— Или. Годренс — придворный маг ее величества Зантарии Селваронской. — И ты прятал его от нас! — Возмущение, пылавшее во взгляде старшего дроу, было совершенно искренним, хотя и чуточку преувеличенным. — Он меня не прячет, — заступился за учителя Год и смущенно смолк, не зная, как не обидеть друзей Вирденса пояснением, что у него просто не хватает времени на бесполезные знакомства, он и так еле успевает отражать нападки врагов. — Тогда давай знакомиться, — принял непроизнесенные извинения старший магистр. — Я — Гуранд. — Иридос ди Тинерд, — буркнул молодой маг, покосился на растерявшегося дроу и ехидно улыбнулся главе магического совета Дройвии: — Радуйся, Гуранд, о тебе он все-таки слышал. — И о тебе, судя по его изумлению, — едко огрызнулся глава дома ди Сартено и тут же перевел разговор на более интересующую Года тему: — А в том доме, судя по всему, готовилось преступление, и я бы на твоем месте не закрывал смотровое оконце. — А я и закрыл не до конца, — спокойно сообщил глава дома ди Тинерд. — Оставил ментальную следилку, это мое личное изобретение. И пока девушка спокойно снимает с себя драгоценности, хочу услышать ваши объяснения. Почему и за что жители этого дома приговорили ее к удушению? — Убью, — тихо и как будто спокойно прошипел Годренс, но его собеседники как по команде примолкли и помрачнели, расслышав в этом скупом обещании неукротимую ненависть. — Год, можно я сам поясню? Вкратце? — деликатно осведомился Вирд, получил в ответ молчаливый кивок и поспешил посвятить друзей в события, произошедшие более тридцати пяти лет назад. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ О детстве Годренса, тайнах и обычаях его родичей, незваных гостях и резких поворотах судьбы — Отец Года был сильным магом, — начал свой рассказ Вирденс, вздохнул и покосился на ученика. Ему самому понадобилось почти три года, прежде чем диковатый парнишка с почти невидимой аурой и невероятным трудолюбием рассказал простую и неприглядную историю. — Все свои доходы он отдавал в дом, как было заведено в семье, и все было хорошо, пока он не влюбился. Невеста была из небогатой семьи, да еще и из Ардага. И не могла оставить родителей — ее старшая сестра уже вышла замуж в Сандинию, а других детей у них не было. Он уехал со скандалом, мать его прокляла, отец не отдал ни медяка из заработанных сыном денег. А через семь лет маг погиб вместе с женой, и вскоре в Ардаг заявились его братья и забрали маленького Года и все ценное имущество. Убитые горем старики и не думали протестовать, но прожили после этого недолго. Первое время в доме дедушки к Годренсу относились хорошо, но когда сирота подрос и стало ясно, что дар у него очень слаб, им начали помыкать все кому не лень. Он терпел до четырнадцати лет, а потом явился к городскому главе со снятым со столба объявлением — почтовая гильдия Ардага приглашала одаренных парней для работы на портальных башнях. Всем желающим обещалась поддержка властей, вы же знаете, как не любят дроу отпускать детей, собирающихся покинуть родину. — И они его до сих пор не простили? — Они бы про него и не вспомнили, лишний рот в этой семье — хуже врага. Но, уходя, Год сумел отсудить часть отцовского наследства, и не от вредности или жадности. Ему просто не на что и не в чем было ехать в Тмис, а приближалась зима. Однако в гильдию его не взяли, зато нанял в прислужники молодой маглор, недавно прибывший с плато. — А откуда у него появились способности? — недоверчиво поинтересовался Гуранд. — Всегда были. Я сразу обратил внимание на странные несоответствия между цветом его ауры и ее устойчивостью. Когда Годренс кастовал маленькие бытовые заклинания, аура не исчезала, значит, резерв не становился меньше. Через некоторое время, сделав несколько экспериментов, я убедился, что на резерве парнишки стоит очень хитрое запирающее заклинание, и написал письмо учителю на плато. Он пришел, подтвердил мои выводы и снял замок. С того дня Год считался моим учеником, а не слугой. А теперь про Дору. Все заметили, что ее верхние покрывала чем-то разрезаны? Значит, она не смогла их откинуть и встать. И тогда понятно, почему невесту, как забором, окружили креслами и сундуками, ее одеяния явно к ним привязаны. Хотя на первый взгляд это выглядит так, словно одевальщицы ушли, позабыв за собой убрать, вот только на столе не видно ни одного лоскутка или шпильки. — А девушка молодец, не растерялась, — похвалил Иридос. Внимательно посмотрел на сородича, потом на Годренса и понимающе хмыкнул: — Похоже, тайны у вас до сих пор общие. — Он мне друг и однажды спас, — не принял шутки Вирд. — Но сейчас некогда об этом говорить, нужно решить, как поступим с домом Чатонде и не пора ли забирать оттуда Доренею. Она, конечно, смелая и умница, но, боюсь, родичи Года не оставят ее в покое. Уж очень им хочется укусить его побольнее, и не только в отместку за выданный когда-то кошель. Довольно тощий, могу вас заверить, дядюшка посчитал каждый кусок хлеба, съеденный племянником. Теперь родичи злятся на него и за презрение соседей, осудивших их за измывательства над сиротой, и особенно за появившийся у него дар. Уходящие мимо их жадных лап деньги — вот что не дает спокойно спать старосте дома Чатонде и его матушке. — Идите туда, — тотчас решил глава дома Тинерд, — а мы придем следом, минут через пять. У меня есть одна мысль… и предупредите хозяев о новых гостях, не стоит их пугать заранее. А Дору я слышу, сейчас она распутывает свое одеяние и ругается… очень хорошо, моей жене понравилось бы. Прикидываться слабеньким магом Вирд не пожелал — одним махом перенес ученика прямо на крыльцо дома Чатонде и дернул шнурок звонка. О том, что никто не ожидал жениха так рано, магам сказало испуганное лицо парня, открывшего дверь и тут же попытавшегося захлопнуть ее прямо перед носом гостей. Хотя он и должен бы знать, как не любят таких шуток прошедшие практику в человеческих землях маглоры. В последние девять лет они стали намного больше рассказывать жителям Эркады о себе и своем плато, да и вмешиваться в кажущиеся им несправедливыми действия людей тоже начали значительно решительнее. В следующий миг неучтивый дроу сидел на крыше старенькой конюшни, а маги спокойно входили в полумрак дома, скупо разбавленный светом одной тоненькой свечки. — Кто там? — раздался раздраженный мужской голос, и Вирд уверенно направился к приоткрытой двери, за которой рассмотрел сразу пять аур различной яркости. Но ни одна и близко не могла сравниться с ореолом, сияющим вокруг его ученика в те редкие моменты, когда он не считал нужным скрывать ее заклинанием, изобретенным отцом и подправленным самим Вирдом. — Свои, — уверенно заявил маглор, распахивая магической лапой дверь и окидывая внимательным взглядом мужчин, собравшихся вокруг стола, на котором лежал на подставке изящный брачный браслет. — А можно узнать, что вы собираетесь делать с этой вещицей? — Просто любуемся на красоту плетения, — ядовито заулыбался Фил Чатонде, самый старший из присутствующих. — А вот когда это мы приняли вас в родню, я, извините, не припоминаю. — Ваш племянник семнадцать лет назад поступил ко мне в ученики, — хладнокровно пояснил магистр, — а учителя у магов плато, как всем известно, становятся близкими по духу людьми. А теперь позвольте мне забрать этот браслет, хочу добавить в него парочку защитных заклинаний, пока есть время. — Мой внук не предупредил нас, что намерен пригласить учителя, — едко прокаркала сидевшая в тени немолодая дроу, явно считавшая слабенький «отвод глаз» достаточной защитой. — И друзей, — сообщил Вирд, спокойно забирая магической лапой браслет и подвешивая его в воздухе перед собой. — А зачем же вы трогали щиты? Да еще и так грубо… Верхнее заклинание служит укрепляющим, и если его не снять, саму защиту изменить невозможно. Он нарочно влил в браслет побольше энергии и позволил ей свободно заполнять нити плетения, чтобы яркими сполохами могли полюбоваться и самые слабые из присутствующих магов. — Какие еще друзья? — нахмурился хозяин. — Мы не готовы принять чужих. — Не готовы? — изумился учитель, остановив взглядом попытавшегося открыть рот Годренса. — А мой ученик сообщил, что отправил сюда достаточно денег и продуктов. Может, вас обманули лавочники? Так я мигом выведу их на чистую воду. — Мой сын неточно выразился, — зло поджала губы старуха. — Мы просто не стали много готовить — лето, жара… Ее сыновья и внуки кисло поморщились, бабка только что почти откровенно призналась, что им не под силу кастовать на продуктовый подвал постоянное заклинание холода. Хотя не делали они этого совсем по другой причине: обычно хранившиеся в доме продукты вмещались в один ларь. — Это мы исправим, — легкомысленно отмахнулся Вирд, — лишь бы свадьба получилась красивой и светлой. Кстати, вам не пора зажечь свечи и начинать готовиться к выходу невесты? — Мы сами знаем, — буркнул, поднимаясь со стула, дядя Годренса, и в этот миг в прихожей, дверь в которую никто так и не прикрыл, вспыхнул яркий свет и оттуда раздались громкие, уверенные голоса. — А это еще кто? Лицо Фила Чатонде покраснело от возмущения, и он уже даже рот приоткрыл, намереваясь отчитать бесцеремонных гостей, но вдруг резко остановился, потрясенно рассматривая знакомые всем по портретам, описаниям и профилям на монетах лица. Иридос ди Тинерд, глава самого известного в Дройвии старшего дома, Гуранд ди Сартено, глава совета магов, и сам правитель, Изиренс ди Минхор. А с ними три женщины, одна постарше и две совсем молодые, с вызывающей откровенностью украшенные амулетами и поясками, какие носят только потомственные ведьмы. — Гости, — невинно хмыкнул не отходящий от ученика ни на шаг Вирд. Пусть Год и вырос со временем в очень сильного мага и отлично умеет держать себя в руках, но сейчас нервничает и злится, как зеленый новичок. Словно не понимает, что теперь за жизнь и безопасность Доры отвечают намного более могущественные маги и никому уже не удастся причинить ей никакого вреда. И потому лучше не отпускать его от себя, в таком состоянии Годренс может наделать ошибок, за которые потом будет сам себя корить. — Мы же вам объяснили… — начала недовольно выговаривать бабушка, но в этот раз сообразительные родичи не дали ей закончить обвинительную речь, дружно оттеснив старуху за собственные спины. Но она уже успела заметить, как решительно поднимаются по лестнице прибывшие с гостями женщины, и словно взбеленилась: — Куда это они идут? Это не по закону! — Я имею право издавать и нарушать законы Дройвии, — негромко и холодно процедил Изиренс, следя за уходящими женщинами, смутно похожими между собой, словно они были родственницами. Впрочем, ведьмы обычно держались стайками — сестры, матери и дочери, так что в этом не было ничего необычного. Маги дома Чатонде поторопились кастовать на упорную бабку сон, сунули ее в дальнее кресло и снова загородили своими спинами, точно зная, сколько язвительных упреков придется выслушать, когда она проснется. Некоторое время все стояли безмолвно, на робкое приглашение Фила присесть гости ответили презрительным молчанием. И встрепенулись лишь в тот миг, когда на верхней площадке появилась одна из молодых ведьм. — Девушка жива и невредима, — немедленно сообщила она, и Годренс перевел дух. А ведьма хмуро глянула на Фила Чатонде и сердито добавила: — Но была привязана за одежду и украшения к ножкам кресла и сундукам, и ей пришлось разрезать покрывала, чтобы свободно дышать. Там горит два десятка больших свечей, и в некоторые из них добавлены травы — сонница, синяя хмарь и дурманика. По одной они служат для снятия боли и как снотворное… — Пусти, — яростно дернулся Год и возмущенно засопел, ощутив опутывающие его с ног до головы невидимые воздушные плети. — Извини. Но они и без нас сделают все необходимое, — мягко улыбнулся ему Иридос ди Тинерд. — Моя жена и ее помощницы — сильные целительницы. А мы пока послушаем хозяина, за что он приговорил к удушью невесту своего племянника? И снимите сон с той старухи, она, как я понимаю, самый главный свидетель. — А мне кажется, не стоит нам сейчас с ними разбираться, — внезапно возразил ему магистр ди Сартено. — Мы все свидетели, что эти дроу готовили преступление, и пусть их допрашивают опытные дознаватели. Лучше отправить всех в тюрьму и самим перейти в мой дом, я уже отдал приказ готовить свадебный ритуал. И пусть потом они только попытаются признать его недействительным и протянуть руки к имуществу Годренса. Кстати, а не желаешь ли ты выйти из дома Чатонде и вступить в дом ди Сартено? — Я давно от них ушел, — горько произнес Год, — только ради закона привел сюда Дору. Думал, если дам им побольше денег и драгоценностей… — Значит вступаешь в дом ди Сартено, — твердо объявил Гуранд. — Иридос, ты сам отправишь отсюда всех преступников или мне вызвать портальщиков? — У них наверху в дальней комнате несколько старух и детей, — хмуро сообщил глава оборотней. — А насчет вступления в твой дом я бы ему советовал не спешить. Пусть успокоится и все обдумает, сейчас ему не до таких серьезных решений. И если пожелает, дом ди Тинерд тоже готов принять ученика моего друга. — Вы оба меня опередили, — усмехнулся Изиренс. — Я собирался предложить Годренсу то же самое и теперь присоединяюсь к совету Иридоса — спокойно подумать после свадьбы. А праздновать мы будем в моем дворце. Ну а женщины и дети не в чужом доме остаются, и кроме того, самых молодых мужчин тоже не стоит таскать по тюрьмам, пусть дадут клятву в невиновности. — Мы тоже невиновны, — выскочила из кухонной двери и упала к ногам повелителя обливавшаяся слезами женщина. — Она нас заставила, Росана! А не послушаться нельзя, зашпыняет потом… и придумала все она, и с заказчиком говорила тоже она… я подслушала… кха-кха… Женщина закашлялась и вдруг забилась в судорогах, начав задыхаться. — Дура, — просипел Фил Чатонде, оглянулся и отчаянно выкрикнул: — Хамел! Ну сделай хоть что-нибудь! — Мы сами, — огрызнулся глава дома ди Тинерд, успевший воздушной плетью уложить женщину на вытертую кушетку и бросить на нее глубокий сон. — Вирд, видишь? — Да, — хмуро кивнул целитель, еле заметно шевеля пальцами. — Оставлять тут никого нельзя, она хорошо подготовилась. Собирай всех домочадцев сюда, бросим сон и отправим в лаборатории ди Сартено. Заодно пошли весточку Гайлене, давненько я не делал ей таких подарков. Во всех комнатах и на лестницах ярко вспыхнули созданные им светильники, но магистр даже не оглянулся. Подлое заклинание неразглашения впиталось в каждую клеточку несчастной женщины. Такие делали только сильные алхимики, и вычистить их следы было далеко не так просто, как снять висящие на человеке обычные чары. Приходилось пропускать по телу жертвы заклинание чистки небольшими дозами, чтобы жар, неизбежно выделяющийся при очищении, не убил ее. — Что тут у вас происходит? — Старшая ведьма уже спускалась по лестнице, ведя за собой накрытую белоснежным покрывалом невесту. Молодые ведьмочки шли следом за ними, и все они несли в руках узлы и сундучки. — Зачем вам все это? — на миг подняв голову от пациентки, удивился магистр Иридос, но откуда-то взявшееся многорукое существо тотчас отобрало у женщин их ношу и покорно поплыло следом.