Осень на дворе, небо всего лишь подернуто серой дымкой, за которой просматривается синева, но дождь все равно моросит, увлажняет волосы. Впрочем, «химию» Майя не делала, у нее волосы от природы роскошные. Правда, никому и дела до этого нет. Семен, иногда бывает, скажет, какая красивая у него жена, но так, мимоходом, как о чем-то само собой разумеющемся. – Куда ты на своем самокате? – недовольно спросила мама, кивком указав на квадроцикл. – Так с крышей же, – кисло сказала Майя. Семен собирался снять квартиру, но подвернулся более удачный вариант, они сняли в аренду дом, хороший дом, со всеми удобствами. Гараж имеется, в нем два места – одно для «Паджеро», другое для квадроцикла. Но «квадрига» – уже вчерашний день, давно уже пора что-нибудь посерьезней приобрести. – Дома оставайся. Или Семену позвони, пусть заедет заберет. – Лучше дома, – вздохнула Майя. Хороший у них дом, они его уже и обжить успели, только вот к Семену душа не лежит. Скучно с ним, без огонька они живут. С Варшавиным и то веселей… Глеб, конечно, странный тип, но с ним хотя бы интересно. По пятам бегал, в любви признавался, преследование так щекотало самолюбие, а сейчас ничего. Месяц уже почти прошел, как он исчез, ни слуху о нем, ни духу. Может, и не живой уже. Там, в Москве, Фомина нет, там защитить некому… – Так оставайся. – Нет, поеду. Майя вытянула руку из-под козырька над крыльцом, вроде бы уже не моросит. Сентябрь на исходе, но еще тепло, в открытой кабине точно не замерзнешь. И Варшавина не проглядишь, если его яхта уже где-то рядом. И к родителям она ехала, на реку смотрела и сейчас бросит взгляд. Вдруг увидит Глеба, хоть какое-то развлечение. Да и тема для разговора есть, как-никак товарищи по несчастью. И в любви он почти признавался. Даже в Магадан звал. А может, Варшавин правда на край света укатил? А что, и в ледяной тундре жизнь есть. Майя попрощалась с мамой, с братьями не стала: завтра все равно после занятий на часок-другой заскочит. Семен сейчас на работе, отец его к себе заместителем взял. С мужем оно, конечно, скучно, но без него совсем тоска. Выезжая за ворота, Майя подумала о Варшавине, а увидела Славу Стенькина. И даже обрадовалась. – Славка! – Она сошла со своей «квадриги», взяла парня за руку, заглянула ему в глаза. – Я знаю, ты Майя, – сказал он вроде бы и вменяемо, но как-то тупо глядя на нее. – И я знаю, что ты в Москве сейчас должен быть. На улице тепло, а Слава в кепке. Операцию ему, говорят, делали, может, даже пластину в череп вставили, если да, то вряд ли рана уже заросла. – Был в Москве, – кивнул Стенькин. – И как? – Там хорошо, а здесь лучше, – вымученно улыбнулся он. – Есть что вспомнить, – сказала Майя, внимательно глядя на парня. – Так в том-то и дело… – вздохнул он. – Не помнишь ничего? – Ну почему же ничего. Тебя вот вспомнил. Даже дорогу к твоему дому нашел. А ты купаться?.. – Куда купаться? – Майя удивленно вскинула брови. – Ах да, холодно уже. Просто вспомнил, – пожал плечами Слава. – Что ты вспомнил? – Майя смотрела на него, собираясь возмутиться. Она была уже замужем, когда он, подкараулив ее у реки, полез целоваться. А потом появился Семен, с топором в руках. Слава топор у него вырвал, но событие по-любому яркое, запоминающееся. – Да так, ничего. Помню только, ты в купальнике стоишь… – А пришел чего? Снова заморосило, захотелось домой. Семен, может, и скучный человек, но и Слава ничем не лучше. – Так память ищу. – Удачи тебе! – Майя поставила ногу на подножку квадроцикла. – К Варшавину едешь? – К Варшавину?! – Я знаю, ты к нему собиралась. – Когда я к нему собиралась? Майя ездила к Варшавину, но уже после того, как Слава попал в больницу. – Не знаю… Помню, что собиралась. По этой дороге. – Он провел рукой, загибая ее в сторону перекрестка, где получил по голове. – И что? – Я в форме был, стоял, тебя ждал. – Вспомнил, как на яхте был? – усмехнулась Майя. Ей на яхте побывать так и не удалось. А ведь хотелось. И от круиза по Дону она бы не отказалась. В конце концов, их с Глебом могли похоронить в одной яме. – Да нет, яхту не помню, а форму помню… И на лошадях мимо проехали. А потом бац… – По голове. – Ну да. – Эти, которые на лошадях, с Варшавиным тебя перепутали. Думали, что это Варшавин меня ждет. – Нет, я тебя ждал. – Зачем? Не собиралась я ни к тебе, ни к Варшавину. Нет Варшавина, пропал он. И даже причала нет, у которого яхта швартовалась. И дома на хуторе под жилье для рабочих выкупили. Стройка там наметилась, зерновой терминал во всю строят. Новые причалы там будут, под сухогрузы. Место там глубокое, подчистят немного, и морской транспорт принимать можно будет. Очень удачное место под терминал. И отец так говорит, и Семен, только Майе все равно. – И памяти нет, – усмехнулся Слава. – Ищи! – Это кто? – Он смотрел на «Ленд Крузер», который показался из-за поворота. – Не знаешь? – Нет. – А кто тебе башку чуть не оторвал? После того, как Берта погибла. – Что за Берта? – Собака. – Не помню. Отец остановился у ворот, опустил стекло в дверце машины, хмуро посмотрел на Славу, перевел взгляд на Майю. – Уезжаешь? – Да пора уже. – Давай домой. Разговор есть, – с угрюмым видом сказал он и, еще раз глянув на Славу, заехал во двор. – Отец твой? – Вспомнил? – Да вспоминаю, – улыбнулся Слава. – Ты походи здесь, поищи, может, еще что-то найдешь. Майя задумалась. Сейчас отец ей что-то скажет, и она продолжит путь – через Пшеничную. Может, Славку подбросить? Но что люди скажут? Он, может, на голову и не совсем здоров, но по мужской части у него должно быть все в порядке. И пойдут тогда слухи гулять. Нет уж, пешком пусть домой идет, тут недалеко.