— Мама, — тихо позвал я, наклонившись к её голове, — если выкрикну имя отца, то начинай стрелять. Отвечать мама не стала, только поправила наплечную кобуру, скрытую под ветровкой. Следующие три часа ничего особенного не происходило. Матросы разнесли обед. Причём половина персонала излучала полное спокойствие, сосредоточившись на удержании себя и корзин с едой в вертикальном положении. Неон дремал, мама делала вид, что тоже спит. Один раз я прогулялся до туалета, опробовав удобство перемещения по поручням. Поймал на себе несколько насмешливых взглядов пассажиров. От этих шёл легкий запах алкоголя, понятно, что им и море по колено, не то что полёт на дирижабле. В целом эмоций было немного. Пассажиров уже не тошнило, привыкли и подрёмывали, а от тех, кто сидел в кабине пилота, я эмоций не ощущал. Предельное расстояние моей эмпатии метров пять-шесть. Но общее предвидение будущих событий никуда не делось и меня продолжало потряхивать от страха. Наконец дирижабль стал опускаться. Дело близилось к вечеру и нас ждала ночёвка в Воронеже. — Почему нет связи? — довольно громко возмутилась всё та же дама в лиловой одежде. — Действительно нет, — подтвердил это Неон. — Наверное, какие-то непорядки на ретрансляторе. Кого-то эти слова успокоили, но не меня. К тому же от матроса пошла волна раздражения. Правда, больше ничего подозрительного не было. Кажется, я действительно зря себя накручивал. Привык много времени проводить дома, сведя к минимуму общение с людьми. В моей университетской группе всего четырнадцать человек, в социальной группе десять. Тут же я столкнулся с большим количеством народа и не смог совладать с потоком нахлынувших эмоций. Не скажу, что это доставляло мне серьёзный дискомфорт. Чтобы вам было понятно, представьте вместо эмоций запах. Вы чувствуете аромат чего-то приятного и вдруг к нему примешивается откровенная вонь. Естественным желанием будет отойти подальше от неприятного запаха. Это как бы и напрягает, но не сильно, просто не нравится, и я давно привык к подобному разнообразию эмоций. — Почему не выгружаете личные вещи⁈ — снова послышался визгливый возглас капризной дамочки из числа пассажиров. Матрос тихо объяснил. Думаю, любому человеку понятна причина. Смысл туда-сюда таскать багаж? Завтра мы снова погрузимся на гондолу. — Я не взяла с собой жидкость для линз, — продолжала настаивать дама. Ей пообещали, что найдут багаж и выдадут. Правда, помогать переносить его никто не станет. Женщина успокоилась, а три матроса продолжали фонить злостью. Моя сосредоточенность на эмоциях и помогла предотвратить последующие события. Мы с мамой и братом спускались во второй группе пассажиров. Я внимательно прислушивался к себе. Беспокойство буквально зашкаливало. Это было не моё волнение и не тех людей, кто спускался на землю. На последних двух секундах движения кабины с наружной стороны «дохнуло» таким, что я, не задумываясь, выкрикнул: «Лёша!» Для мамы ключевое слово сработало спусковым крючком. Никто и не понял, отчего при раскрытии дверей едущая с ними пассажирка вдруг начала палить из пистолета. Нужно отдать должное маме, что первые два выстрела были сделаны в воздух. Она профессионально оценивала степень опасность, исключая ошибку и ранение невинных людей. Повезло, что встречающие пусть и держали автоматы наготове, но подобного сопротивления не ждали. Из четырёх человек воспользоваться оружием успел один, двоим мама прострелила головы, а четвёртому с разбегу саданула ногой по автомату. Неон отреагировал не менее быстро, безошибочно вычислив, кто представляет потенциальную опасность. У меня же под ногами лежала мамина сумка, из которой я спешно начал доставать оружие. Неон не глядя выхватил из рук протянутую рукоятку пистолета. У мамы и более серьёзное оружие имелось, но автоматы в тесной кабинке доставать не было смысла. Всё заняло несколько мгновений. Пассажиры не успели никак отреагировать. Разве что дама в лиловом костюме начала заваливаться на бок. Кто-то придержал её, тут же увидел кровь, вот тогда и началась паника. И все дружно кинулись наружу. — Стоять, на землю! — успел выкрикнуть Неон. — Сумку! — подскочила ко мне мама. — Для тебя команда «на землю» ничего не значит⁈ Упал и я, не вдаваясь в подробности куда и зачем. — Что это? Кто⁈ — раздавались со всех сторон возгласы. Лифт вместе с мёртвой женщиной потащило вверх. И мы наконец смогли осмотреться. В сумерках было много не рассмотреть, но то, что это явно не Воронеж и вообще не населённый пункт, было видно. Хотя стыковочная башня для дирижабля и башня с ретранслятором присутствовали, но других следов цивилизации не наблюдалось. Только стоящий неподалёку фургон и убегающий от него человек. Мама, встав в устойчивую стойку, прицелилась и выстрелила вслед тому мужчине. — Неон, я должна была тому резвому левую ляжку подстрелить. Проверь, но осторожно. В случае сопротивления стреляй в голову без вопросов. Лежащие на земле пассажиры повторно завыли вслух и эмоционально так, что я чуть не потерял сознание от обрушившихся на меня эмоций. Не слыша уже ничего от боли в голове, я пополз в сторону фургона. Идиот! Не сообразил сразу, что первая партия пассажиров должна быть где-то рядом. Похоже, их всех и загрузили внутрь. Люди, ошеломлённые таким «приёмом», а после услышавшие звуки стрельбы, пребывали в не меньшей панике, чем те, что оказались позади меня. Прижавшись к колесу, я постарался отдышаться и прийти в себя, мысленно ограждаясь от чужих эмоций. Выпускать пленников не спешил. Повременю. У меня для этого мама и брат имеются. Как бы понять, что здесь произошло и почему дирижабль начал отстыковку? Глава 5 Неону всё же пришлось пристрелить водителя. Сдаваться он не собирался, а брат не хотел рисковать. В результате мы остались в полном неведении о происходящем. Тот, кто мог прояснить ситуацию, умер, а дирижабль, задрав нос, спешно уходил на запад. Правда, перед набором высоты кто-то из гондолы попытался по нам пострелять. Может, не только по нам, а заодно и по ретранслятору. Быстро закатившись под фургон, я больше слушал, чем наблюдал. Остальных пассажиров мама успела загнать в лифтовой бокс. Вторая часть пассажиров всё ещё была внутри фургона и их не задело. Дирижабль почти сразу сбросил вниз лифтовые тросы. Затем упал труп женщины в лиловой одежде, и вскоре транспорт удалился, оставив нас непонятно где. Мама быстро проверила тех людей, кто вышел нас встречать с оружием. Убедившись, что её навыки не подвели и выживших нет, она первым делом собрала автоматы. Неон тоже приволок трофей и уже после этого открыл фургон. Высыпавшие из него пассажиры добавили паники и неразберихи. — Занять оборону! Ты и ты — страховать восточную сторону! Двое на крышу фургона. Смотреть юг и запад. Неон, проверь ретранслятор, — скомандовала мама, попутно всучив трофейное оружие наиболее адекватным пассажирам. Мне никакого приказа не поступило, но я сам вызвался пойти с Неоном. Если внутри серьёзная поломка в оборудовании, то он не разберётся. В помещении под башней было относительно чисто. Здесь явно убирали и следили за оборудованием. — Просто отключено, — обрадовался Неон и протянул руку, чтобы нажать тумблеры. — Стоять! — крикнул я. — Ты хочешь, чтобы те на дирижабле связались со своими помощниками? Они у них точно были. — А зачем они сами лишили себя связи? — Брат недоверчиво покосился на ретранслятор. — Связь вырубили незадолго до посадки, лишая конкретно нас связи, — пояснил я. По крайней мере так мне виделась ситуация. И с командами мамы занять оборону я был согласен. Раздавшийся снаружи треск автоматов подтвердил моё предположение. — Лежи и не высовывайся, — моментально включил братопеку, подтолкнув меня к боксу для хранения аккумуляторов. Пока мама с кем-то «воевала», я разумно не лез ей под руку и собирал имеющуюся информацию. То, что ретранслятор не заброшенный, я и без этого понял, а тут сразу несколько подтверждений. Ещё и серийный номер вышки оказался у меня перед лицом. — Орёл, — прочитал я надпись. — Теперь понятно, где мы находимся. — Это такой поселок на две тысячи жителей? — припомнил Неон, оглянувшись на меня. — Главное, что он связь с цивилизацией поддерживает. — Очень хочется в это верить, — отозвался брат, осторожно приподнимаясь с колен. — Всё. Мамочка всех порешила. — Снова ничего не проясним, почему это вообще произошло, — в сердцах сплюнул я. Но на доклад к нашей командирше я поспешил. Ей нужно знать, что неподалёку проживают около двух тысяч человек, и в данной ситуации никто не гарантировал, что они полностью лояльны к Москве. В общем, не стоит включать связь. Дело близилось к ночи, что-то выяснять или куда-то двигаться в этот день мы не успевали. Оставалось подвести итоги и принять меры безопасности. Кажется, кроме мамы, среди пассажиров не оказалось никого из старшего поколения, заставшего войну. Группа выглядела изрядно напуганной. Все были из Москвы, так сказать, «дети цивилизации», которые уже не помнят инцидентов с применением огнестрельного оружия. Это только наша с Неоном родительница никогда не боялась потерять социальные баллы и таскала с собой автомат даже на овощебазу. Девицы в количестве пяти штук показательно закатывали глаза, причитали, обещали пожаловаться в Центр на всё сразу, выспрашивали, нет ли среди пассажиров психолога, требовали воды и успокоительных препаратов. Мужчины из числа тех, кому мама выдала автоматы, так и стояли в охранении, а остальных родительница уже согнала собирать и обыскивать трупы. Что поделаешь, «дитя войны». Мародёрка для мамы — святое дело. Но конкретно в этом случае я был согласен, что дело нужное. Кто это был, зачем нас хотели похитить (а что это именно так, я ничуть не сомневался), можно узнать по косвенным деталям и тому, что хранилось в карманах. Увы, нападавшие имели очень скудный набор личных вещей. Такое впечатление, что они предполагали свой подобный печальный конец. Или кто-то более умный распорядился убрать все приметные вещи. Даже браслеты были замкнуты на личные чипы и активировать их кому-то чужому не получится. Опознать этих людей при помощи чипа тоже сомнительная затея. Наверняка чипы кустарного производства, а не из Центра. Да даже если из регионов Волги или Урала, данные таких идентификаторов бесполезны. Их только и можно для соединения со средствами связи использовать. — Парни, взяли фонарь и пойдём всё проверять ещё раз, — обрадовалась мама нашему с братом появлению. — Ретранслятор рабочий, но я так понял, что мы его не включаем? — уточнил Неон, а мама задумалась. — Через час, — приняла она решение. — Дирижабль уже будет далеко, а ночью по дорогам не наездишься. Других бойцов поблизости быть не должно. Дежурство, безусловно, установим, потому и активируем связь. В маминой сумке, помимо огнестрельного и холодного оружия, имелся небольшой запас выживальщика: зажигалка, леска с крючками, соль. Что-то ещё, я не рассматривал подробно. Вытащил из бокового кармашка запасной фонарь и в сопровождении Неона отправился на разведку. — Вездеход на дизельном топливе, — озвучил брат нашу первую находку. — Именно на этом транспорте прибыла та группа боевиков, которая должна была пленить пассажиров дирижабля. — Значит, добирались по малопроходимой местности, — сделал я очевидный вывод, — и имеют где-то базу. Причём не в городской черте. В каком-то посёлке и производят дизель кустарным способом. — Серьёзная подготовка, — заметил Неон и осторожно приблизился к технике. Обойдя вездеход, мы убедились, что людей нет. Потом, конечно, осмотрели лесок и особенно кустарники в радиусе метров двухсот. Дальше углубляться в заросли смысла не было. Ночь уже вступала в свои права. Особо не набегаешься по темноте. Да и фонарь слишком удобная цель для вероятных злодеев. Возле трупов мы на какое-то время задержались. Я диктовал Неону всё что видел, он записывал мои слова на браслет: — Вещи имеют маркировку Второй московской пошивочной фабрики. Обувь нового образца, соответствует моде столицы. Трикотаж нижнего белья предположительно тоже московский. Волосы короткие, стриг профессионал. Эмблем или опознавательных знаков у группы нет. У двоих нашивки на левом рукаве, спороты. По форме и месту расположения могу предположить, что это одежда для работы в социальной группе.