– О, а ты хорошенький без щетины, – заметила я. В ответ на комплимент Соби, послал мне улыбку кокетства. Видать, парень не такой уж и скромный, каким казался вначале. – Вот, нашла для тебя кое-какие вещи, – указала я. – Они не новые, но чистые. Только брюки могут быть коротковаты, я всё-таки пониже тебя. – Ничего страшного, буду носить как бриджи. – Ну, тогда одевайся. Оставив парня и выйдя в комнату, я подумала, что моему гостю понадобится расчёска и, наверное, ещё носки. Вот только такого большого размера носков в моём гардеробе не имелось. Ладно, походит пока босиком, а потом свои постирает. Я открыла ящик внизу стеллажа, в котором хранилась вся моя женская мелочь, нашла подходящую расчёску. Затем, уверенная, что Соби уже оделся, я повернулась в сторону спальни. И оцепенела. Надев брюки, парень аккуратно подвернул их, сотворив подобие манжет, и выпрямился. Такой разноцветной спины я ещё не видела. В области поясницы желтел застаревший синяк, на плече фиолетовым пятном разлился более свежий, левый бок имел цвет пасмурного неба. – Что… это?… – выдохнула я. Соби обернулся и покосился на свою спину. – На том «курорте», где я был, только такой загар, – отвернувшись, угрюмо ответил он. – Подожди, не одевайся, – остановила я парня. – У меня есть мазь от… от подобного «загара». Подбежав к тумбочке под телевизором, я достала аптечку и взяла из неё тюбик с нужной мазью. Парень ответственно ждал, а после безропотно позволил мне втереть мазь во всю его спину. Плечо я старалась трогать особенно осторожно, понимая, что оно, должно быть, болело больше всего. – У тебя нежные руки, – неожиданно произнёс Соби. Зачем он так сказал? Он всё испортил. Я вдруг осознала, что прикасаюсь не просто к человеку, а к крепкому красивому телу молодого мужчины. «Нежные руки». Почувствовав себя крайне неловко, я остановилась. Во мне даже промелькнул проблеск смущения, чего не случалось очень давно, да с самой юности. Ни к чему всё это. Не нужно мне. Жалость немедленно схлынула, обнажив мои годами наращенные колючки. – Дальше продолжишь сам, – демонстративно вложила я тюбик в руку парню и ушла прочь. А направилась я в ванную комнату. Пора было заняться делом, а именно, повесить новое зеркало. Для начала я сняла старое крохотное зеркальце, которое висело так высоко, что мне было видно в нём только лоб да макушку. Осторожно сняв этот осколок, я отставила его в сторону, после чего вгляделась в стену. Оказывается, зеркало было посажено на болты. А я думала на гвозди. Что делать? Для меня прибить гвоздь было легче, чем ввинтить болт. Но, ничего. Возможно, и эта работа не такая уж и трудная. Хорошо, что после ремонта я попросила оставить мне всякие гвозди, винтики, болтики, кое-какой инструмент. Сейчас это всё очень даже пригодится. – Может, лучше мне этим заняться? Я повернулась и оценивающе смерила взглядом стоявшего в дверях Соби. Он уже нарядился в мою синюю футболку, расчесал волосы и даже заколол свою длинную чёлку заколкой. Моей заколкой, между прочим. – А ты сумеешь? – поинтересовалась я. – Представь себе, мои руки умеют держать не только хаси. – «Хаси»? – Палочки для еды. У тебя инструмент имеется? Соби держался весьма уверенно. От недавнего жалкого вида в нём и следа не осталось. Что ж, раз в моём доме появился мужчина, то почему бы не поручить ему мужскую работу? – Конечно, имеется, – ответила я. – Тебе что понадобится, сверло или молоток? Парень пригляделся к стене. – Сверло, – выдал он. – И болты крупнее, чем эти. – Я принесу всё, что у меня есть. Разберёшься сам. Я не мешала Соби. Даже не наблюдала за его работой. Занялась пока разбором новых вещей, купленных для моей младшей сестрёнки. Нужно собрать посылку, чтоб завтра отослать в Спасск. Я с нежностью представила, как Людочка обрадуется обновкам. Особенно этому платью. Как раз такому, о котором она мечтала. Ей очень пойдёт. Наконец я могу красиво одевать сестрёнку, дать ей образование и жизнь не хуже, чем у других. Никогда не позволю моей Людочке чувствовать себя ущербной. Два джемпера, юбку, брюки я аккуратно сложила в пакет и перевязала его. Положила сверху коробку с сапогами. В этот раз большая посылка получается. Ещё и куртку уложить надо будет. Как же мне поступить? Придётся собрать две посылки. Там и для мамы кое-что приготовлено. – Я повесил зеркало, можешь взглянуть, – раздался за спиной голос Соби. – Да, сейчас подойду, – отозвалась я, однако сама даже с места не тронулась. В данный момент мои мысли были заняты посылками. Тогда Соби сам приблизился ко мне и встал рядом, так же уставившись на большой куль, лежащий на диване. – Можно спросить, кому подарки собираешь? – поинтересовался он. – Моей сестрёнке и маме, – ответила я. – Они далеко живут? – В Спасске. Кажется, название города парню ни о чём не сказало. – Красивое платье, – вновь произнёс он. – Сколько лет сестрёнке? – Пятнадцать. Скучаю по ней безумно, – вздохнула я. – Мы с ней всегда были неразлучными подружками, несмотря на разницу в возрасте. – Да у вас разница-то маленькая, – будто мимоходом заметил Соби. – Девять лет, довольно приличная. – Масака! Не может быть! Я думал, тебе не больше двадцати. Я медленно повернулась к парню и устало взглянула в его невинно хлопающие ресницами раскосые глаза. – Ты опять пытаешься делать комплименты? – упрекнула я. – Не трать усилий, они на меня не действуют. Пойдём смотреть твою работу. Работа Соби мне понравилась. Зеркало висело ровно, и мусора вокруг не замечалось. Но вслух я ничего не сказала. Лишь с королевской милостью позволила повесить ещё и прилагавшуюся к зеркалу ажурную полочку. С полочкой мой работник почему-то возился дольше. Я упаковала вещи для посылки и после отправилась в кухню, дабы заняться ужином. – Моя помощь ещё в чём-то нужна? – поинтересовался Соби, завершив наконец работу. – Нет, – отозвалась я. – Отнеси ящик с инструментами в коридор, после уберу его на место. Исполнив это, парень вернулся в кухню и сел на табурет у обеденного стола. Теперь он от меня вообще не будет отходить что ли? – Можешь пока посмотреть телевизор, – предложила я. – Не хочу, – ответил Соби. – Я не люблю быть один. Лучше с тобой поболтаю. Если ты не против, конечно. Я тяжко вздохнула. Вот ведь свалился на мою голову. Придётся двадцать дней не только терпеть его присутствие, кормить его, но и развлекать беседами. Уж поскорее бы поймали тех бандитов. Я выложила на стол большой розовый помидор, пару огурцов, пучок зелёного лука, поставила миску и всучила парню нож. – Раз решил сидеть тут, то нарежь салат. Справишься? Парень приподнял бровь и, искоса взглянув на меня, снисходительно усмехнулся. Я вернулась к приготовлению ужина. – Ты довольно грамотно и свободно говоришь по-русски, – завязала я разговор. – Выучил его за год проживания здесь? – В общем, да, – охотно ответил Соби. – Но русский язык преследует меня почти полжизни. – Это как? – В средней школе со мной училась одна девочка Нарико, – начал рассказывать парень, не спеша нарезая вверенный ему салат. – И она увлекалась русской культурой. Мне Нарико очень нравилась, только подойти к ней было трудно. Красивая, независимая… с шипами… прямо, как ты. И тогда, чтобы добиться её расположения, я вместе с ней пошёл на курсы русского языка, потом с ней в паре брал частные уроки. Я занимался танцами, мне не нужен был русский, и всё же я добросовестно учил его ради внимания Нарико. – Расположения-то от неё добился? – Да. Сначала стал её другом, потом завязались более близкие отношения. Я думал, после школы мы поженимся. – И что помешало? – Окончив школу, Нарико уехала в Россию и осталась здесь навсегда. Выучилась, вышла замуж. Мы больше не общаемся. – Ты переживал? – Сначала да. А потом я пошёл учиться в институт искусств и там, в балетном классе, познакомился с симпатичной девчонкой с шикарными волосами цвета спелого каштана. Такими же, как у тебя. Её звали Оксана, она была из русской семьи. Её родители по контракту несколько лет работали в Токио. Оксана очень обрадовалась, заметив в своём окружении человека, который знает её родной язык. Когда мы с ней оставались вдвоём, она просила говорить с ней только по-русски. Для меня это была хорошая практика. Хотя, тогда я всё ещё считал, что русский язык мне не нужен. – Ты на ней тоже хотел жениться? – Не знаю. – Соби устремил задумчивый взор на пейзаж за окном. – Оксана была нежной… очень нежной. Слишком нежной. Приторной. Никогда не капризничала, ничего не просила. С ней было спокойно, но иногда её нежность утомляла. Нет, я не воспринимал её как невесту, – быстро скинув воспоминания, парень вернулся к работе. – Мы с Оксаной расстались через год. У её родителей закончился контракт, и она вернулась с ними в Россию. Больше мы не виделись. – Кто была твоей следующей учительницей? – Потом у меня был большой перерыв в изучении языка. Я учился в школе танцев, после устроился в танцевальную труппу, но она быстро распалась. А однажды я прослышал о просмотре на одной киностудии. В дораму требовался профессиональный танцор… – Извини, куда требовался? – не поняла я.