Варлам молчит несколько секунд. А потом произносит: – А тебе осталась самая малость. – Что? – Удержать ее. Я кладу трубку. Смотрю на Багиру, которая сладко сопит на моем плече. И думаю: удержу. Из шкуры вылезу и отдам ее на табуретки. Но Багиру удержу… Глава 28 Маруся Навязчивая мелодия пытается вытащить меня из сладкого сна, где я предаюсь самым развратным ласкам. И с кем! С Пашкой Кабанчиком. И он творит такое… Как у него получается снова и снова заводить меня, даже когда когда я уже совершенно обессилена? Где он всему этому научился? И, главное, почему я раньше об этом не догадывалась? Так я думаю во сне. А наяву… Открываю глаза. Смотрю в потолок, где торчит люстра в форме черепа. Нащупываю телефон и выключаю будильник. Сегодня последний день конгресса. Я не могу это пропустить – будет много интересного. Но спать хочется жутко. И все тело ноет. Но это такая сладкая боль… Мой взгляд натыкается на мужскую рубашку на спинке стула. И только в это мгновение до меня доходит: это был не сон! Сексуальная вакханалия с Пашкой была на самом деле. Он реально имел меня во всех позах своим огромным ненасытным клыком… Он творил со мной такое… Что я сегодня просто не смогу ходить! Но… чем это все закончилось? Я помню, он повез меня домой на такси. Потом я пыталась его выгнать и лечь спать. Но он не хотел уходить. Он хотел лечь спать со мной. И лег! Наглый Кабанище. Вот только уснуть он мне дал далеко не сразу… Если бы я не хотела в туалет, я бы просто закрыла глаза и продолжила дрыхнуть дальше. Но пришлось все же оторвать голову от подушки. Я открываю дверь спальни и сразу чувствую будоражащий аппетитный запах. Рот мгновенно наполняется слюной. В животе начинает урчать. Оказывается, я дико голодная! Я потеряла тысячи калорий и умирала от голода еще ночью, но так устала, что просто вырубилась. Я возвращаюсь в спальню, накидываю рубашку Кабана и трусики, выуженные из комода. Спускаюсь вниз. Заглядываю на кухню. И вижу… задницу. Мощную мужскую голую задницу. Такую обалденную, что залипаю на целую минуту. Ее обладатель тем временем стоит у плиты, что-то мурчит себе под нос и – переворачивает сырники. – Офигеть… – вырывается у меня. Пашка поворачивается передом. На стратегически важном месте у него болтается фартук. Ну как болтается… Прямо у меня на глазах он начинает надуваться парусом. Рея которого указывает на меня. – Ты что тут делаешь? – растерянно лепечу я. Отводя глаза от торчащей реи. – Завтрак приготовил. – Ты умеешь делать сырники? – Не умею. Но делаю. – А где ты взял творог? – В холодильнике. – А как ты… – Ты всегда такая болтливая по утрам? Садись, ешь. Кофе сейчас будет. – Офигеть… – снова выдыхаю я. И падаю на стул. Передо мной появляется тарелка с дымящимися сырниками, сметана, джем. Через минуту к ним присоединяется чашка ароматного кофе. Мой прилипший к спине живот реагирует на это великолепие громким урчанием. – Паша, я тебя обожаю! – вырывается у меня. – Я знаю, – спокойно отвечает он. – Знаешь?! Нет, все-таки Кабанище – поразительно наглый зверь! – Ну да. Ты вчера говорила. Много раз. С этими словами он садится напротив меня. С чашкой кофе и целой горой сырников. И смотрит мне прямо в глаза… И я смущаюсь. Я! Смущаюсь! От пристального, наглого, раздевающего взгляда Пашки Кабана… Сейчас я точно не вижу в нем прыщавого мальчишку. Я вижу обалденного мужика. И у меня активно покалывает кончики пальцев. – Я такое говорила? – Еще ты говорила, что обожаешь мой член. Что он идеальной формы и достает до таких мест, куда никто никуда не доставал. И что ты хочешь еще и еще. И мечтаешь, чтобы он остался в тебе навсегда… Блин. Щеки полыхают. Уши, кажется, тоже горят. И очень сложно не отводить взгляд… Просто невозможно! Одно дело, говорить такое ночью, в темноте, в пылу страсти. И совсем другое – слышать утром. При ярком свете. Под пристальным взглядом… * * * Сначала сырники. Потом кофе. Потом… Я встаю, чтобы достать из холодильника сок. Пашка вскакивает, чтобы помочь мне. Я поворачиваюсь к нему попой и достаю с нижней полки яблоко. Зачем мне яблоко? Вообще не нужно…. А нужно мне, чтобы он сделал вот так. Прижался ко мне членом. Схватил за талию. И – усадил на кухонный стол. А еще я очень хочу, чтобы он продолжил целовать меня… Вот так, как целует сейчас – дико, жадно, по-пацански. Я уже готова выпрыгнуть из трусиков, но он отстраняется. И выдает: – Марусь, мне пора на работу. Что? Какая нафиг работа? Я тебя хочу! – Может, не пойдёшь? – мурлычу я. – Не могу. – Ой, да ладно! Что там, стройка без тебя остановится? – М-м-м… Он сжимает мою грудь. – А если я сделаю вот так? И сжимаю его клык – пока через фартук. – Тогда поедешь со мной! На такси. И я буду трахать тебя на заднем сиденье. Всю дорогу. – Соблазнительная перспектива. Но нет. Я не буду трахаться с тобой в такси. – Хм, – произносит Пашка. И столько в этом его “хм” самоуверенности… Вчера я много раз говорила, что больше не хочу и не могу. Но он говорил: “хм”. И продолжал. И я снова загоралась. И снова умирала от новой волны оргазмов… Хочу еще! – Значит, ты меня не хочешь…