Глава 5 Не веря своим глазам, Ева потрогала странный каббалистический знак, неизвестно откуда взявшийся на плече. На ощупь кожа была совершенно гладкой. — Мамочки, что это?! — И сколько ты выпила на вечеринке Ксении? — Ну… — Ева так растерялась, что никак не могла сообразить, что отвечать. Она терла и терла рисунок, все еще надеясь, что это простая наклейка. — Все такая же безголовая, — произнес Максим и вышел из комнаты. Ева побежала следом. Поскреблась в закрытую дверь спальни. — Максим, это какое–то недоразумение! Сам подумай, татуировки не заживают за три дня. Это что–то другое. — Нужно напиться до бесчувствия, чтобы позволить сотворить с собой подобное. Ты даже не знаешь, что означает рисунок. — Я… Я не помню ничего такого. Вроде все было нормально. Да и не пили почти. Мы с Ксюшей не разлучались ни на минуту. Ну, если только во время медленного танца. Максим ударил по двери кулаком. Плача, Ева переоделась. Подумав немного, сняла злополучное кольцо и положила на стол у свечи. Вызвала такси и вышла на улицу. Она не могла оставаться в доме, где ее не хотят видеть. В поселок приехала после полуночи. Родственники спали и, если бы не Драко — охранный пес, принявшийся от радости выть, так никто и не проснулся бы. — Мам, только не говори о плече папе. Вообще никому не говори. Дай мне самой сначала разобраться. О ссоре с Максимом, а тем более, о видении в кафе Ева не рассказала бы и под дулом пистолета. Слишком много волнующей информации для глубокой ночи. Да и для светлого дня ее чересчур. Мама куталась в платок и поджимала пальцы босых ног. На улице разыгралась непогода, и дома как следует сквозило. Пора готовиться к зиме. — Хорошо, я могила, — такая же как дочь улыбчивая, отчего на щеках появлялись милые ямочки, Лариса Петровна — завуч местной школы, нащупала ногой «убежавшие» тапочки и пошлепала в коридор. Вытащив из антресолей коробку со всякой всячиной, порылась в ней. Найдя лупу, сняла с вешалки фонарь. — Повернись спиной. Лямку лифчика спусти. Я как следует рассмотрю. Вдруг там нехорошее слово написано. — Мама! И ты туда же! Я бы запомнила, если бы мне на спине чертили. — Тише. Разбудишь всех в доме, — шикнула мама. — Смотри–ка, переливается. — Что переливается? — испугавшись, Ева обернулась. — Каждая линия, если разглядывать в лупу, переливается. Так она синяя, а вот так, — Лариса Петровна повернула увеличительное стекло под другим углом, — зеленая. А если сбоку, то розовая. Чудно! — В понедельник в тату–салон схожу. У мастеров есть каталоги, может, найду похожий рисунок. — Слушай, а у тебя на неделе плечо болело. Не то самое? Ева сделала большие глаза. А ведь точно! — Мама, я, кажется, скоро с ума сойду. До понедельника Ева сойти с ума не успела, хотя младшие братья и сестры вовсю старались. В общаге прежде всего допросила Ксюшу, но та лишь громко ахала и цокала языком, терла тату спиртом и созывала на помощь подруг. Вскоре посмотреть на необычный феномен, оставшийся после аллергии, сбежалась вся общага. Фотографировали и отправляли картинку в поиск, но интернет тоже не помог. В тату–салоне бородатый мастер, на чьем теле не осталось свободного места для творчества, фото рассматривать отказался. — Яви в реале. Реал озадачил не только бородача, но и всех его друзей. И приятелей друзей, которые получили видео. Ева чувствовала себя мартышкой в зоопарке. — Номер оставь. Если что, звякну. * * * Жизнь на островах возвращалась в прежнее русло. Дехар, распрощавшись со старым капитаном и сыном, оставшимся служить на флагмане, еще раз навестил дочь. Вышел он из башни Тлена удрученный. Ему предстоял разговор с супругой, должной быть готовой потерять дочь. Князь не простит глупую выходку Инхи. Убить не убьет, но высадит где–нибудь на суше, что равносильно смерти. Небоходы с трудом уживались на статичной тверди. Да и боящиеся неба их не жаловали. Извечное соперничество между имеющими крылья и ползающими на брюхе не давало народам сблизиться. Виру–Виру, славящийся своими тучными стадами, прислав извинения в виде колбас и окороков, лег на прежний курс. Как и сам флагман. Их ждал крупный портовый город Соломож. Проблемы проблемами, а заправиться провизией и товарами, которые не производило княжество, не мешало бы. Инха вела себя тихо, но ровно до тех пор, пока не выведала у охранника, что небоходы вернулись от оракула в прежнем составе. Вспышки ее торжествующего смеха, разносящегося по гулкой башне и слышные в любом уголке крепости, заставляли вздрагивать. — И на что девка надеется? — вопрошал себя тир Пикарт и задумчиво кусал мундштук трубки. Всю неделю старик думал, как преподнести князю, что операцию с колодцем они провалили. Ходил в покои, садился рядом с кроватью и начинал беседовать, объяснять, оправдываться, но лорд не слышал. Лежал бревном. Князь пришел в себя на целые сутки раньше ожидаемого срока. Потянулся и попытался встать, но едва не упал на пол. Хорошо, что старый капитан был рядом. — Тише–тише, все хорошо, — тир Пикарт успокаивающе похлопал лорда по плечу. Другой рукой сделал нетерпеливый жест, требуя, чтобы слуги подали воды. — Что? Что такое? — голос милорда не слушался. — Попейте. Смочите горло. Народ засуетился. Кто–то погнал на кухню, чтобы принести бульон, кто–то готовил ванну с укрепляющими травами. Беготня князя удивила. — Что случилось? Ему не ответили, что опять–таки заставило напрячься и искать того, кто даст разъяснения. Повозив рукой по постели рядом с собой, Лерис нахмурился. — Где Инха? Позовите ее. — Инха прийти не может, — старик вздохнул и отвел глаза. Ему не понравилось, что князь вспомнил о любовнице. Привязался, значит, к ней сильнее, чем думалось. И вот как теперь объясняться? — Я велю, — Лерис уже злился. — Погодите сверкать глазами, милорд. Вам бы к мовилу сходить. Пока вы спали, он перевернулся. Остров крепко тряхнуло. — А почему я не почувствовал? Старый капитан отвернулся к окну. — Да что тут вообще происходит?! — Сходите к мовилу, — тир Пикарт низко поклонился, и это удивило князя еще больше. — Ладно, схожу. Мовил для лорда был важней любой девки. Старый небоход специально напомнил о нем. Единение князя и древнего существа работало благодатно для обеих сторон. Мовилы жили благодаря крови Птородеев, но и Птородеи черпали полной ладонью из их магического источника. Сейчас для возвращения сил князю требовались не супы и отвары, а визит в подземелье. Там он придет в себя, там же откроет то, чего не знал. Лорд заставил себя подняться, но комната отчего–то зашаталась. Пришлось схватиться за стену. — Бездна меня подери! Прибежавший Сталко тут же подставил плечо под руку князя. Высокий в отца, но еще слишком юный, чтобы в одиночку удержать взрослого мужчину, он побагровел лицом. — Я провожу, милорд. Гордый лорд оттолкнул унизительную для себя помощь. И спрашивать больше не стал, что с ним творится. Сам разберется, правильно сказал старик. Так и дошел нетвердым шагом до двери, ведущей из покоев прямиком в логово мовила. Как только Лерис скрылся в проходе, тир Пикарт в изнеможении опустился в кресло. Пройдет совсем немного времени, князь придет в себя и потребует доклада. Как бы не порушил все вокруг, узнав, какой сегодня день. Понятно же, что ничего не помнит. У мовила было тепло и душно. Кристаллики соли на стенах пещеры слабо светились. Наполненный влагой воздух моментально заставил рубашку липнуть к телу. Князь снял ее, воглую, с трудом. Бездну времени потратил, чтобы вытянуть руки из рукавов. Штаны тоже сопротивлялись, лорд их едва не порвал. От нетерпения и слабости. И от злости, что слаб. Но зато как сделалось легко, когда на теле не осталось тряпок. Лерис предвкушающе улыбнулся и нырнул в теплую воду подземного озера. Сделав с дюжину махов руками, уткнулся головой в лежащего мовила. Тот, узнав, заурчал. По воде пошла рябь, и тысячи разноцветных искорок заплясали на мелких волнах.