По большей части. Ладно, свидания — это последнее, о чем я думаю, и мне на это наплевать. И что, если это не делает меня всесторонне развитой личностью? Мой агент, похоже, единственный, кого это волнует, но знаете что? Пока что я прекрасно справляюсь сам, спасибо большое. И давайте не забывать про испорченные отношения моих родителей? Мой отец изменял маме при каждом удобном случае — когда путешествовал, когда был в городе на игре — все это время мама сидела дома и заботилась о четырех маленьких мальчиках. Как она это выдержала, ума не приложу. Всегда умоляла его о внимании, плакала в шкафу после каждой новой истории о его неверности. Она не знала, что мы все слышим. Как старший, Дюк пытался оградить нас от этого. Наш отец был великим человеком, чертовски хорошим футболистом. Отличным спортивным телеведущим. Легендой. А еще он был дерьмовым отцом, который гордился нами только тогда, когда мы добивались успехов или получали награды за спортивные достижения. Он никогда не пропускал эти события, но ему было глубоко наплевать на концерты оркестра, парады выпускников, научные ярмарки и помощь в учебе. Он никогда не садился и не помогал с домашним заданием по математике. Да упокоится он с миром... Некоторые люди становятся мучениками после смерти, но отец строил из себя такового при жизни. Но в любом случае, я отвлекаюсь. Разжимаю руки и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на свою партнершу по постели. Райан, растянувшуюся на другой стороне кровати, попка оттопырена, живот обнажен. Я подталкиваю ее. — Эй. Пора просыпаться. Еще рано, солнце едва поднимается над землей, но нет отдыха для уставших — не в этом доме, если она хочет блины и яйца на завтрак, завтрак чемпионов. Или завтрак трех парней, которые сжигают калории, как дровосек сжигает дрова, а есть должны, как лошади. Райан стонет, переворачиваясь. — Привет. Соня. — Отстань от меня, — бормочет она, шаря руками в поисках одеял. Когда находит, то дергает, натягивая до талии — бесплодные усилия, учитывая, что утро вот-вот начнется. — Райан. Пора завтракать. Я слышу, как мои братья орудуют на кухне, блендер уже взбивает протеиновый коктейль и тесто для блинов. Она ворчит. Ладно, значит, она не утренний человек... — Ладно, поступай как знаешь. Думаю, надену какие-нибудь штаны и позволю Тиффани и как там ее, составить мне компанию на кухне. Сработало. Райан отбрасывает одеяло и садится на край кровати, на голове беспорядок, длинные волосы торчат в разные стороны самым очаровательным образом. Она вытирает рот рукой и поворачивается ко мне лицом. Я смеюсь. — Теперь я знаю твои горячие кнопки. Ее спина выгибается, и она начинает потягиваться. — Я здесь, чтобы выполнять работу и поддерживать видимость. Ничто не — зевает — помешает мне — зевает — сделать это. Я снова смеюсь. — Как скажешь, спящая красавица. Я собираюсь отлить, и мы можем спуститься вниз через несколько минут. Она кивает, потирая глаза костяшками пальцев. — Мне тоже нужно в туалет. Поторопись. Мило. «Прекрати, Даллас — она не милая и не очаровательная». У нее бардак на голове, она продолжает ворчать себе под нос, когда, спотыкаясь, бродит по моей спальне, пытаясь проснуться, а еще она любит командовать. Мне тоже нужно в туалет. Поторопись. — Ты иди первой. Я спущусь вниз и воспользуюсь туалетом брата. Встретимся на кухне. Девушка показывает мне большой палец вверх через плечо, прежде чем пройти через дверь и исчезнуть в ванной комнате в другом конце коридора. Определенно не утренний человек. Накинув футболку и спортивные шорты, я нахожу своих братьев на кухне — к моему удивлению, они одни, ни одной соседской девочки не видно. — А близняшки еще спят? Дрейк качает головой. — Нет. Тиффани сказала что-то о том, что ей нужно вынуть контактные линзы, поэтому они не остались на ночь. — О. — Скорее, она не хотела, чтобы ее видели без накладных ресниц и макияжа, но это оправдание тоже подходит. Босиком я добегаю до кофейника и беру две кружки с подставки, наливаю одну себе, другую — чертовке наверху. — Райан спустится через минуту. Она писает. Дрю кивает. — Не могу поверить, что она действительно осталась на ночь. Я думал, она тебя презирает. — Презирает. — В основном. Эм. Может, уже не так сильно. У меня такое чувство, что она прониклась ко мне. Плюс, тот поцелуй прошлой ночью помог. Поцелуй. Дал мне яростный стояк и несколько сексуальных снов, но это уже разговор для другого дня. Я дергаю за промежность своих шорт, поправляя член. Несу две кружки с кофе на кухонный стол и сажусь, мои братья суетятся вокруг, как обычно. Поскольку они постоянно голодны и всегда хотят есть, то обычно готовят именно они. Когда Райан входит в кухню, Дрю ставит тарелку с горячими блинчиками в центре стола. За ней следует тарелка с яичницей, в которую добавлена порезанное мясо индейки. Миска измельченного сыра для начинки, кленовый сироп, масло, фрукты. Дрейк наклоняется со своего места через стол, вытягивает длинную руку, хватая блюдо с булочками с корицей из пекарни в соседнем квартале. Углеводная нагрузка. Калории. Гидрат. — Ну и ну, это все, что у нас есть? — Райан зевает, садясь, и подозрительно смотрит на меня, когда я двигаю к ней кружку. — Что это? — Кофе, черный. Я не знал, какой ты предпочитаешь. Дрейк хмыкает. — Я имел в виду, что она любит в нем, придурок. Райан закатывает глаза. — Вы, ребята, такие идиоты. — Она не утренний человек, — говорю я им через край своей кружки, потягивая напиток. — И не говори, — язвительно замечает Дрю, накладывая себе на тарелку яичницу, а затем сразу же посыпая ее сыром, чтобы он расплавился.