Жаль только, что не всем лифтовая романтика нравилась. – Знаете, а в прошлом я была балериной, – громогласно сообщила старушка. – Еще немного и стала бы примой. Честное слово! Кстати, на подмостках я и встретила моего Ибрагима… Глава 16 Десять минут. Десять долгих минут Лука и Эвелина лежали на полу в лифте и слушали нескончаемые рассказы старушки о ее долгой и насыщенной жизни. Многие оказались весьма интересными. Порой настолько, что ребята просили подробности и вслушивались в каждое слово, боясь упустить нить повествования. Некоторые рассказы о большой любви с Ибрагимом и вовсе вдохновили Луку на пару новых планов, которые он тут же записал в заметках на телефоне. Однако другие истории наводили настоящую скуку и поражали бессвязным повествованием. Тогда ребята предпочитали поворачиваться друг к другу и корчить смешные рожицы в тон очередного чудного рассказа. Несмотря на необычные обстоятельства, Луке и Эвелине понравились эти десять минут крайне странного, но запоминающегося времяпрепровождения. В нем было что-то особенное для них двоих. Нечто уникальное, хрупкое и зародившееся именно здесь и сейчас – в этом моменте. Лука и Эвелина чувствовали это «что-то» всем своим сердцем, но были вынуждены заглушить ощущение, как только лифт заработал и опустился на первый этаж. – Никогда больше не зайду в эту колымагу! – возмущенно проговорила старушка. – И вам, дети, не советую пользоваться проклятой железякой. – Спасибо за совет. Мы обязательно ему последуем, – учтиво кивнула Эвелина. – Всего вам хорошего! – И вы не хворайте! Похоже, у старушки не возникало желания подниматься на третий этаж, поскольку она неторопливо направилась к выходу, позабыв о недавних намерениях. Наверное, впечатлений хватило на целый день. Лука и Эвелина взглядом проводили старушку, а после встали на ленту эскалатора. Очутившись на одной ступеньке, ребята так и остались стоять плечом друг к другу, словно понятие «личное пространство» превратилось в пустой звук. – А нас не заподозрят в сводничестве? – внезапно спросила Эвелина. – Я пыталась написать маме, что мы застряли в лифте, но сеть тупо пропала. – Аналогично, – расстроено признался Лука. – Надеюсь, мы убедительно отмажемся, и все пройдет отлично. Эвелина ухмыльнулась и взглянула на парня. Он был опечаленным. Взгляд ясных голубых глаз стал каким-то безжизненным. Уголки пухлых губ уныло опущены, а в голосе не чувствовалось ни капли прежней веселости и самоуверенности. При виде разочарованного Луки девушке тоже стало грустно. Она чувствовала острую необходимость в том, чтобы поддержать парня и вновь увидеть его обаятельную, но порой ехидную улыбку. – Не забывай, у нас впереди еще двадцать семь дней и вагон твоих планов, – деловито напомнила Эвелина и похлопала парня по плечу. – Мы не можем с легкостью раскрыть нашу затею и сдаться. Иначе… зачем мы вообще начинали? Впервые за все время Лука серьезно взглянул на девушку, задерживая взор на ее карих глазах. В его взгляде была непривычная пустота, которая, вероятно, должна была напугать, но Эвелина осознавала, что за ней все же что-то скрывалось. Именно то, что Лука надежно прятал от всех, кроме себя. – Ты права, – твердо проговорил он. – Если начал дело – доведи его до конца. – Значит… – Мы не собираемся сдаваться. Навешаем родителям на уши трехметровой лапши, разыграем спектакль – сделаем что угодно, но сохраним план в тайне. Настрой Луки заметно поднялся. В его глазах более не было печали, а на губах заиграла знакомая усмешка. Эвелина невольно заулыбалась в ответ. Вот так намного лучше. – Полностью поддерживаю, – согласилась она. – И теперь нам нужно найти родителей. Они же не разошлись по домам? – Надеюсь, сейчас сидят за одним столиком в пиццерии и повторяют свидание Леди и Бродяги, но только с пиццей. Как выяснилось, Лука был недалек от правды. Теона и Максим действительно сидели за столом и мило беседовали, с удовольствием поедая пиццу. Ребята взволнованно замерли у входа в заведение, стоило им услышать звонкий смех Теоны и голос Максима, который продолжал рассказывать одну из своих любимых шуток. – Не Леди и Бродяга, но тоже хорошо, – тихо проговорила Эвелина, наблюдая за матерью. Теона выглядела счастливой. Сияющей. Вдохновленной. И казалась помолодевшей. Ведь улыбка и блестящие глаза всегда молодят взрослых, а детей наделяют особым шармом невинной чистоты. Эвелина искренне обрадовалась при виде беззаботной матери. Она чувствовала, как в груди начинала петь душа от услышанного звонкого смеха Теоны. Ведь именно ради этого она согласилась на сделку с Лукой. Ради задорного смеха и света в любимых карих глазах. – Как я понимаю, наш сегодняшний план можно считать удавшимся? – довольно прошептал Лука. – Да, салага. Глава 17 День пятый За все свои семнадцать лет Эвелина только после знакомства с Лукой поняла, что ненавидела людей, относящихся к хронотипу жаворонков. Особенно если жаворонки не уважали чужой распорядок дня и считали, что любой человек готов бодрствовать после шестичасового сна. Эвелина была закостенелой совой и по выходным предпочитала просыпаться не раньше полудня. Так ее тело и душа отдыхали и заранее запасались энергией на последующую тяжелую неделю, где каждый день приходилось начинать в полседьмого утра. Поскольку в субботу девушке не удалось насладиться долгим сном, она надеялась отоспаться в воскресенье – в последний выходной перед учебой. Но, как и в прошлый раз, надежды Эвелины разрушились самым наглым и бесцеремонным способом. Непрерывная трель дверного звонка резко выдернула Эвелину из крепкого сна, вынудив подскочить на кровати и изумленно уставиться на закрытую белоснежную дверь. Не нужно было предаваться размышлениям, чтобы понять, кто именно стоял на лестничной площадке и настойчиво держал палец на кнопке звонка. Лишь один человек отличался такой напористостью. Лука. Эвелина раздраженно простонала в подушку от осознания того, что ни одна попытка проигнорировать парня не окажется успешной. Он будет беспрерывно звонить до тех пор, пока кто-то не откроет ему дверь. Это уже дело принципа и бараноподобного упрямства. В коридоре послышалась возня. Очевидно, Теона оторвалась от готовки и решила взглянуть на настойчивого гостя. Теперь сон до обеда точно можно вычеркнуть из списка дел. С неприкрытым раздражением Эвелина встала с кровати и взглянула на свое отражение, чтобы оценить приемлемость внешнего вида. Широкие серые штаны и теплое черное худи выглядели свежими – девушка могла смело выйти в этой одежде и не переживать о возможных дырках или пятнах на ткани. Единственное, что немного портило общий облик: опухшее после сна лицо и взъерошенные волосы. А еще не стоило забывать о несвежем утреннем дыхании. Эвелина вздохнула, расчесала волосы и вышла из комнаты. Теона уже впустила Луку в квартиру. Он расположился как у себя дома – стоял перед зеркалом и пытался уложить слегка влажные волосы. Излюбленное черное пальто висело на вешалке. И, судя по черной водолазке, плотно обтягивающей мускулы, и тонким брюкам в черно-белую клетку, парень вновь мерз на морозе, как несчастный бродячий пес. – Ого, ты уже встала, – удивилась Теона и кивнула на незваного гостя. – Лука сказал, что помогает тебе с алгеброй. Ты и правда решила подправить оценки? – Ага, – зевнула Эвелина. – Впереди экзамены. Пора взяться за пробелы в знаниях. – Молодец, солнце! – весело проговорила Теона и неожиданно забеспокоилась, покосившись в сторону кухни. – У меня там бардак, поэтому придется завтракать в спальне. Лука, ты будешь завтракать? Лука доброжелательно улыбнулся и отрицательно покачал головой. Пара прядей выбилась из прически и упала парню на лоб. – Нет, спасибо. Мне достаточно кружки чая. – Какой тебе чай заварить? – Черный. С одной ложкой сахара. – Отлично. Будет сделано! – добродушно ответила Теона и взглянула на дочь. – А тебе, солнце, как обычно? Эвелина сонно кивнула. – Ясно. Я тогда все занесу к тебе в комнату. Напоследок одарив ребят широкой улыбкой, Теона вернулась на кухню, откуда приятно пахло тыквой и зажаркой для будущего супа.