Отец смотрел на маму, которая входила в комнату. Семен где-то во дворе остался, но разве он свой? Уже не чужой и то хорошо. – А что говорить? Угрожать стал!.. – Майя снова замолчала. – Чем? – разволновалась мама. – Всем! – вскинулась Майя. А ведь на самом деле Варшавин способен был на все: и похитить он мог, и убить, и изнасиловать. – Где он сейчас? – расправляя плечи, спросил отец. – Да у железного моста яхта у него, – сказала мама. – Поеду, скажу, пусть он только хоть пальцем попробует Майку тронуть! – Я тебе поеду! – Варшавин только этого и ждет… – предостерегла Майя. – Он про тебя говорил. – Про меня? – Не зря же в нас на свадьбе стреляли. В комнате повисла гнетущая тишина. Отец до хруста сжимал и разжимал кулаки, но молчал. Первой заговорила мама: – Зря стреляли. Отец ни в чем не виноват. – А я что сказала. – А Варшавин что? – Ничего. Будешь умницей, ничего, сказал, не будет. – Умницей? – Глаза у отца налились кровью. – Он всего лишь хотел, чтобы я ему не хамила, – сказала Майя, с тревогой глядя на него. Одно из двух: или он разбираться к Варшавину поедет, или его инсульт хватит, и то хуже некуда, и другое. – Все равно убью! Отец действительно собрался ехать к Варшавину. Мама схватила его за одну руку, Майя за другую, прибежали Егорка с Витькой, откуда-то взялся Семен. Всем гуртом на отца навалились, остановили его, усадили на диван и кое-как успокоили. * * * Была ночь. Родион уже повернулся на бок и носом ткнулся в подушку под головой у Леры, когда на тумбочке завибрировал телефон. – Ты участковый или где? – грубо и зло спросил Туманов. – Спокойно, Леша, спокойно! Фомин нарочно назвал собеседника по имени, чтобы сбить с него спесь. Кто такой для него этот Туманов? Успешный фермер и хлебороб? Да. Но прежде всего бандит, на счету у которого, возможно, не одна загубленная жизнь. Да, Родион проводил расследование, действительно на свадьбе у Коваля Туманов никого не застрелил. Но куда потом исчез его подельник, с которым он увел бандитский «общак» и сбежал из Москвы? Только Туманов и мог убить Байбакова. И это, возможно, не единственный такой эпизод в его криминальной жизни. Если задаться целью, если копнуть поглубже в прошлом, столько смертных грехов может вскрыться. – Да я спокоен. Просто внутри все колотится. Кто такой Варшавин? – Ничего хорошего о нем сказать не могу. – Козел он штопаный!.. – Спокойно, Алексей Данилович, спокойно. – Давай так, завтра ты спокойно подъезжаешь к этому подонку и говоришь… Передаешь ему от меня привет. Если я хоть раз увижу его рядом с моей Майкой, я за себя не ручаюсь… Забудь, что там было в Москве! Я отсюда, с Дона! Я его шашкой распластаю! От головы и до пят!.. Так ему, упырю, и передай! – Ну, если общественность требует… – Общественность только жалобы писать умеет! А я ему башку отрублю и собакам выкину!.. Все! В трубке послышались короткие гудки. – Что там? Опять Варшавин? – не отрывая головы от подушки, спросила Лера. – Ты слышала? – Кто там ему голову отрубит? – К Майе он повадился. Отец в гневе. – К Майе? – Назло тебе. – Говорить с ним будешь? – Общественность требует… Голову ему рубить, конечно, не стану… – скривил губы Родион. – Может, просто оторвать? – За Майю? – За тебя. Он же из-за тебя здесь. А к Майе подкатывает, чтобы тебя позлить. – Можешь передать ему, что я на него совершено не злюсь. – В голосе Леры звучала обида. – Я не думаю, что это его успокоит. – Тогда просто оторви ему голову, – зарываясь головой в подушку, едва слышно проговорила Лера. – Завтра. – Сейчас. Чтобы он спать не мешал. А завтра утром пришьешь голову обратно… – Лера легла на правый бок спиной к Родиону, заворочалась, повернулась на левый, обняла его. Но заснуть так и не смогла. Села, опираясь на вытянутую руку. – А у тебя точно с Майей ничего не было? – спросила она, внимательно глядя на мужа. От резкого движения с левого плеча съехала бретелька ночной сорочки, Лера поправила ее. – Не было и быть не могло, – тихо, но четко сказал Родион. Плечо у Леры опустилось, левая бретелька съехала снова. Поправлять она ее не стала, напротив, сбросила с плеча и вторую бретельку. – Мне завтра к двенадцати, – загадочно улыбаясь, сказала она. – Значит, можешь подольше поспать, – кивнул он, усаживая Леру ровно. Родион опустил бретельки до локтей, а затем освободил тело от сорочки, любуясь потрясающей фигурой супруги. Какая может быть Майя, когда у него есть любимая Лера, самая красивая женщина в мире? Только от нее у Родиона захватывает дух. Только с ней он может быть по-настоящему счастлив. – Мы будем всегда вместе, – сказала она, прильнув к мужу. – Только ты, и только я. – Только мы, – прошептал он, укладывая супругу на спину. Он и Лера – и без того единое целое, но все же существовал способ сделать их монолит еще крепче. Именно этим он сейчас и занялся, теряя голову от сумасшедших ощущений. Глава 4 Знакомое здание в три этажа, знакомый двор, знакомые лица. Завхоз Потапыч устанавливает колонки, готовит микрофон для директрисы, народ подтягивается. Сначала линейка, затем занятия. И в школе так было, и в колледже все то же самое, что на первом курсе, что на третьем. Только вот Майя уже совсем другая. Она девушка замужняя, и нет знакомого чувства свободы. И не важно, что на мужа смотреть не хочется. Все равно флиртовать она ни с кем не будет. – Если занятий не будет, позвонишь, я подъеду, – сказал Семен. – Подъезжай, – угрюмо глянула на супруга Майя. При параде она – белый верх, темный низ, все как положено. А настроение совсем непраздничное. Настроение – темный низ.