Грудь горела огнём. Ничего. Нужно сделать эти проклятые два шага. Я покрепче ухватился за слегу… И тут Майа, как птица кинулась, в аил из двери. Подхватила меня, едва стоящего на ногах. — Сынок, ты чего? Тебе нельзя туда! Я замотал головой. На улице кто-то плакал и выл, и на душе у меня было душно, словно она тоже горела. — Рожи хочу посмотреть! — выдавил я. — Запомнить! — Нельзя туда, сынок. Нельзя! — Почему? Они всё равно меня уже видели! И я на них посмотрю! — Да ты, что ли, не понял? — она взяла меня за левую руку, висящую плетью, и подняла на уровень моего лица. — Смотри! Я уставился на едва заметный красноватый орнамент, широким браслетом обвивший запястье. — Ожог такой, что ли? Я всмотрелся в рисунок и заморгал. Мне показалось, или он слегка опалесцировал в полутьме? — Что это? — оторопело спросил я. — Это — воинский знак, — шёпотом пояснила Майя. — Видно, не простого ты рода, сынок. — А какого? — спросил я, разглядывая странный, ни на что не похожий узор. — Через год-два видно будет, — ответила Майа уклончиво. И пояснила, вспомнив, что я «всё забыл». — Знак только начал проступать у тебя на руке. Вышла нижняя полоса. Вот это переплетение, видишь? Потом будет верхняя. А потом между ними проступит родовой защитник — волк, наверное, или барс. Ты же, наверное, юный воин из тех из горных отрядов, что шли на помощь владетелю Юри. Говорят, что высоко в горах воинами становятся совсем юные. — И что теперь делать? — Орнамент вдруг нестерпимо зачесался и начал бледнеть. — Ждать, — улыбнулась Майа. — Он выступит весь, и мы узнаем, какого ты рода. Но ты из нашей, из красной кости. Видишь, твой знак — красный. Ты происходишь из воинского рода. — А почему он тускнеет? — Родовые знаки проступают в моменты боя или опасности. Но твой — ещё слабый совсем. Повезло, что успела его разглядеть. — А чего ты тогда испугалась? — удивился я. — Так воины увидели бы и зарубили. — Майа подняла на меня глаза, удивляясь, чего ж я такой глупый. — Этот узор означает, что ты уже был посвящён в воины. У тебя был меч, и ты сражался в долине. — А ты сомневалась? — рассмеялся я и с трудом сдержал кашель. — Ты мог быть при ком-то из старших воинов, — пояснила Майа и потянула меня к лежанке. — Мой сын, Кай, бегал с поручениями старших. Это все знают. А ты — ещё младше его. Она всё ещё поддерживала мою руку, и я видел, как алый браслет постепенно гаснет и сливается с кожей. — Смотри, — сказал я. — Он совсем исчез. — Это ненадолго, — покачала головой Майа. — Со временем он будет выступать чаще. Тебе нужно поскорее вставать на ноги и бежать в горы. А пока я перевяжу тебе руки так, словно там тоже есть раны. Я вспомнил, что руки братьев Ойгона и Темира были обмотаны от локтей до запястий кожаными полосками, но решил, что это для защиты в бою. А выходит, они тоже прятали руки? Спросил об этом Майю, но она улыбнулась и покачала головой. — Они не прячут. Но наручи носят только воины, и так тебе делать тоже пока нельзя. Враги думают, что ты ещё мал. Скоро они будут забирать мальчишек, чтобы воспитать из них тех, кто не помнит своего рода. Но с тобой они опоздали, а значит — убьют, когда увидят знаки на твоих руках. Да идём же в постель! — прикрикнула она на меня. — Я позову шаманку. У неё есть хорошая трава от ожогов. Тебе нужно быстрее встать на ноги, сынок. * * * Обычные горные волки — хищники ночные, а вот их крылатые собратья охотятся днём. Да и воздушные потоки ночью холодны и плохо держат зверей. В горах темнеет быстро, и воинам Азрима пришлось спешиться в крошечном распадке между горами, чтобы устроиться на ночёвку. Диких зверей они не боялись: крылатые волки — опасные хищники. Вряд ли какой-то зверь рискнёт напасть на целую стаю. А бунтовщики, если и заметили отряд, то бегут сейчас, как олени — догоняй да рви. Миссия была разведывательная — Азрим и колдун искали пропавших воинов терия Вердена, что разбрелись по округе пограбить местные деревушки и не вернулись к сроку. Но привезти пару голов «барсов» или «волков» было бы почётно. Колдун, тощий и мерзлявый, громко ругался и требовал ставить палатку. Но ночь была тёплая, и воины отнекивались. Конечно, под утро и они озябнут, так там и вставать пора. А подчиняться колдуну гордые «волчьи всадники» не нанимались. Поборовшись с рядовыми воинами языком и ничего не добившись, колдун пошёл жаловаться Азриму. Тот похмыкал, но всё-таки приказал устроить колдуна поудобнее. Куда без него, нахлебника? Горы здесь дикие и страшные. Не чета родным скалам. Что за земля, где всё поросло диким лесом, как шерстью? Какие же это горы? Вот дома — острые скалы и плодородные долины… — Знаешь, чего я всё думаю? — сказал подобревший колдун, глядя как воины раскручивают туго стянутое полотнище походного шатра из драконьей кожи. — Чего? — лениво откликнулся Азрим, добывая из костра уголёк, чтобы раскурить трубку. — Да вот медведь этот. Больно он был велик. Как мог мальчишка с таким справиться? Зим ему на вид совсем немного. — Так может, ловушка какая была устроена? — хмыкнул Азрим. — Яма или особый лук, что ставят здешние охотники на звериных тропах. Заденет медведь верёвочку на тропе, а стрела в него — вжух! — А раны тогда откуда? Страшные раны, словно медведь терзал его, рвал когтями. — Думаешь, мальчишка был не один? Ну и что с того? — Думаю, не медведь это был, а дракон! — возвысил голос колдун. — Когти вот так и прорывают броню на груди, когда он налетает грудь в грудь и хватает всадника! Вот и волосы у мальчишки сострижены! А не потому ли, что их обожгло дыханьем дракона? И на груди я тоже видел следы огня. Меня сбил собственный огненный след, но мой-то огонь был колдовской, лёгкий! Он едва опалил кожу. А под ним темнели старые ожоги! — Ну и чего? — буркнул Азрим. Он устал и думать уже совсем не хотел. Хотел вдыхать ароматный дым и мечтать о родных скалах. — А того, что на драконе бился в небе с нашими всадниками только один мальчишка! — колдун торжествующе осклабился. — Сын мятежника Юри, младший брат наследника этих земель, юный князь Камай! — Терий Верден сам заколол мальчишку, — отмахнулся Азрим. — А если мальчишка был под защитой мощного колдовства? Ведь медведь отвёл мне глаза, опустошил разум! Так же могло быть и на поле боя! Азрим открыл рот, пожевал задумчиво, а потом до него дошло, и он подскочил, заорав воинам: — Сматывайте шатёр! Летим назад! — Да куда? Куда? — недовольно забурчали воины, только-только развернувшие этот проклятый шатёр. — По темноте не полетят волки! — Значит, пойдёте пешими! — отрезал Азрим. — Если головы хотите сберечь! Терий Верден не простит нам, если упустим князя! Глава 7 Пять медведей Воины терия Вердена быстро свернули так и не поставленный шатёр. Навьючили на одного из волков, что были без всадника. На второго загрузили припасы. Голодные, злые они не хотели пешком идти в ночь. Бурчали, что колдуну померещилось. Но деваться было некуда: Азрим велел возвращаться, а с командиром не поспоришь. Найманы ругаясь побрели во тьме по неразведанной тропе, ориентируясь только на лунный свет да чутьё волков, которых вели в поводу. Уставшие звери тоже были недовольны. Они шли, низко опустив морды. Им не нравилось это ночное путешествие, не нравилось, что не дали мяса. Но сытых — их было бы не поднять с лёжки.