– Но если бы я сказал тебе, – спросил он, – что бы это изменило? Все бы стало еще хуже, Анна. Только представь. Что бы ты сделала? Ты попыталась бы это предотвратить. В своих худших кошмарах я боялся, что ты просто пристрелишь его, как он пристрелил твоего отца. Анна Катрина поднялась из-за локтя и посмотрела на Уббо заплаканными глазами. Она открыла рот, и из него стекла нитка слюны. – Черт возьми, да! Вероятно, ты прав. И поверь, когда я до него доберусь, я именно так и поступлю. – Именно этого я и боялся. Отпустить его было не моим решением, Анна. В этом деле я – лишь маленький винтик. Мне даже не должны были об этом сообщать. Я узнал это лишь потому, что… – он сглотнул, – потому что город Норден играл ключевую роль и службам безопасности нужно было мое содействие для… Она смотрела на него влажными от слез глазами, словно совсем не понимала его слов. Карола Гейде села рядом и положила руку ей между лопаток. Анна Катрина не стала ее сбрасывать. – Почему? – спросила Анна Катрина. – Черт побери, почему? Теперь Уббо все же подъехал к окну, бросил еще один взгляд на свое любимое Северное море, взял стакан воды и выпил. Возможно, подумал он, это и хорошо, что все открылось. Возможно, она имеет на это право. И возможно, мне и самому станет от этого легче. – Речь шла о подводном кабеле из стекловолокна. Анна Катрина вытерла обеими руками лицо. Теперь она хотела полностью включиться в разговор, потому что Уббо Гейде начал нечто вроде исповеди. Она слышала это по звуку его голоса. Он продолжил: – Норден – не просто какой-то незначительный городишко в Остфризии. Напротив. Сюда стекаются все пути. Мы не сможем писать в США электронные письма, а возможно, интернет вообще перестанет работать, если в Нордене что-то пойдет не так… Речь идет о ТАТ-14, трансатлантическом телекоммуникационном кабеле номер 14. Он соединяет Европу с Соединенными Штатами. Электронная почта, телефонограммы, интернет-данные – все это проходит через Норден. Со всей Европы и даже из заокеанских стран. У нас заканчивается еще один кабель, SEA-ME-WE3, он соединяет Азию и Австралию. Большая часть населения Нордена даже не знает, что у нас лежит концевой участок трансатлантического кабеля. Предположительно, общая длина интернет-кабелей, соединяющих мир, – около трехсот тысяч километров. Уббо замолчал и уставился на стол. Он раздумывал, стоит ли выпить еще один стакан воды. Карола встала и достала еще два стакана – для себя и для Анны Катрины. Она поставила пустые стаканы на стол, налила из крана воды в графин и наполнила из него стаканы себе и Анне Катрине. Пить что-то, кроме водопроводной воды, казалось ей сейчас неуместным. Это была не та ситуация, чтобы пить вместе кофе, поднимать рюмки с крепкими напитками или наслаждаться бокалом вина. Нет, вода была сейчас как раз кстати. Анна Катрина не притронулась к своему стакану. – В мире стало все очень сложно, Анна, – сказал Уббо Гейде и сам же показался себе глупым. – Раньше правительства сами занимались секретными делами. Сегодня мне порой кажется, что наоборот – секретные дела контролируют не только нас, но и правительство. Убийца твоего отца, Анна, всегда и вел двойную игру. Он был осведомителем, и никогда нельзя было знать наверняка, на какую сторону он работает. Да, он был проклятой двойственной личностью, а я не люблю таких людей. Но иногда они играют важную роль. Они глубже видят мир, который известен нам только по иллюстрированным журналам. От него мы получили решающую подсказку, и он помог провести сделку. – Что за решающая подсказка? Уббо умоляюще посмотрел на жену, но она резко отвела взгляд. – Я не имею права рассказывать тебе все. Тебе ведь понятно, что тогда я нарушу железные законы и подвергну всех нас опасности? Анна Катрина даже не кивнула, настолько это было для нее очевидно. Уббо принялся ломать пальцы. Ему очень хотелось съесть марципанового тюленя, чтобы успокоить желудок. Он даже косился туда, где марципан еще спокойно лежал в коробочке рядом с телевизором. Он втайне надеялся, что Карола поймает его взгляд и даст ему сладость, но она этого не сделала. – Правительство Соединенных Штатов считает, что мы в Нордене – важная цель для террористического удара. А он точно знал, когда, где и как это должно произойти. Он дал нам решающую подсказку. Мы смогли предупредить удар. – И что? Поэтому вы его отпустили? – Мы были на пороге катастрофы, Анна. Мы их опередили, и чтобы не распространять панику среди людей, никто об этом ничего не узнал. Все держалось в строжайшей тайне. – Но почему? Почему после этого вы не выступили великими героями, предотвратившими террористический удар? – Это были не какие-нибудь террористы, а… – Он умолк, словно задумался и не хотел говорить правду. Анна Катрина помогла ему, повторив его последнее слово: – А? – Мы столкнулись не с религиозными фанатиками… А с циничными дельцами. – Дельцами? Он умолк, словно уже сказал слишком много. Анна Катрина больше не могла усидеть на месте. Она резко встала, невольно оттолкнув Каролу Гейде. Любимый плед Каролы соскользнул с плеч Анны Катрины и небрежно упал на пол. Анна Катрина принялась расхаживать по квартире Уббо Гейде, как на допросе. – А если бы это случилось? – спросила Анна Катрина, насмешливо изогнув губы. – Что тогда? Мы не смогли бы какое-то время звонить по мобильным за океан, сломался бы интернет, никакой электронной почты – и что? Кому это нужно? Что это значит? – Вероятно, это спровоцировало бы биржевой крах. Биржевой курс распространяется по всему интернету. В миллисекунды туда-сюда передвигаются миллиарды. – И что? – снова спросила Анна Катрина. Он мягко ей улыбнулся. – Ты не понимаешь. Возникла опасность мирового биржевого кризиса. Если биржевой курс обвалится в свободное падение, национальная система экономики разлетится в пыль. Банки развалятся. Он не стал продолжать перечисление. Но, судя по его виду, мог бы без труда сделать это. Он ждал реакции на свои слова. Растерянность и смущение в глазах Каролы причиняли ему боль. Ей он тоже ничего об этом не рассказывал, несмотря на то, сколько лет они уже женаты. Он хотел защитить ее, но теперь между ними возникла странная невидимая стена, словно они вдруг оказались непреодолимо далеко друг от друга. Анна Катрина стояла на месте и пристально смотрела на Уббо Гейде. Теперь ее взгляд был ясным, и ему казалось, она заглядывает вглубь его. – Получается, вы отпустили убийцу моего отца, чтобы не обрушился биржевой курс? Он сглотнул, но так и не смог ответить. В целом, она сформулировала все совершенно точно. – Речь шла не просто о нескольких банках, Анна. Это… Имело угрожающие масштабы для мировой экономики… – Но кому это вообще было нужно? – спросила она. От этого вопроса Уббо Гейде стало легче. Теперь он мог объяснить ей причины, снова вернуться на знакомую почву. – Большинство думает, что люди зарабатывают деньги на бирже, когда курсы растут, в экономике все хорошо и акционерные общества выплачивают разумные дивиденды. Для большинства так оно и есть. Но некоторые зарабатывают и на внезапных биржевых крахах. – Но как? – С помощью так называемой фиктивной продажи, или, как говорят англичане, продажи «на срок». Анна Катрина вопросительно посмотрела на него, Карола тоже. У Уббо оцепенел затылок. Собственная спина казалась ему доской, в которую заколачивали гвозди. – Кто-то продает ценные бумаги, которых у него нет, за большие деньги кому-то, кто хочет их заполучить. И надеется, что акции упадут, и когда это случится, он купит их дешевле, чем продал. В таких случаях можно себе немного помочь. Пустить на бирже слух, что у фирмы проблемы, акции сразу немного опустятся, и фиктивная продажа станет исключительно выгодной сделкой для продавца. Но мы с толкнулись с людьми, которым этого было мало. Они хотели всемирного краха. Речь идет о миллиардах. В сущности, они хотели устроить на бирже аналог одиннадцатого сентября. Ведь тогда не только обвалились башни-близнецы и в Нью-Йорке погибли тысячи людей – еще за долю секунды исчезли акции стоимостью в целые миллиарды. И тогда, – тихо заметил Уббо, – это было кому-то выгодно. Не сомневайся. Вопрос только в том, откуда посмотреть. На этот раз вмешалась его жена: – Получается, дело всегда только в деньгах? Уббо был рад, что может к ней обратиться. – Да, Карола, мир сошел с ума. Мне кажется, дело всегда именно в них. Раньше, – продолжил Уббо, – больницы работали для того, чтобы лечить больных. Сегодня они должны получать прибыль. А если прибыли нет, они закрываются. Что сейчас происходит с Уббо-Эммиус-Клиник? Мы же все видим, как это безумие захватывает весь мир. Внезапно все вокруг непременно должно приносить выгоду. С каждой приватизацией мы теряем очередную частичку демократии. – Как так? – спросила Карола Гейде. – Раньше, – ответил он, – должность министра связи была выборной. Если он начинал делать ерунду, можно было отстранить его голосованием или привлечь к ответственности. Сегодня мы больше не можем повлиять на то, кто сидит на вершине телекоммуникаций и как он создает непроходимые тарифные джунгли, в которых нам все труднее разобраться. Это не интересовало Анну Катрину. Она махнула рукой, словно мечом, как будто хотела перерубить канат, соединяющий Уббо Гейде с женой. – Значит, убийца моего отца был в курсе этих дел, он обо всем рассказал вам, и поэтому вы организовали его похороны и отпустили его? Уббо Гейде схватился за сердце. Карола наконец встала и принесла ему марципан. Это было проявлением любви. Душевной ласки. Но он так и не смог положить марципан себе в рот. Есть сейчас сладкое казалось неприличным. – Злоумышленников должны были задержать в Нордене. Там была серьезная операция. Мы, криминальная полиция, не имели к ней совершенно никакого отношения. Меня только поставили в известность, что в Нордене находятся специальные подразделения. Это была международная группа захвата. Британцы, американцы, французы. Мы не должны были вставать у них на пути. Нам сообщили только поэтому. Анна Катрина плотно сжала веки. – А потом что? – Потом – ничего. Они прознали, что их выдали. Все отменилось. Об этом не писали в газетах, не проводилось пресс-конференций, потому что даже возможность такого краха вызвала бы панику. Повысились бы меры безопасности, и… – Зачинщики убежали бы, – закончила за него Анна Катрина. Уббо кивнул. – Несомненно. – Но почему вы отпустили его потом? Не следует держать слово, имея дело с такими преступниками. Кто вообще заключает подобные сделки? – Он до сих пор на нас работает, Анна. Он был незаменим. Он сменил имя и снова внедрился в группировку, чтобы пустить в ход старые связи и предупредить об их следующем ударе. Понимаю, Анна, это звучит ужасно – убийца отца всегда останется для тебя худшим человеком на земле. Но возможно, он помог нам уберечься от чего-то гораздо более страшного. И возможно, сейчас он вновь делает для нас то же самое. Анна Катрина почувствовала, что ее вот-вот вырвет. Только не успевала сориентироваться куда.