Сцены на фотографиях были разными, но человек на них – один и тот же: бедно одетый пожилой мужчина лет шестидесяти. Господин Ч. разложил фотографии в ряд и стал внимательно разглядывать, а несколько секунд спустя изумленно выдохнул: – Это действительно он! – В его глазах мелькнул кровожадный огонек. – А его дочь? – Она ему не дочь. – Господин Ж. покачал головой. – Подростком она работала проституткой. Три года назад умерла от третичного сифилиса. Он протянул господину Ч. какую-то папку. Полистав ее содержимое, тот с растерянным видом поднял глаза. Господин Ж. поглядел ему в лицо и усмехнулся. – Что касается наших планов, достаточно того, что мы разыскали его. – Он указал на пожилого мужчину на фотографиях, и его взгляд стал жестким. – Поверьте, очень скоро вы получите обратно свою жену и дочь. Господин Ч. вгляделся в снимки. Когда он снова поднял голову на господина Ж., на его лице было решительное выражение: – И чего же мы ждем? Глава 23 Он и «Она» Фан Му попросил у Бьян Пиня сутки отгула. Он не сказал, куда направляется, а Бьян Пинь не стал спрашивать – просто отдал приказ в трубку мобильного телефона, и отгул был получен. Два часа спустя юноша въехал в кампус Университета Цзянбина. Прошло почти полгода с тех пор, как он был там в последний раз, и в кампусе произошли заметные изменения. Над головой нависали каркасы новых зданий, отчего создавалось впечатление холодной и грязной стройплощадки, а не тихого убежища с башнями из слоновой кости для мыслителей и ученых. Фан Му сбросил скорость и стал бесцельно кружить по кампусу. Он проехал мимо футбольного поля, мимо столовой, мимо бассейна. Наконец припарковался возле мужского общежития № 5 и, по-прежнему сидя в машине, поглядел в окно на здание перед собой, обежав по очереди глазами все семь этажей. Общежитие не изменилось – а вот лица студентов, выходивших и входивших в него, были другими. Некоторые с любопытством поглядывали на припаркованный поблизости внедорожник; некоторые игнорировали его и шагали мимо, высоко подняв головы. Возможно, среди них были те, кто знал о том, что здесь произошло. Этот эпизод мог однажды подарить им короткий момент интереса или неплохую тему для разговора. Для тех же, кто в нем участвовал, он превратился в воспоминание, от которого им не избавиться всю оставшуюся жизнь. Лица из прошлого замелькали перед глазами. Фан Му вспомнил Ду Ю, Чжу Туанчжи и Лю Чжанчжуна; подумал про Чжан Яо и Мен Фанчжи. Некоторые из них счастливо жили где-то; другие… Фан Му предпочитал думать, что они вернулись в колесо перерождения и сейчас созревали в животах у будущих счастливых матерей или только-только открывали глаза в тепле и уюте детской кроватки. «Где бы вы ни были, вы все, забудьте об этом. Если кто из нас и должен помнить, пусть это буду я». Юноша завел мотор и поехал к северо-восточной окраине кампуса. * * * Лужайка возле бункера заросла сорняками. Фан Му вспомнил, каким зеленым это место было весной и летом – самое большое незастроенное пространство в кампусе. То ли университетское начальство не хотело заниматься его благоустройством, то ли просто боялось трогать – но ничего не изменилось. Наземный вход в бункер и прилегающий участок остались такими же, как в тот день, когда он вышел из дверей, волоча на себе Тай Вея. Даже притоптанная, пожелтевшая трава перед входом осталась на месте. Фан Му подошел к двойным металлическим дверям и тронул экран из железной сетки. Пальцы тут же заледенели, на них остался след ржавчины. – Хочешь зайти посмотреть? Фан Му обернулся. Это был Тай Вей. Взгляды их встретились, и мгновение они стояли, не сводя друг с друга глаз. Оба, казалось, нисколько не удивились, как будто заранее знали, что встретятся. Тай Вей подошел к Фан Му, подцепляя сухие стебли носками ботинок. Наклонился к двери и заглянул внутрь через железную сетку. – Ничего не видно – слишком темно. – Он повернул голову и посмотрел на Фан Му. – Если хочешь зайти оглядеться, я позову сторожа. Юноша покачал головой: – Не надо. – Я знал, что ты вернешься. – Тай Вей задумчиво уставился на заросший газон. – Когда на работе одолевает стресс, я тоже приезжаю сюда. Приезжаю, сижу некоторое время, и становится легче. Я говорю себе, что если сумел пережить такое насилие, такую беспощадную жестокость, как тогда, то что по сравнению с ними нынешние мелкие неприятности? Жестом он пригласил Фан Му сесть с ним рядом на земляной холмик и прикурил каждому из них по сигарете. Тай Вей изменился не больше, чем это место, – если в нем и появилось что-то новое, то только пара-тройка морщинок. Но они не помешали Фан Му отчетливо вспомнить выражение, которое было тогда на лице товарища, и слова, которые он сказал. – Знаешь, на самом деле я тебе завидую. – Завидуешь мне? – Тай Вей задрал брови. – И почему же? – Мало кому удается сохранить здравый рассудок после таких событий. Тай Вей усмехнулся, явно довольный собой. – Хочешь сказать, у меня мощная сила воли? – Нет. – Фан Му рассмеялся. – Хочу сказать, что ты равнодушный и бессердечный. Тай Вей игриво ударил его кулаком в плечо, едва не повалив на землю. Этот жест словно разрушил невидимую стену между ними, и Тай Вей по-приятельски взял шею Фан Му в захват. – И как такому мелкому прохвосту, как ты, удалось стать офицером полиции? Ну, просвети-ка меня! – Само получилось, – ответил Фан Му, вырываясь из его хватки и потирая ноющее плечо. – Я – прирожденный полицейский. Тай Вей замолчал и смерил Фан Му взглядом. Улыбка постепенно сползла с его лица. – Я никогда тебе об этом не говорил, но до того, как ты выпустился из университета, у меня была парочка сложных дел, и даже Чжао Юнгуй предлагал обратиться к тебе за помощью. Но я не обратился. – Почему? – Потому что не хотел, чтобы ты опять ввязался во что-то подобное. – Тон Тай Вея посуровел. – Я надеялся, ты станешь университетским профессором или крючкотвором где-нибудь в правительстве, может, даже адвокатом – но только не полицейским. Фан Му коротко хохотнул, а потом повесил голову и уставился на траву под ногами. – Наверное, то, что ты недавно сказал, и правда отличает нас друг от друга, – продолжал Тай Вей, словно обращаясь сам к себе. – Но, если уж тебе так необходима именно эта работа, послушай моего совета: делай, что должен, но береги себя. После долгой паузы Фан Му прошептал: – Я буду. Тай Вей опять рассмеялся и, крепко опершись о плечо товарища, поднялся на ноги. – Поехали. Я тебя отвезу. – Отвезешь куда? – Тебе серьезно надо спрашивать? Уж наверняка ты приехал не для того, чтобы посмотреть на бункер! * * * Тай Вей подогнал свой белый внедорожник, и Фан Му, поколебавшись с минуту, решил оставить свою машину в кампусе. Взяв заранее приготовленный букет с пассажирского сиденья, он запер двери и запрыгнул в машину. Сидя рядом с Тай Веем, который своими большими руками надежно держал руль, Фан Му внезапно почувствовал, что они будто вернулись назад во времени. И едут то ли расследовать дело Ма Кая, то ли вскрывать квартиру матери Мен Фанчжи… Забыть? Разве такое возможно? * * * Парк Упокоения был единственным общественным кладбищем в Цзянбине. В прошлом там хоронили только урны с прахом, но с тех пор как погребальная индустрия стала коммерческой, начали выделять и участки под могилы. Надгробные памятники разных размеров стояли у подножья холма плотными рядами, образуя шахматный рисунок, словно камни в саду дзен[5]. Тай Вей припарковался на обочине дороги, но остался в машине, давая возможность пройти на кладбище одному. Фан Му заметил это и мысленно поблагодарил товарища за деликатность.