Но все вокруг могли летать. И только мальчик продолжал падать всё ниже. – Когда закончится этот ужас, – Анкэль усмехнулся. Микото завис в недоумении, не понимая, что имел в виду мальчик, который теперь смотрел в потолок, не видя перед собой ничего. Возможно, древние, описанные в книгах ритуалы призыва демонов. Но против бога не поможет даже демон. Белая линия, которой обводят мёртвые тела сыщики. В середине улиц, где ночью была битва, нет крови, нет следов борьбы. Только неживой след от мела, говорящий, что здесь мятежники потеряли ещё одного. – Я монстр? Я ведь ничем от неё не отличаюсь, – внезапно спросил Анкэль, но Микото смутил акцент на слове “неё”. Мальчик имел ввиду не монстра. А кого-то гораздо страшнее. – Нет, – Микото взлетел выше, не в силах смотреть на своего друга, который сходил с ума и ничего не мог поделать. – Вы совершенно разные. – Смотри в глаза! – Анкэль повысил голос и тут же рассмеялся, опуская голову, накрывая её руками. – Ты думаешь, я не знаю? Не знаю, что эти стены – наша защита? Что за ними – война богов, которая несёт за собой только боль и разрушения? Война между людьми, духами и мононоке? Я знаю! Знаю! Только это ведь всё равно неправильно. Я хочу свободы. С одной стороны – мононоке, с другой – тиран. Нужно победить. Высвободиться. Мы сможем. Мальчик говорил быстро, иногда срываясь на крик, а потом, быстро, переходя на едва слышный шёпот. – Тяжело мне, – и всё же Анкэль не смог сдержать слёз. Слёз усталости, боли, ненависти к себе. Капли медленно текли по лицу, заставляя мальчика иногда сглатывать и вдыхать с лёгкими всхлипами. Микото подлетел, опускаясь к Анкэлю на колени, едва заметно касаясь порывом ветра его кос. – Слушай, мальчик, – призрак даже не знал, что говорить, но чувствовал, что должен. – Ты как себя чувствуешь? – Как человек, который только что убил трёх рыцарей без суда и следствия! – Анкэль говорил громко, не боясь, что его услышат. Да и было слишком паршиво в груди, чтобы беспокоиться о подобном. – Спокойнее, прошу тебя. Всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо, я обещаю, – Микото всегда был насмешливым, но сейчас в его голосе была лишь серьёзность и желание помочь. Мальчик знал, что все это неправильно. Все что вокруг происходит было неправильным. – Холодно мне, - Анкэль поёжился. Сейчас погода не оказывала уже никакого внимания, а мороз исходил из груди, сковывая всё тело, пробирая до костей. Мальчику было плохо, он тяжело дышал, но всё ещё пытался сохранить те остатки сознания, которые так желали ускользнуть, как вода из рук. Он поднялся на ноги, как кукла, и двинулся вперёд. На него часто – чаще, чем мог выдержать детский разум – оставляли уборку мёртвых тел и зачистку следов. Анкэль действовал механически, даже не отдавая себе отчёта, что именно делает. В едва проникающем сквозь плотные тучи свете луны он копал холодную землю, чтобы потом положить в одну могилу три мёртвых тела. Это место за таверной уже давно можно было назвать кладбищем. Своих и чужих. Разница между повстанцами и солдатами Инари лишь в том, что говорили при захоронении. А в остальном – совершенно одинаковые бездыханные люди, у которых были цели в жизни. И которые их не добились, погибнув от удара меча или стрелы. И сидя на ещё одной могиле, Анкэль подставил лицо холодному ветру, который развевал его плащ и косы. Он перебирал струны лиры – без определённой мелодии – в попытке заглушить мёртвую тишину, которая обвила его без остатка. – Холодно мне. Он знал, что это неправильно. Но он не знал, как иначе поступить. – Это все так сложно. Глава 11 Это старое поверье, которого часто придерживаются прямо на выветренной дороге. Войдите, пройдите по хорошо протоптанным грунтовым дорожкам и окажитесь в блуждающем доме Амэ-фури-кодзо. Холм Бакэ-кудзира так же жив, как и духи, которыми она руководит, некоторые шепчут, хотя это не какой-то хорошо хранимый секрет. Тем не менее, у них есть здоровый страх перед ее возмездием – возможно, необоснованный страх, но тем не менее мудрый. Возможно, она никогда не была живой, но и не умрет никогда. На протяжении тысячелетий и тысячелетий она была невидимым стражем острова Камикакуси, их непогрешимым проводником. Некоторые могли бы даже сказать, что она сама смерть. Амэ-фури-кодзо – дух дождя, что живет последние несколько лет около острова по приказу шишигами. Она должна была быть невидимым стражем, что следит за событиями на острове и докладывает хранителю леса Аокигахара. Бакэ-кудзира, который всегда путешествовал вместе с Амэ, плавает вокруг острова охраняя свою хозяйку. Девочка защищает тех, кто испустил последний вздох, от душ самых маленьких мышей до душ самих богов. И все же она живет всего полжизни, и можно было бы задаться вопросом, почему. Когда у кого-то есть вся эта сила, и легко понять, что она могла бы просто захватить больше -взглянуть на каменные шпили Идзанами или пронзающие небо башни Инари, обе дышащие, живые земли – почему она не так сильна, как они? По правде говоря, для нее это не имеет никакого значения. Той жизни, что ей дарована, более чем достаточно, чтобы она могла выполнять свой долг, вести души к свободе. И, что ж, это все, что ей когда-либо было нужно или что она когда-либо хотела сделать. Хотя немного «лишнего», конечно, никому не повредит. Верный защитник скелетный кит, сопровождаемый светящимися рыбами и птицами, охраняет свою хозяйку, плавая всегда где-то рядом с ней. И Амэ спокойно и большего ей не нужно. Небольшой холм, окруженный полосами темных и корявых деревьев, навес из темных листьев, закрывающий яркое небо, создавая бесконечную ночь – ну, с первого взгляда кажется, что для его пересечения потребуется не более нескольких утомительных часов. И все же армии затерялись в ее глубинах, и их больше никогда не увидят. Слышал, хотя да. Да, их, безусловно, все еще можно услышать, они маршируют и готовятся к своей войне против неизбежности. Смерть – это не то, с чем можно бороться, но это не остановило некоторых от попыток. Но войдите во владения Амэ ради чего-то другого – кого-то – и она может просто позволить вам уйти вместе с вашей жизнью. Возможно, вы тоже приобретете некоторые знания, находясь на своем своенравном пути. Живые затерялись в ее темных глубинах на часы, дни, месяцы – даже годы. Когда они наконец вернулись, эти люди, которые осмелились пересечь границу, которые осмелились посмотреть самой смерти в глаза и усомниться в ее воле, они были изменены. Они не вернулись с темными, злобными мыслями, кипящими прямо у них под кожей, с шепотом давно умерших богов, эхом, отдающимся в их сознании – нет, ничего подобного. Те, кто вернулся смирились – со смертью. И какое это было чудо для их души. Они не говорили о том, что видели между толстыми стволами деревьев, о том, что узнали, пробираясь сквозь мертвые листья и поваленные деревья, мимо блуждающих духов и в бесконечную бездну, но у тех, кто был рядом с ними, были справедливые догадки. Конечно, хранитель мертвых, должно быть, дал им последний шанс увидеть свою возлюбленную. Поговорить со своими возлюбленными, родителями, детьми – в последний раз. Что еще могло бы принести им такой мир? Что еще могло позволить им понять смерть? Ханако, пробиравшийся сквозь заросли ежевики, усмехнулся при этой мысли. Слабый солнечный свет отражался от куда-то сверху, он пробирался сквозь ежевику и шипы со шквалом проклятий, срывающихся с его губ. Он признал бы, что хранительница Холма Амэ-фури-кодзо была далеко не такой злобной, как духи, запертые в Каменном лесу или на острове Камикакуси, но и доброжелательной ее тоже трудно было назвать. Она была недостаточно добра, чтобы позволять такие легкомысленные поступки простым смертным. Она не стала бы нарушать правила смерти ради них. Смерть не была милосердна, по крайней мере, к тем, кто еще жил. Это просто было. Ей не нужно было быть чем-то другим – ни доброй, ни ненавистной. Кроме того, он уже знает – знал. Он знал одного человека, который был на границе. Он знал, что она хотела там найти, и что она нашла вместо этого. Если он честен, то этот единственный разговор вполголоса лежит в основе его причин, по которым он сам не пришел сюда год назад. Он уже понимал смерть. Глубоко. Ему не нужно было проводить дни за днями в ожидании, размышлениях, тревогах, одиноком бдении у границы. Остался только со своими мыслями, пожирающими его изнутри, его вера и преданность тают с каждым часом, и он ждет горького осознания ему не нужно было, он не хотел сталкиваться ни с чем из этого. Он не хотел вновь переживать, тоже самое чувство, когда попал в лес Аокигахара. Он уже понимал смерть. Кроме того, он бы ни о чем не пожалел, если бы оставила её в мире живых. В конце концов, именно так она могла прожить свою жизнь. Ханако качает головой, прерывая ход своих мыслей – он здесь не для того, чтобы думать о ней. И она сама выбрала этот путь. А значит он не может её покинуть. И из-за чего у него такие мысли появились? Он слышал от учителя, что фонари Амэ летающие вокруг её места обитания заколдованы и сбивают с пути всех путников разными способами. И его они пытались отвлечь навязчивыми мыслями о Мегуми. Он здесь, чтобы делать свою работу, и он не позволит себя отвлекать от поставленной задачи. Попросить Амэ о помощи в восстании. Мир, казалось, изменился в тот момент, когда он вошел в священные земли смерти – деревья двигались, когда он отводил взгляд, и перед его глазами открывались никогда прежде не протоптанные тропинки. Он клялся, что сегодня холм казался немного более живым, чем обычно. Ну, честно говоря, он не так уж часто бывал здесь – в последний раз, когда он был в этом районе, чуть больше года назад, она хотела показать ему кое-что на холме. Его губы слегка приподнимаются, и он задается вопросом, что бы это могло быть – знакомство с ней, возможно будет слишком странным. Просто она была таким человеком. Слишком странной и вела отшельнический образ жизни. Когда он пробирается мимо деревьев и ветвей, следуя по тропе, тихий голос в его голове шепчет странные слова. – Правильно идешь путник. Но ту ли ты дорогу выбрал? Или другая правильная? Она заманивал его? К чему, однако? С какой целью? Он приветствует отвлечение от своих внутренних мыслей, даже если это немного тревожное развитие событий. Но все же, что она хотела? Ханако знал, что ему следует быстрее сделать делать и вернутся к Мегуми, которая сейчас находится на острове вместе с Микото и Анкэлем. Он знает, что должен как можно быстрее найти Амэ, но она решила поиграть с новым гостем.