Учительница проверила и — удивилась! Она сходила к директору и вернулась с разрешением зачислить шестилетнего мальчугана в первый класс. А среди года его перевели сразу во второй! Витя отлично учился по всем предметам, но особенно любил рисование. И скоро стал дополнительно посещать художественную школу. Часто рассматривал и старался копировать картины Айвазовского в Феодосийской городской галерее. Заведовавший музеем Н.С. Барсамов сразу отметил — талант: отличная память, острый глаз, уверенная рука: «Молодец! Если будешь заниматься каждый день, то и твои картины появятся в музеях!» И Витя часами рисовал горы и море, сидя на камнях у самой воды. Над головой реяли чайки, на горизонте проплывали большие корабли. Бушующие волны забрызгивали альбом, но солёная вода быстро высыхала на ветру, лишь оставляя чуть заметные разводы на бумаге… А Витя мечтал о морских путешествиях в далёкие страны, где бы его альбомы наполнялись новыми и новыми зарисовками. За отличную учебу Витя два раза получил путёвку в пионерский лагерь «Артек». Но вторая поездка внезапно прервалась — началась Великая Отечественная война. Всех сразу отправили по домам, и Витя вернулся в Феодосию. Отец Михаил Иванович хоть и болел туберкулёзом, но продолжал работать в типографии. Мама Виктория Карповна вела домашнее хозяйство. А война всё ближе подкатывалась к Феодосии. Скоро начались бомбёжки, стали гибнуть мирные жители. Красная армия и флот отступали из Крыма, и через несколько дней город захватили немцы. Началась первая оккупация. Захватчики установили свои порядки. Везде шли обыски и аресты. Людей избивали на улицах за малейшее неповиновение. Заподозренных в сопротивлении и связях с подпольщиками и партизанами увозили за город и расстреливали без суда. Витя возненавидел оккупантов и решил при первой же возможности уйти к партизанам. А тут вдруг новые власти прислали за отцом офицера и переводчика и потребовали выйти на работу в типографию. И он — согласился! Сын не мог понять, как же так — работать на немцев! Он спросил отца: — Не лучше ли нам уйти в Старокрымский лес? К своим, к партизанам? — Ты много не знаешь и пока не понимаешь, сынок. Мы с тобой пригодимся нашим в Феодосии! И Витя с двоюродным братом Сашей стали готовиться к борьбе с оккупантами. Им иногда удавалось утащить у немецких офицеров и солдат, стоявших на постое в соседских домах, оружие и патроны. Они писали от руки патриотические листовки и расклеивали их поверх немецких объявлений и вывесок. Тяжелейшие бои в Крыму продолжались, и вот однажды в Феодосию ворвался наш десант и отбил город. В тот день Витя помог одному из офицеров с группой десантников отыскать брошенную немцами в спешке комендатуру, чтобы вывезти оттуда их секретные документы. Но недолго оставались наши войска в Феодосии. Немцы повторно захватили город. Но борьба не прекращалась. И вот однажды, придя вечером домой, Витя увидел отца с незнакомцем. Они сидели у тёплой печки-буржуйки и о чём-то серьезно негромко разговаривали. Заметив сына, отец замолчал на мгновение, а потом сказал: — Знакомься: Николай Иванович, печник… Печь нам будет делать к зиме… — Здравствуй, Витя, — улыбнулся гость, помолчал, а потом добавил: — Чего уж скрывать… Мы с тобой знакомы. Помнишь, ты меня с моими бойцами к комендатуре проводил? — Да! — удивился Витя, всматриваясь в лицо гостя при тусклом свете из открытой печки. — Вы тот офицер-десантник… Николай Александрович! — Верно! Но теперь забудь об этом. Я — просто печник дядя Коля. — Вот как бывает! — воскликнул отец. — Ну, тогда не будем ходить вокруг да около… Надо помочь нашим фронтовым разведчикам: рассказать, где штаб, где полиция, где комендатура. Разузнать кое-что… И вот ещё нужен товарищам образец пропуска на вход и выход из города. Раздобудешь на днях? — Конечно! — твёрдо ответил Витя, и сердце застучало у него в груди с новой силой — вот и начинается настоящая борьба с фашистами! С того дня он стал больше бродить по улицам не только у дома, но и в самых разных районах. Теперь он считал солдат и офицеров; запоминал, где есть контрольно-пропускные посты; какая техника въезжает и выезжает из Феодосии. Часто наведывался в порт, чтобы посмотреть, что разгружают с кораблей. А через неделю ему удалось раздобыть и пропуск. Вместе с братом он долго поджидал случая у пропускного пункта на выезде из города. День выдался ветреный, и часовой упустил пропуск и не побежал его поднимать. Листочек уносило всё дальше и дальше по улице, но ребята его нашли и подобрали. А на другое утро отец уже отпечатал по этому образцу поддельные пропуска для разведчиков. Так Витя успешно выполнил одно из первых важных заданий. Почти два года семья Коробковых вела опасную подпольную работу. А немцы тем временем становились всё свирепее. На территории совхоза «Красный» в пригороде появился концлагерь. Заподозренных в связях с партизанами отправляли именно туда. Людей пытали и казнили. Город наводнили полицаи-доносчики. Михаил Иванович почувствовал, что за ним установили слежку. И как-то утром он сказал сыну: — Пора нам уходить. Мать сегодня же отправится в деревню Субаш к родне, а мы с тобой в сумерки встретимся на опушке леса. Смотри, чтобы за тобой не увязался хвост! Уходя из дома, Витя достал из тайника свой пионерский галстук, и решил: «Пусть взовьётся знак борьбы над родным городом!» Осмотревшись по сторонам на пустынной улице, он вскарабкался на развалины дома и с него ещё выше на столетнее дерево. И вот — заколыхался на верхушке маленький красный флаг, символ непобедимости родной страны! В сумерки Витя с отцом благополучно вошли в лес и отправились к партизанам. Уже наутро в отряде командир бригады Куликовский объявил перед строем: «Михаил Иванович и Виктор Михайлович Коробковы зачисляются разведчиками штаба Третьей бригады Восточного соединения!» Сначала Витю отсылали с бойцами только в дозор и охранение на подступах к лагерю. Но он рвался в бой и часто просил Куликовского: — Товарищ комбриг, разрешите пойти на минирование дорог или в засаду у шоссе. — Нет, Витя! Вот наберёшься опыта — и станешь отличным разведчиком. У тебя «фотографическая» память и зоркий глаз. Для начала обследуй всю местность на подходах к нашей базе. Сверь всё с картами. А потом будешь ходить один в разведку и дальше. Скоро Витя уже знал все дороги, пещеры, ущелья и перевалы. Выяснил, где можно пройти по карнизу вдоль глубокой пропасти. Где пробраться по тайным тропам через, казалось бы, неприступный горный хребет. Он докладывал командиру: — Вот здесь можно дойти по выступу скалы, как по балкону, до огромной пещеры. Её нет на картах. Отличное укрытие от авиации и для склада оружия и боеприпасов. Но главное, можно выйти через это подземелье на другую сторону горного хребта и оттуда по пологому склону спуститься в долину! — Ты прошёл этим путём по пещере один? — нахмурившись, спросил командир. — Так точно! Один! — бойко отозвался разведчик, не понимая, почему Куликовский стал строже. — Так поступать нельзя! На будущее запомни: никогда не углубляйся в пещеры в одиночку. Обязательно нужен напарник. Кто-то должен подстраховать: иначе — можно заблудиться в пещере… или случится камнепад и завалит выход. И никто не будет знать, где тебя искать, как помочь! Действовать нужно всегда в группе или с напарником. Это закон для ныряльщиков-аквалангистов, скалолазов и спелеологов — исследователей пещер. Тебе ясно?! — Так точно! Всё ясно. — Ну, раз ясно — хорошо! Но ты молодец, конечно! Очень важный путь и укрытие нашёл. Отличная работа! Теперь получай новое задание. Завтра отправишься в деревню Бараколь. Там большой гарнизон фрицев, а мы должны его уничтожить. Вот и надо тебе всё там высмотреть и доложить мне перед атакой. Наутро под видом местного мальчишки Витя появился на окраине села. По дороге нашёл у заброшенного сарая металлический обруч от бочки и погнал его перед собой, как видел когда-то в цирке: катнёт вперёд, закручивая, и он покатится прочь, а потом — возвращается. Пыль столбом, обруч дребезжит и прыгает по каменистой улице как дрессированный. Весело! Даже немецкие солдаты, стоявшие в карауле у штаба и чистившие бронетехнику, удивлённо смотрели, как ловко, по-цирковому паренёк управляется с этой ржавой железкой. А юный разведчик тем временем всё считал танки, упрятанные в больших дворах, высматривал, в каких избах на постое больше солдат, где на окраине деревни устроены пулемётные гнёзда, обложенные песком. Вдруг один из часовых стал что-то ему выговаривать по-немецки. Витя постоял, послушал, ничего не понимая, но согласно покивал головой. Чувствуя опасность, он, будто местный, вбежал в ближайший дом. Но немец окрикнул его и передёрнув затвор автомата вошёл за ним… И тогда Витя заговорил громко с хозяйкой: — Бабушка, я вот обруч нашёл. Тебе как раз на бочку нужен был, верно? Незнакомая женщина сразу поняла, в чём дело, и, глянув на немца, спасла Витю: — Ах ты, пострел! Всё шляешься по деревне, а каша стынет. Ну-ка, садись завтракать!.. А вы, господин, не хотите ли угоститься? И она поставила на стол горшок с дымящейся пшёнкой. Солдат усмехнулся, потянул носом над едой: «Найн!» — и вышел из избы. Переждав полдня, Витя в сумерках сумел миновать все немецкие посты, которые приметил ещё днём, и к ночи вернулся в отряд. А уже на рассвете, когда небо ещё не совсем просветлело, с холма с опушки леса к деревне Бараколь бесшумно подошёл отряд партизан. Бойцы отлично знали, где на окраине пулемётные расчёты, в каком доме на постое много солдат, в каком дворе укрыты танки и бронетранспортёры. Командир поднял автомат и негромко отдал приказ нескольким группам: «Ликвидировать пулемётное гнездо у дороги! К комендатуре! Во дворы с танками!» Тут же завязался бой. От брошенных бутылок с зажигательной смесью и гранат вспыхнули фашистские «тигры» и замолчали вражеские пулемёты. Растерявшиеся и перепуганные солдаты бросились наутёк. Противник понёс большие потери, а партизаны отступили лишь с несколькими ранеными. Бой был выигран! И всё благодаря точным донесениям юного разведчика. И в дальнейшем Вите при выполнении заданий помогала не только его удивительная память, но и смекалка, и отвага. Он никогда не терялся и находил выход из самых сложных ситуаций. Так в очередной раз случилось и во время разведки в деревне Эйсерес. Туда он отправился вместе с отцом. Но Михаил Иванович после сырой осени и холодной зимы постоянно болел. Вот и в тот день ему стало так плохо, что он с трудом шёл. И хотя отцу с сыном удалось запомнить расположение постов посчитать технику и живую силу противника, сил уйти обратно в отряд у изнурённого долгой болезнью разведчика уже не было. Он еле держался на ногах и привлекал внимание часовых. А всех подозрительных, не местных жителей, арестовывали и отправляли в полицию. Укрыться у кого-то из своих в деревне не получалось, не было там связных или знакомых подпольщиков. А довериться случайным людям Коробковы не могли — попадались среди местных и предатели, пособники фашистов. И тогда Витя решился на смелый шаг — привлечь внимание к себе, отвлекая немцев от больного отца. Он достал из кармана трофейную губную гармошку и начал наигрывать мелодии немецких песенок. Все с любопытством поглядывали на паренька в серой потрёпанной кепке, с сумой через плечо. Ясное дело — голодный оборванец-попрошайка хочет заработать. Скоро вокруг него собрались солдаты. Они хлопали в ладоши и подпевали по-немецки. Кто-то дал ему краюху хлеба. Деревенские же смотрели сначала угрюмо на незнакомого паренька, который, казалось, развлекал оккупантов.