Подбежали взволнованные тир Дехар с сыном, молча подхватили князя, его одежду и поволокли на скамейку. Все расспросы потом. Нужно как можно быстрее убираться из этого странного места. Старик с трудом поднялся. Ноги не разгибались. Испуганный Микуш вцепился в дедовскую ладонь. — Что все–таки здесь произошло? — старик посмотрел на главу храма, который по долгу службы обязан был знать, что творится с магическим артефактом. Оракул с вызовом выпятил подбородок. Однако дернувшийся кадык выдал его волнение. — Я предупреждал, что князь у колодца должен остаться один. Вина полностью на вас. — Что же теперь делать? — тир Пикарт пребывал в растерянности. Хотели помочь, а еще больше навредили. Ни истинную не вытащили, ни описать не смогут, где ее искать. — Я умываю руки, — оракул пожал плечами и направился к одной из ниш храма. — Я сделал все, что мог. Расстроенный старик обернулся. Вода в каменном кольце вновь почернела. Занятый своими думами, капитан не заметил, что оракул далеко не ушел. Спрятавшись в тени, наблюдал за небоходами. Губы храмовика кривились в ухмылке. Оскал на испачканном краской лице смотрелся зловеще. Теперь все враги Небесного княжества будут знать, что дни летающих островов сочтены. Не найдет князь истинную, оказавшуюся жительницей чужого мира, а значит, никогда не обзаведется наследником. «Сколько небоходы живут? Лет двести пятьдесят от силы? А если несчастный случай?» Оракул надеялся, что еще увидит, как острова рухнут на сушу. * * * Ева забралась на переднее место внедорожника. Старалась взять себя в руки, но ее потряхивало. От пережитого страха, от последующего бегства из кафе. Видя ее состояние, Максим сам пристегнул ремень безопасности. Его рука, вытягивая ленту, коснулась груди, что заставило девушку вздрогнуть. — Ты напряжена, — произнес Макс, выезжая со стоянки. — Отвези меня в универ, — вдруг попросила Ева. Она находилась в смятении. Только сейчас, когда мысленно приготовилась поделиться с Максимом о том, что видела на дне стакана, поняла, что ее лепет будет похож на бред сумасшедшего. Все было слишком странно и нереально. — В университет? Ну уж нет. Своей истерикой ты испортила вечер, и теперь я вынужден думать, где нам поужинать. А я ведь заказал столик заранее. Ева нахмурилась. Она испортила? Он опоздал, заставил ждать… — С таким лицом тебя ни в один ресторан не пустят. Ева в недоумении посмотрела на Макса. — Какое у меня лицо? Максим не ответил. Что–то решив, резко развернулся на ближайшем повороте. Ева стукнулась плечом о дверь и зашипела. Место ушиба пульсировало. — Прости. Я зол. Но ты сама виновата. Выдела бы себя. Бежала к двери с безумными глазами. Я уж решил, что за тобой гонится маньяк. А оказывается всего лишь разбила стакан. Неадекватная реакция на простую вещь. Ева поправила волосы. Волна недовольства росла в ней. Она вновь потрогала плечо. Макс остановил машину. Вздохнув, снял с себя пиджак и набросил невесте на плечи. Тронувшись, хмыкнул. — Ты, когда собиралась, не видела какая погода на улице? Ну вот как объяснить, что вышла она из общаги три часа назад, чтобы навести красоту прежде всего для него? Тогда светило солнце. И еще час ждала в кафе. А курточка есть, только она совсем не подходит к платью, поэтому Ева ее сняла и спрятала в сумке. А потом и вовсе было не до утепления. — Меня пугает твоя безответственность. Последняя капля переполнила чашу терпения. — Останови машину. — И не подумаю. — Я сейчас выпрыгну. — Очередная истерика? Ева решительно сняла кольцо. Камень оставил след на ладони, так сильно она сжимала пальцы в кулак. А ведь не замечала. — Я не подхожу тебе. Прости. Максим перестроился и припарковался у остановки. Плевать на нарушение, главное, успокоить нервную невесту. — Что на тебя нашло? — он развернулся к ней всем телом. И не подумал взять кольцо. — На меня?! Ты опоздал больше, чем на час. Я ждала, но ты даже не позвонил. Кто я для тебя? — Но я же приехал. Надо было сделать заказ. — Но как ты не понимаешь… — в бессилии Ева отвернулась к окну. А вдруг бы он не пришел? — Вся истерика из–за денег? Хорошо, я усвоил. Открою специальный счет, положу некую сумму. Сколько тебе нужно, чтобы прилично одеться и не ограничивать себя в тратах? — Нет, ты не понимаешь… — Я, котенок, все понимаю, — его голос был нежен, но Ева продолжала упорствовать. Чертова застежка на ремне безопасности не поддавалась. Максим положил сверху свою ладонь. — Ты еще совсем маленькая. Даже с ремнем справиться не можешь. Так. Перестала дергаться. Успокоилась. Едем ко мне. Я сам приготовлю ужин. Достав из кармана брюк носовой платок, Максим сунул его в руки плачущей Евы. Как все глупо получилось. Как будто она специально устроила представление, чтобы выбить из жениха деньги. — Если хочешь, после ужина сходим в кино. Сама выберешь фильм. Ева молчала. — Я хороший повар. Бабушка научила. Родителям было не до меня, они находились в вечных разъездах по заграницам. Ева знала, что и сейчас родители Макса где–то в Эмиратах. Общий бизнес с арабами. Хорошо, что она не успела познакомиться с ними. Уверенность, что роман с Максом закончится свадьбой, ушла. Собственно, ее и до этого не было, но сейчас, когда Максим повел себя, как… Ева не могла подобрать слов. Вроде и проявлял заботу о ней, но через какое–то эмоциональное давление. Делал виноватой. «Сложно. Как все сложно». — Почему тебя назвали Евой? — Макс пытался отвлечь ее. — У остальных твоих братьев и сестер тоже библейские имена? — Нет. Кирилл, Марина, Александра и Игорь. Я Ева потому, что первая. — Я тоже первый. И единственный. И для тебя хочу стать первым и единственным. Ева покраснела. Внедорожник остановилась у многоэтажки. Максим обошел машину, открыл дверь и предложил Еве руку. — Ну что ты? — заметив, что она так и зажимает в кулаке кольцо, Макс вытащил его и надел на ее палец. Улыбаясь, легко снял Еву с сиденья и, не отпустив, поцеловал. — Все будет хорошо, малыш, — прошептал в ее губы. — У нас все будет хорошо. Поднимаясь в лифте, Максим продолжал целовать Еву. — Я одержим тобой, — признался он. — И боюсь за тебя. Ты хрупкая. Нежная, — он провел ладонью по ее скуле, убрал закрывшие пол–лица волосы. — Я умираю, только представив, что тебя могут обидеть, а меня не будет рядом. Я еле сдержался, чтобы не сломать официанту руку, которую он протянул за деньгами. Он так крепко прижал Еву к себе, что стало не хватать воздуха. Двери лифта открылись, вошла женщина, ткнула кнопку и, поджав губы, уставилась на бесстыжих. Максим подмигнул ей и вывел Еву этажом выше. Он много говорил. Словно чувствовал, замолчи хоть на минуту, и Ева скажет, что уходит. Она уже была у Максима дома, поэтому более менее ориентировалась в двухэтажной квартире. Сидя на кухне, наблюдала за его ловкими движениями. Он снял галстук и закатал рукава рубашки. Ослепительно белой на загорелых руках. Максим ездил к родителям и вернулся отдохнувшим. Напряжение потихоньку уходило. Ева откровенно любовалась своим женихом. Сильный подтянутый, красивый. Умный. Гораздо умнее ее. Он любит. И не скрывает своих чувств. Ни в объятиях, ни в поцелуях. Ева повела плечами, вспоминая, как хрустели ее косточки, когда Макс жарко целовал. Обеспокоенно потрогала плечо, которое вновь ответило болью. Здорово приложилась. К концу ужина печали прошли. Ева гнала от себя воспоминания. Сейчас, когда они, сидя в обнимку на диване, смеялись над комедией, все произошедшее в кафе и после казалось сном. — Останешься у меня? — Максим спросил между прочим, не глядя в глаза. Он хотел, чтобы она осталась, Ева это видела, но покачала головой. — Нет, завтра тест. Я должна подготовиться. — Хорошо. Тогда собирайся. Уже в общежитии, когда она тихо разделась и, пробежавшись от умывальника на цыпочках, чтобы не разбудить спящих соседок, нырнула в кровать, Ева вернула воспоминания воскресного вечера. К которому так тщательно готовилась и так бездарно провалила. Ну почему рядом с Максимом она чувствовала себя размазней? Лучшая студентка курса, староста, могущая пробить интересы группы у декана, вдруг превращалась в тряпку.