Уф. Возможно, он помогал другу, но когда целью этой помощи была я? Хреново. Очень хреново. — Думаю, что никто никогда не говорил тебе думать, прежде чем говорить. — Конечно, говорили. — Он кивает. — Множество людей. Он такой лжец. У меня такое чувство, что в детстве ему сошло бы с рук убийство. — Назови хоть одного человека, который сказал тебе думать, прежде чем говорить. Даллас кривит лицо, придумывая ответ. — Моя бабушка. — Я тебе не верю. Этот парень просто невероятен. Чтобы занять себя, я приподнимаюсь и сажусь на стойку. Я оглядываюсь вокруг, осматривая квартиру. На кухне тоже порядок. В раковине только одна миска и ложка. Тостер на столе, но крошек нет. Кофейник. Бытовая техника устаревшая и желтая — оттенок, который был популярен лет пятьдесят назад, но она явно работает и не нуждается в замене. Кроме того, парням из колледжа нет никакого дела до цвета плиты и посудомоечной машины, в отличие от девушек. Внезапно входит один из братьев — думаю, это тот самый, с которым меня познакомили раньше, потому что на нем та же рубашка, но ведь у него есть близнец? — Что вы двое делаете? — Он роется в корзине на холодильнике. Вытаскивает пакет с чипсами, разрывает его и засовывает одну чипсину в рот. — Даллас был голоден. Он кивает. — Вы не против, если у меня будет компания? Вилка Далласа останавливается на полпути ко рту. — Что за компания? — Соседские девушки. Даллас стонет. — Я против. — Отставляет контейнер. — Я очень сильно возражаю. Я хочу лечь спать пораньше. Не хочу всю ночь слушать, как они фальшиво смеются над твоими дурацкими шутками. — Соседские девушки? Он закрывает контейнер крышкой. — Да, соседские девушки. Они как мухи на дерьме, постоянно жужжат вокруг. — Ну, не похоже, что вы двое собираетесь развлекать меня. К тому же, они совсем рядом — мне даже не нужно их подвозить. Как удобно. Дрейк изучает меня. И при этом морщит лицо. — Странно, что вы двое общаетесь, — говорит он. — Учитывая, что вы терпеть друг друга не можете. — С чего ты взял, что мы друг друга не переносим? — спрашиваю я. — Даллас потрясающий. Они оба смеются. — Полный бред. — Дрейк запихивает в рот горсть чипсов. — Конечно, мы нравимся друг другу, — говорит Даллас. — Посмотри на нас, мы прекрасно ладим. — Это то, что вы постоянно говорите себе? Даллас кивает. — Да. — Ну. Я возвращаюсь наверх. Крикни, когда девочки придут. Он наклоняет голову, прежде чем выйти из комнаты, — стереотипное южное приветствие, которое я нахожу очаровательным и милым. — Только через мой труп я дам ему знать, когда придут эти охотницы за бутсами... — бормочет Даллас. Я скрещиваю руки. — Он поднял хороший вопрос. Если мы не можем убедить твоего брата, что нравимся друг другу, то как мы убедим кого-то еще? — Потому что люди верят в то, во что хотят верить, потому что это то, во что мы говорим им поверить. Что? Еще раз? — Это имело смысл? — Я складываю слова в своем мозгу, даже загибаю пальцы, как будто это математическая задача. — А? — Это имело смысл, поверь мне. — Ну, твой брат прав. У нас нет химии, чтобы провернуть такое. Даллас выглядит оскорбленным. — У нас нет химии, чтобы провернуть это? — повторил он. — С каких это пор у меня нет химии? — Я сказала, что у нас нет химии. Я говорю в сексуальном плане — да, мы нормально ладим, но это не значит, что я хочу трахнуть тебя. У него отвисла челюсть. — Ты не хочешь трахнуть меня? — О, пожалуйста. Не каждая девушка хочет кувыркаться в твоих простынях. Дай мне передохнуть. — Я фыркаю так громко, что его глаза расширяются. — Ты уже знал это. Или нет. — Может, нам стоит потренироваться симулировать? — Симулировать что? — Я только что сказала тебе — химию. Тебе не кажется, что мы должны хотя бы выглядеть так, будто увлечены друг другом? Хоть немного? Даллас смотрит на меня, переминаясь с ноги на ногу, и на краткий миг я задаюсь вопросом, не поставила ли я его в неловкое положение или сказала что-то непонятное, как будто говорила на другом языке, которого он не понимает. Может он говорит правду, но не может ее принять. — Да, — говорит он с ленивой южной интонацией. — Мы должны хотя бы выглядеть так, будто нравимся друг другу. — Хорошо. — Я спрыгиваю со стойки. Сейчас самое подходящее время, чтобы начать раздавать ему маленькие уроки, которые я хочу преподать — эмоциональную осведомленность и тонкость, начиная с того, что он не должен выплескивать все, что у него на уме. — Давай начнем. Глава 13