Майя развернулась, взяла обратный курс, Варшавин за ней, он уехал, появился Леон, а Семен уже наготове. С маркером в руке. Сначала усыпил телохранителя, а затем и его босса. Майя разговаривала с Варшавиным, он подъехал, выстрелил, возможно, усыпил обоих. И всех забрал с собой… А на Семена могло найти затмение, Родион это знал. – Где Майя? – обращаясь к Туманову, спросил Семен. Но смотрел он при этом на Скорокову. И не хотел, казалось, смотреть, но взор сам притягивался к ней. – Это ты только сейчас за ней поехал? – спросил Родион, глядя на кроссовки парня. Белоснежная футболка на нем, черные спортивные брюки, кроссовки с пружинистой подошвой. И размер не самый большой, сорок – сорок первый. – Алексей Данилович позвонил, – кивнув на тестя, буркнул Гуляев. – А поссорился с Майей из-за чего? – А это не ваше дело! – Не знаю, не знаю… Ногу подними!.. Футболка у Гуляева чистая, а кроссовки не очень. Свежая пыль на них, возможно, с травы. – Чего это? – Семен шарахнулся от Родиона. – Давай, давай! Родион поймал его за руку, развернул к себе спиной, поднял ногу, согнув ее в колене, осмотрел подошву кроссовки. И радиальные круги на ней, и елочка. Все, как на подошве, след от которой оставил возможный преступник. – Знакомая кроссовка! – отпуская ногу Семена, сказал Фомин. Осмотрел он и колесо «Чероки», и на нем знакомый протектор. Впрочем, на полной идентичности Родион настаивать не мог, память могла и подвести. – Что вам от меня нужно? – нервно спросил Гуляев. – Я, кажется, задал вопрос, – обращаясь к парню, напомнил Фомин. – Из-за чего вы поссорились с Майей? – Мы всегда ссоримся, – глянув на Скорокову, сказал Семен. – Майя могла после ссоры отправиться к Варшавину? – Не знаю. – Парень отвел глаза в сторону. – Она говорила о Варшавине? – Говорила… Сравнила меня с ним. – В чью пользу оказалось сравнение? – Сказала, что мне до него расти и расти. – Ты обиделся? – Все, я не хочу об этом говорить! – мотнул головой Семен. – Майя уехала, а ты за ней… И сразу к Варшавину? – Родион повел головой в сторону яхты. – Никуда я за ней не ехал! – Пейнтболом занимался? – Пейнтболом?! – задумчиво сказал Семен. – Маркеры, шарики с красками… – Я знаю, что такое пейнтбол! – Занимался? – Да нет… Просто баловались! – А маркер у тебя есть. – Был… – И куда же он делся? – Сломался… Я его выкинул. – Когда выкинул? – Не помню, давно уже. – Ночью ты его сегодня выкинул. После того, как Варшавина усыпил. – Что сделал? – Усыпил! Родион вынул из кармана оранжевую щеточку в пластиковом пакете и показал Гуляеву. – Что это? – Где видеорегистратор? – спросил Фомин, кивком указав на «Чероки». Он уже осматривал машину и не заметил в ней видеокамеры – ни встроенной, ни закрепленной. – Ну был… Мой сломался, отец мне свой отдал. – Гуляев глянул на свою машину. – Не было в твоей машине видеорегистратора. – Был!.. Вчера вечером точно был!.. Родион кивнул. Видеорегистратор снять не трудно, вопрос, кто это сделал, мифический враг семейства Варшавиных или вполне реальный муж Майи? – А на отцовской машине не было? – Он собирался купить, но руки не доходят, – уныло сказал Гуляев. – Я сейчас тебя задержу, – пристально глядя парню в глаза, сказал Фомин. – Ты не сможешь позвонить своим родителям, а я отправлюсь к ним и спрошу насчет видеорегистратора. Вдруг выяснится, что ты врешь? – Да не вру я! – фыркнул Семен. – Сломался у меня видеорегистратор, отец вам точно скажет, что он мне свой отдал. – А если он скажет, что этой ночью ты брал машину? – продолжал давить на парня Родион. И Гуляев дрогнул. – Ну брал машину!.. – За Майей поехал? – За Майей!.. А что, нельзя? – И где она? – Не знаю!.. Передумал я за ней ехать. – Домой вернулся? – Не сразу… – А когда? – Катался долго. – Семен опустил глаза. – Где катался? – Ну, туда-сюда ездил. – Семен посмотрел в сторону железнодорожного моста и взглядом прочертил от него дорожку к домику путевого обходчика, в котором жила рыжеволосая красотка Алевтина. Он ведь не просто ссорился с Майей, до разрыва дело доходило. Уходил он к ней – к Алевтине, потом вернулся. И вчера мог уйти. – Туда-сюда, говоришь? – усмехнулся Родион, глянув на Туманова, который, ни на секунду не ослабляя внимания, слушал разговор.