла язык и шею, освободила глотку и пищевод от позвонков шейного отдела. Никаких посторонних тел, ничего, что отличало бы структуры глотки Эрла Девайна от таковых любого другого шестидесятисемилетнего мужчины. «Не спеши. Не ошибись». Она чувствовала, что Джейн наблюдает за ней с растущим недоумением. Йошима положил пинцет на поднос, звук был резкий, как выстрел. Маура продолжала свое дело, разрезая скальпелем мягкие ткани и сосуды верхней апертуры грудной клетки. Погрузив обе руки глубоко в холодную кровь, она освободила пристеночную плевру, чтобы отделить легкие от грудной стенки. – Таз, – попросила она. Йошима протянул таз из нержавеющей стали в ожидании того, что она готовилась опустить в него. Маура вынула из грудной полости сердце и легкие как единый орган, и они со всплеском упали в таз. Над тазом поднялся запах холодной крови и мяса. Она понесла таз к раковине и принялась отмывать скользкую поверхность от крови, обнажая то, что нащупала на левом легком: просветление, не очевидное на снимке из-за огнестрельного повреждения. Маура отрезала кусочек легкого. Глядя на серо-белую ткань, поблескивающую в ее руке, она почти наверняка знала, как эта ткань будет выглядеть под микроскопом. Она вообразила плотные колечки кератина и необычные обезображенные клетки. И вспомнила дом Эрла Девайна, где запах никотина впитался в шторы, в мебель. Она посмотрела на Джейн: – Мне нужен список лекарств, которые он принимал. Узнай, кто был его лечащим врачом. – Зачем? Маура подняла кусочек ткани: – Затем, что вот здесь объяснение его самоубийства. 33 – Я понятия не имела, – сказала Холли Девайн, сидевшая на диване в своей гостиной, сложив руки на коленях. – Я видела, что папа похудел, но он мне сказал, что только что перенес воспаление легких. Он не говорил, что умирает. – Она посмотрела через кофейный столик на Джейн и Фроста. – Может, он и сам не знал. – Ваш отец определенно знал, – возразила Джейн. – Осматривая его аптечку, мы нашли рецепты от онколога, доктора Кристины Кадди. Четыре месяца назад вашему отцу поставили диагноз: рак легких. Он уже распространился и на кости, и когда доктор Айлз изучала рентгенограмму, то обнаружила метастатическое поражение на позвоночнике. Ваш отец, вероятно, страдал от болей, потому что в ванной мы нашли недавно выписанный ему пузырек викодина. – Он сказал, что потянул мышцу. И что с болями дело улучшается. – Дело не улучшалось, Холли. Рак уже был у него в печени, и боли только усиливались. Ему предложили химиотерапию, но он отказался. Сказал доктору Кадди, что, пока есть возможность, хочет жить полной жизнью, не чувствуя себя больным. Потому что нужен дочери. Прошло всего два дня после смерти отца, но Холли казалась собранной, в глазах у нее не появилось ни слезинки, когда она переваривала эту новую информацию. По улице мимо дома проехал грузовик, и три кофейные чашки задребезжали на столике. Все в квартире Холли казалось дешевым, вроде той мебели, что привозят упакованной с пошаговой инструкцией по сборке. Квартира с голыми стенами для начинающей карьеру девушки, которая пока еще топчется на нижних ступеньках, но Холли явно собиралась подняться наверх. В ней была хитрость, практичный ум в глазах – Джейн только теперь увидела все это. – Наверное, он не хотел, чтобы я беспокоилась. Поэтому так и не сказал мне про рак, – заметила Холли и печально покачала головой. – Он на все был готов, чтобы сделать меня счастливой. – Он даже убил ради вас, – сказала Джейн. – Он сделал то, что считал нужным. Разве не так поступают отцы? Они не подпускают к тебе монстров. – Это была не его задача, Холли. А наша. – Но вы не могли меня защитить. – Потому что вы нам не позволяли. Напротив, вы даже предложили убийце нанести удар. Проигнорировали наш совет и пошли в бар. Позволили этой женщине угостить вас выпивкой. Вы что, искали смерти? Или действовали по плану? – Это вам не удавалось его найти. – И вы решили сделать это сами. – О чем вы говорите? – По какому плану вы действовали, Холли? – Не было у меня никакого плана. Просто зашла выпить после работы, и больше ничего. Я же говорила, у меня было назначено свидание. – Но ваш друг не пришел. – Думаете, я вам солгала? – Я думаю, вы рассказали не всю историю. – И что же это за история? – Вы пришли в бар в надежде выманить Станека и его напарницу. Решили выступить в роли мстителя, вместо того чтобы позволить нам разыскать их. – Я решила дать отпор. – Взяв на себя роль вершителя правосудия? – Разве имеет значение, как это происходит? Важно, чтобы это происходило! Джейн несколько мгновений смотрела на нее, внезапно сраженная тем, что на каком-то уровне она соглашается с Холли. Она подумала о преступниках, которые уходят от наказания, потому что какой-то коп или прокурор совершил процессуальную ошибку, – о преступниках, заведомо виновных. Она подумала о том, что ей нередко хотелось, чтобы путь к правосудию для убийцы был короче, чтобы монстра сразу можно было посадить в камеру. И она подумала о детективе Джонни Таме, который однажды пошел таким коротким путем и совершил правосудие так, как понимал его. Только Джейн знала тайну Тама, – тайну, которую она будет хранить до самой смерти. Но эту тайну невозможно было сохранить, поскольку бостонская полиция точно знала, что спланировали Холли и ее отец. Холли должна была выслушать, что ей вменяется. – Вы выманили их, – сказала Джейн. – Они раскрылись.