А-а-ах…. Боже… Что это было? Как это? Я не знала, что мое тело способно на такое… Что Пашка способен сделать такое со мной. Уф… И все же – выбивать из меня признание в любви в такой момент… Скажем так, неэтично. Я медленно прихожу в себя. И с моих губ срывается: – Пойдем, кофе попьем. Мы же за этим приехали. Я ни секунды не сомневаюсь, что Пашка возмутится. Набросится на меня, сорвет насквозь мокрые трусики и получит свое. Ведь я увидела небо в алмазах. А он нет. И – я хочу еще. По-настоящему. Но Пашка поражает меня до глубины души. Он встает с кровати, поправляет боксеры – единственное, что осталось на нем из одежды. Пытается уложить торчащий член. Он не ложится. Пашка, как ни в чем не бывало, смотрит на меня и выдает: – Пойдем, попьем. – Серьезно? – Ты же сама предложила. – Ну… пошли. Я тоже поднимаюсь. На мне одни трусики. Я залезаю в шкаф и набрасываю сверху пеньюар – прозрачную кружевную фигню непонятного назначения, купленную когда-то в приступе депрессивного шопоголизма. Ну вот он мне и пригодился! Сижу на стуле, позволив легкой ткани сползти с одного плеча и обнажить ногу. Соблазняю Пашку. Я хочу его. И – не хочу продолжать начатый им разговор. Он варит кофе в кофе-машине. Сразу находит нужные кнопки, а я полдня разбиралась с инструкцией. Я лезу в шкаф, достаю хлеб, поправляю сломанную ручку. Она давно меня бесит, но я все время забываю вызвать мастера. В холодильнике находится сыр и колбаса, я делаю бутерброды, и мы с Пашкой сметаем их в мгновение ока. Я немного нервничаю. И все время пытаюсь принять соблазнительную позу, чтобы мы быстрее перешли в горизонтальное положение. Еще начнет снова в любви признаваться… На надо! Я не знаю, что на это ответить. Когда он смотрит на меня вот так – издалека, с расстояния пары метров, внимательным проникающим взглядом, я смущаюсь. И пугаюсь. Я не боюсь физической близости с Пашкой. Я хочу его! Но вот это вот… Проникновение куда-то в душу… Это меня реально пугает. Привязаться к нему, захотеть чего-то серьезного… Влюбиться… Нет! Все равно ничего хорошего из этого не выйдет. Лишь новое разочарование и новая боль… Я устала от разочарований. Я не хочу страдать. Хочу просто наслаждаться. Просто секс. Просто фантастические оргазмы. Просто… Трахаться проще, чем говорить о любви. * * * – Давай без прелюдий, – я сижу на столе, обхватив ногами мощный Пашкин торс. – Просто войди в меня. – Ты готова? – Проверь. – Мокрая… – Хочу тебя. Я прижимаюсь к нему. Он стягивает боксеры и врывается в меня. – А-а-ах… Он вдалбливается резко и быстро, как отбойный молоток. Я трусь об него, как озабоченная мартовская кошка. Это какое-то бешеное исступление. Мы всегда занимались сексом, как озабоченные кролики. Но сегодня это что-то особенно неистовое. Как в последний раз… Стол трясется. Мы дымимся. Между нами искры и разряды тока… Мы начинаем на кухне, продолжаем в спальне. Потом я, на трясущихся ногах, иду в душ, но Пашка настигает меня и там. И мы снова трахаемся, теперь – под неравномерными струями моего забившегося налетом душа. * * * Я просыпаюсь. Смотрю на часы. Уже три. Я продрыхла целых полтора часа! Ушла из салона в разгар рабочего дня, устроила секс-марафон, а потом еще и тихий час… Ну я даю! Прекрасный руководитель. Сама подрываю свой авторитет, и Пашка не нужен. Ведь наверняка мои сотрудники видели нас вместе. И догадались, куда я исчезла… Паша! Где он? Уже уехал в аэропорт? Я выхожу на кухню… и замираю с открытым ртом. Кабанчик сидит на полу, вокруг него инструменты, снятый кран, какие-то шланги, шурупы и предметы непонятного мне назначения. – У тебя в ванной кран подтекал, – бормочет он. Подняв глаза на меня. – Я знаю… но ты не в ванной. – Я там уже прокладку поменял. Заодно оба сифона почистил. И на кухне тоже. Ручку на саморез посадил и окна отрегулировал. Мастера халтурщики, ставят пластик, а выравнивать и настраивать им лень. – Паша… Спасибо, – растерянно произношу я. – А где ты все это взял? Киваю на разложенный арсенал. – У тебя под домом магаз нормальный строительный, я сразу заметил. А ящик с инструментами под ванной нашел. Да… Этот ящик я когда-то подарила Никите на двадцать третье февраля. Он обиделся. Потому что, как выяснилось, ничего делать руками не умеет. А Пашка… – Спасибо! – снова выдыхаю я. Чувствую, что этого мало. Просто “спасибо”…. А что еще сказать? Я не знаю. Я слишком ошарашена. – Да не за что. Это пустяки. Пашка поднимается, смотрит на часы. – Мне пора. А то на самолет опоздаю. Извини, убирать все это некогда. – Да ничего, я сама уберу. Он идет к двери. Даже не целует на прощанье! И не хватает за попу. И не говорит, что увидимся. Что он прилетит еще… Просто произносит: – Пока. И хлопает дверью. Я иду на кухню. Застываю над разложенными инструментами. Мы с Никитой почти два года жили вместе. В моей квартире. Я сто раз просила его починить то или это. Или просто вызвать мастера и проследить, чтобы все было нормально. Но он так и не нашёл времени. А Пашу я ни о чем не просила… Но он за пару часов сделал всю мужскую работу в моей квартире. Я рассеянно иду в ванную. Встаю под прохладный душ, чтобы окончательно проснуться. И понимаю, что вода течет как-то не так Мягко и свободно. Равномерно. Смотрю на душевую лейку… она другая! Пашка ее поменял. И даже ничего не сказал. Уехал… Вода течет мягко. Приятно. Не как раньше. Так здорово! А у меня в горле ком. И, кажется, сейчас по моим щекам вместе с водой потекут слезы… Глава 43 Маруся Вчера ко мне приходил Никита. Поймал меня на улице, что-то там щебетал о своих ошибках и нашем возможном примирении. Я послала его на хер.