Я кладу последнюю майку на ее законное место и захлопываю шкаф, потом тяну за ручки, проверяя, хорошо ли он закрыт. Прежде чем плюхнуться на заправленную кровать, подхватываю с сундука золотистую рамку с фотографией. На ней мне четыре года, я сижу у отца на коленях на веранде парижского кафе. Он касается щекой моей макушки, а я двумя руками сжимаю большое заварное пирожное со взбитыми сливками. Я смеюсь, потому что папа только что намазал сливки мне на нос. В этой поездке мы познакомились с Вивиан. Потом я пошла в школу и перестала так часто с ним путешествовать. – Как идти завтра в новую школу, если ты не можешь меня сейчас подбодрить? – спрашиваю у фотографии. Я действительно не хочу никуда идти. – Впрочем, в новой школе ребята будут лучше, чем в старой, я права? Спи спокойно, пап. Люблю тебя сильно-сильно. – Я целую фотографию, ставлю ее на прикроватную тумбочку рядом с узкой вазой с одиноким цветком, напоминающим маргаритку с черной серединкой – один в один моя дверная ручка, – и выключаю свет. Глава 3 Проблема в фамилии Я внимательно смотрю на листок в руках, где значится: «Классный час – кабинет № 11», и распахиваю дверь класса. Быть новенькой – словно прикрепить мишень себе на лоб. Все вокруг либо задирают тебя, либо спорят, кто первый сможет тебя закадрить. Прикусив губу, я осматриваю кабинет. Большинство мест уже занято, есть лишь пара свободных парт на первом ряду рядом с двумя девушками во всем черном. Не как я, в драных джинсах, а в черном с готическим шиком. Кружевные блузки, блейзеры и узкие брючки. Остальной класс предсказуемо песочно-пятнистый. Что еще можно ожидать от городка, граничащего с Бостоном – местом, которое папа зовет столицей хаки? Я опускаюсь за парту рядом с блондинкой в черном. – Здесь занято, – заявляет она. – Да, мной. – Я непоколебима. Так привыкла защищаться, что сама неосознанно ввязываюсь в перепалку. Блондинка и кудрявая брюнетка с оливковой кожей, сидящая с другого бока от нее, дружно поворачиваются ко мне. – Пересядь, – требует первая. Черная подводка делает ее ледяной взгляд еще выразительнее. – Все в порядке, Элис, – говорит незаметно подошедшая к нам девушка. Ее темно-каштановые волосы собраны в идеальный высокий пучок, а юбка черного кружевного платья пышно расходится от талии. – Я сяду здесь. Она грациозно опускается за парту справа от меня. Звенит звонок. – Здравствуйте все. Как многие уже знают, я миссис Хоксли. И, как вам тоже известно, опозданий я не терплю. Добро пожаловать в десятый класс, – говорит полная женщина в очках и юбочном костюме прямиком из 80-х. М-да, просто очаровательна. Пока миссис Хоксли проводит перекличку, я успеваю стянуть куртку. Она минует букву М, так и не назвав меня. – Я кого-нибудь пропустила? – Миссис Хоксли оглядывает класс. Я поднимаю руку. – Да? – Меня зовут Сэм. Я только переехала из Нью-Йорка. – Я с трудом сглотнула. Ненавижу выступать перед классом. – Громче. Полное имя? – Кончик ее карандаша постукивает по планшету. – Саманта Мэзер, – говорю чуть громче. Взгляды обращаются ко мне, все перешептываются. – Мэзер, значит? Да, мне о вас сообщали. Уже больше двадцати лет не видела в этой школе ни одного Мэзера. Она помнит последнего Мэзера в школе… Кого? Папу? Элис и девушка рядом с ней – вроде бы Мэри – переглядываются. – Когда умерла эта свихнутая старушенция, я решила, что их больше не осталось, – шепчет Элис Мэри, не отрывая от меня ледяного взгляда. Я поворачиваюсь к ней. Не обращай внимания. Дыши. – Но, кажется, нам не настолько везет, – продолжает Элис. Вызов, читающийся на ее лице, рушит мой и так слабый самоконтроль. – Вы говорите о моей умершей бабушке? Как тактично. – Я не одобряю, когда ученики высказываются без разрешения, – возмущается миссис Хоксли. Как так получилось, что в итоге виноватой осталась я? Элис смеется. – Элис, вас это тоже касается, – говорит учительница. – Надеюсь, прошлое ваших семей останется вне класса. – Конечно, – соглашается Элис. Прошлое семей? Неужели вся проблема в моей фамилии? Весь оставшийся урок Элис и Мэри обмениваются записками и бросают на меня косые взгляды. Ничего хорошего это не предвещает. Миссис Хоксли повторяет правила и раздает нам расписание. Мой листок принесли прямо из кабинета директора. Два первых урока будут по углубленному курсу: история и химия. Стоит только прозвенеть звонку, как я подхватываю куртку, черную сумку через плечо и вылетаю в коридор. Там брожу, пытаясь определить, как пронумерованы кабинеты. Я прохожу мимо стеклянной витрины с наградами, на которой красуется надпись: ВПЕРЕД, КОЛДУНЫ! Конечно же, даже школьный талисман здесь ведьма. Засмотревшись на витрину, я в кого-то врезаюсь. Сверху вниз смотрит зеленоглазый парень с темными волнистыми волосами и высокими скулами. Он замечает мое смущение. Парень так привлекателен, что я, потеряв дар речи, застываю с открытым ртом. Где здесь ближайшая парта, под которой можно спрятаться, пока не наделала еще больше глупостей? Я хочу извиниться, но не успеваю. Парень уходит. – Сэм? – Джексон стоит в нескольких футах от меня. – Ты заблудилась? Именно, и хотела бы нажать на ресет, перезапустив весь этот день. – Просто ищу класс углубленной истории. – Он здесь. – Джексон указывает на дверь слева от себя. – Ты последний год средней школы или первый старшей? – Я последний. Зато ты первый. – Ха, это так очевидно? – У тебя словно суперчлен… О черт! Я чуть не сказала, что у него суперчленство в команде нахалов. Ладони вспотели. Да, еще хуже, я сказала, что у него «суперчлен». Господи, дай мне умереть. Это конец. Джексон разражается смехом. – Вау, спасибо. Не думал, что ты заметила. – Нет же. Я не то хотела сказать. Я имела в виду, что ты словно суперчлен команды нахалов. Замечательно, теперь я вывалила все, что не хотела. Единственное спасение в этой ситуации – кабинет истории. Я кидаюсь туда, но Джексон, не отставая, идет следом. Я сажусь на последнюю парту, мечтая провалиться сквозь землю. Джексон, все еще ухмыляясь, занимает место по соседству. – Пожалуй, лучший комплимент, что мне когда-либо делали. Я сижу, уставившись в парту. Было бы смешно, если б не так ужасно. К счастью, Джексон воспринимает мою оплошность спокойно. – Жаль, не могу сказать, что это единственная моя глупость за сегодня. – Первый день в салемской школе не удался? Я киваю. – Замечал в моей параллели группу девчонок во всем черном – таких богатеньких готов? – Наследниц? – Кого? – Я рискую взглянуть на Джексона. – Таких, как они? Он кивает в сторону вошедших в кабинет парня с девушкой. Первый одет в черную рубашку, застегнутую на все пуговицы, черные брюки и такие же лоферы. Все дорогое даже на вид. А на девушке черное платье до пола и удлиненный пиджачок. Волосы подстрижены под идеальный короткий боб. – Да, один в один. – В нашей школе их пятеро, из всех только один парень. Они потомки казненных ведьм. В городе к этим ребятам сложилась своеобразная любовь-ненависть. Люди думают, наследники могут их проклясть, если захотят. Я же считаю, что это полный бред. – Ты прикалываешься, да? Но выражение его лица говорит об обратном. – Джексон! – Через весь кабинет ему машет девушка. У нее своеобразная, но симпатичная внешность и, кажется, напористый характер. – Хай, – улыбается он. – Сядешь с нами? – говорит она, указывая на свою столь же песочно-пятнистую подругу. – Не-е, и так хорошо. Я жду Дилана. Девушка награждает меня пронзительным взглядом. Великолепно. Еще один враг в копилку. Да, я сегодня в ударе.