Я молча достал из секретера давно приготовленный локон и также молча положил на стол. – Закажешь два теста, зато будешь точно уверен. – И… как ее зовут? – Лиля. Лилиана Фрязина. – Русская?! – Нет, китаянка! Понятно, что русская, но с итальянскими корнями. – А корни откуда? – Ты вообще про историю фамилий на Руси хоть что-то слышал? Прозвище Фрязин, а потом и фамилию Фрязины41 на Руси носили выходцы из Италии. Где-то в глубине веков у нее по отцовской линии в роду были итальянцы. В семье итальянский язык традиционно знали не хуже русского. Лиля закончила экономический в 1989 с красным дипломом и в награду родители оплатили ей поездку на неделю в Рим. На родину, так сказать, предков. Вот там мы и познакомились, когда она зашла в кофейню около моего дома. Лилия… Она так смешно говорила по-итальянски, вроде все правильно, и вдруг – бац! Неверное ударение, и слово превращается неизвестно во что. Зато историю достопримечательностей Рима, как оказалось, она знает лучше меня, коренного римлянина. Мы несколько раз спорили насчет года постройки или архитектора, потом проверяли – она ни разу не ошиблась. Целыми днями мы ходили по городу, и я открывал его для себя заново, через призму ее восприятия. Вечный город и молодая девочка с распахнутыми глазами – Мадонна отсыпала мне в то лето пять дней счастья. Ничего этого я мальчику рассказывать не буду, ему неинтересны такие подробности. Но именно тогда в июле все и началось, из-за чего сейчас мы сидим в моем кабинете, и речь вот-вот зайдет о матерой уголовщине. – А потом? – Потом ее путевка закончилась, и она вернулась в Москву. Я к ней сам несколько раз прилетал, а она никак не могла ко мне вырваться, тогда еще существовала страна под названием Советский Союз, и получить визу к «проклятым капиталистам» было почти невозможно. Я удивляюсь, как в первый-то раз ее родители сумели «продавить» такую поездку. Мне тоже у них в стране делать было нечего, а решать что-то было надо, мы хотели быть вместе. Тогда Лиля придумала план: она завела «липовую» карту об опухоли мозга, а я прислал ей приглашение на бесплатную операцию и последующее лечение от той клиники, где работал, мотивировав это нестандартным случаем. Бодались с их ОВИРом42 больше года, но в январе 1991 ее самолет приземлился в аэропорту Фьюмичино. – Так она вышла за тебя замуж? – Нет. – Почему? – Сначала потому, что для этого требовался целый воз формальностей, да и родственники по некоторым причинам были не в восторге, и мы решили провернуть вариант «пропажи без вести», и достать ей документы умершей женщины, чтоб обвенчаться по всем правилам, как с гражданкой Италии. – А потом? – А потом в клинику моего друга привезли в бессознательном состоянии какую-то бродяжку, которая там и умерла. Я ее паспорт-то на имя Лауры Бруно и припрятал, врачам порой бывает проще достать документы, чем кому-то еще. Но тут на свет собрался появиться ты, и перед нами встала новая проблема. – И какая такая проблема? – Рик, беременность меняет женщину. И не надо делать такое выражение лица, я сейчас говорю об изменении ресурсов организма. При беременности все силы матери направлены на сохранение жизни плода и малейшая угроза может привести к всплеску совершенно невероятных способностей. Доводилось в свое время читать о том, как беременные женщины при угрозе нападения могли нападавшего покалечить, а то и убить. Так вот, у Лили во время беременности резко возросли способности к э-вампиризму. Хорошо, что меня родители когда-то просветили и я вовремя заметил признаки. Тебе объяснить, чем демонстрация «высасывания» ею энергии у окружающих могла закончится? Хорошо, если особо набожные костер бы не устроили. – Эээ…, ну, а если не контактировать особо ни с кем? – Угу. Предлагаешь жить в клетке? Только вот регулярные врачебные осмотры никто не отменял. А роды? Там при потере крови и жизненных сил у Лили был шанс всю бригаду непроизвольно «выпить»! – А как-то контролировать? – Попробуй понять, что это себя можно научиться контролировать, а контролировать потребности растущего в тебе плода, жадного до дармовой энергии в принципе невозможно! Ты требовал постоянной подпитки, в противном случае мог «осушить» мать. – Ну, допустим, можно было сделать кесарево… – Нельзя, у твоей матери аллергия на большинство видов наркоза. А эпидуральную анестезию тогда еще не придумали. Да это еще полбеды, можно было подобрать бригаду из таких же э-вампиров и ничего бы они от себя «отпить» не дали. Собственно, так мы потом и сделали. Хуже другое… – Что может быть еще хуже? – А вот та самая наследственность. Если у беременной просыпается тяга к э-вампиризму, как думаешь, какие у ребенка шансы родиться донором? – Ну-у… – А грудного вампирчика еще надо потом как-то дорастить до более-менее сознательного возраста, чтоб научить самоконтролю. И не получить на выходе хладнокровного энергожора. Но говоря о наследственности, я имел в виду еще один, неизвестный тебе фактор. Предрасположенность к «отъему» энергии – фамильная. Вот со стороны матери в Лилиной семье как раз такие и водились. И ее родной дядя по матери об этом был прекрасно осведомлен. И сам такие способности втихаря развивал, и на дочь сестры облизывался, подозревая в ней мощный потенциал. А был он из некой властной структуры, которая вроде как занималась не шибко легальными опытами над людьми, и заполучить молодую сильную э-вампиршу с подрастающим поколением для исследований – это ж за счастье! Тебя бы на молекулы разобрали, а ее превратили в инкубатор для поставки монстриков на опыты. А теперь спроси меня еще раз, почему мы не хотели, чтоб о вас с матерью кто-то знал. – Даже так… а дальше? – Ты появился на свет 26 декабря 1991 года, в день официального развала СССР. Лиля как узнала, долго хохотала, насчет того, что достаточно было год подождать и эта махина сама бы развалилась, глядишь и прятаться бы не пришлось. Потом подумала и сказала, что все равно не зря, иначе бы у нас с ней и этого года не было, а потому она ни о чем не жалеет. Лиля была необыкновенной. – Я родился под Рождество! – Это ты воспитателям в приюте сказал, как запомнил, потому что оба праздника вы отмечали одновременно. А им что, как сказал, так и записали. Документов-то не было. – Так, и что мешало пожениться после моего рождения? – Да то, что ты родился, но проблема-то не исчезла! Двое э-вампиров на выгуле, большая и маленький! Если саму Лилю я с грехом пополам научил контролировать жажду энергии, то проделать это с маленьким ребенком до определенного возраста в принципе невозможно. Такие способности прятать надо. А в качестве моей жены и ребенка спрятаться не получится, моя пафосная семейка об этом позаботилась. Да еще этот ее дядюшка в качестве розыскника… Мы договорились, что она официально «засвечивается» по жизни как Лаура Бруно, тем более, что и рожала она под этим именем. Я помогаю, но по-тихому, чтоб никто ни в чем не заподозрил скромную мать-одиночку. Твоя матушка заранее наплевала на подпорченную репутацию, на возможные косые взгляды и сплетни, лишь бы никто ничего лишнего не знал. Она была необыкновенно отважным человеком, хотя ей к тому моменту исполнилось всего двадцать четыре. Мы перебрались в Неаполь и сумели как бы случайно снять две квартиры дверь в дверь на одном этаже. Потом как соседи познакомились, но общались на людях исключительно официально, и только по ночам, когда ты засыпал, я мог обнять свою женщину. Я работал в колледже, вел занятия по психологии, Лиля осваивала бухучет, чтоб получить работу не в офисе, а на дому, и так прошло три года. А в 1994 мне пришлось вернуться в Рим. Умер мой отец и моя мать в общем-то справедливо потребовала исполнять обязанности главы семьи, которые автоматически перешли ко мне. Лиля переехала на месяц позже меня в соседний дом, где я через посредников нашел квартиру. Тебе пора было социализироваться, и я подобрал самый продвинутый детский сад, куда сам же устроился дошкольным психологом на неполный рабочий день. – А почему я попал в приют? – А потому что Лилю все это время целенаправленно искали. И нашли. – Этот самый дядя? – Этот самый. – А чем он так страшен? Страна развалилась, спецслужбы поменялись, что и кому он мог сделать? – Эх, молодой ты еще. Запомни, есть такие службы, где бывших не бывает. Этот оказался именно из таких. Он со стороны спецслужб в своей конторе аккурат финансы курировал, которые на опыты тратились, чуешь? И когда страна развалилась, не растерялся, а подсуетился и быстренько вложил накопленное как один из учредителей в «КМБ БАНК»43. Нехило, видимо наворовал в свое время. Так что денег и времени на поиски Лили у него было и было. Рассуждал он просто: племяшка пропала в Италии? Язык знала? Там и будем искать. Он по следу просто пустил частных детективов с ее фото по разным городам. Они ее и обнаружили в 1997 году на Хэллоуин в Венеции. Мы думали, что хорошо следы замели, а прокололись на случайности. Лиля и цвет волос сменила, и прическу, и линзы носила, и стиль одежды, а узнали ее, когда она взяла напрокат маскарадный костюм и шла в нем забирать тебя из кофейни, чтоб идти на празднование Дня всех Святых. Сюрприз хотела сделать. Ну что, сюрприз удался. – А какой костюм-то был? – Ангела. Ты если ее запомнил, то с короткими черными волосами и темноглазой. А тут к белому костюму прилагался блонд-парик, ну, и зачем портить линзами голубые ангельские глаза? В костюме и парике она оказалась собственной копией семилетней давности. Ее и взяли буквально на улице. Она все, что сумела сделать, спустила в унитаз документы на имя Лауры и Риккардо Бруно, пока не додумались ее обыскать, чтоб даже намека не дать, под каким именем она жила, и чтоб не знали, что есть ты. – А на что она надеялась? – Что, если возьмут ее, тебя искать не будут, сложно искать того, о чьем существовании не подозреваешь. И на то, что тебя сумею найти я. – А ты? – Дурак я. Я искал женщину с ребенком или без. А надо было наоборот. А когда я додумался до нужного варианта, то перевернул все римские приюты и тебя не нашел. Меня же не было в Риме, когда Лиля устроила вам поездку в Венецию, я и искал не там. Я искал тебя и боялся, что уже поздно и ищу я зря. Контролировать-то ты отъем энергии не умел, попасться мог особо наблюдательным как нечего делать. Я очень боялся, что у тебя выявят вамп-способности, и тогда конец всему, не миновать тебе как сироте попадания в подопытные, а это дорога в один конец. Да и потом, когда я перелопачивал документы по венецианским приютам, выяснилось, что записали тебя специфически, переврав все, что можно. Ты в детстве слегка картавил, и плохо выговаривал букву «Р», и оказался по новым документам Риком Буно. Буно, а не Бруно! Да еще сказал, что маму зовут Лиза. Я уже потом понял, в чем дело. Это я ее называл fiordaliso44, а ты, видимо, так и запомнил. И, естественно, никакой Лизы Буно не нашли. – Ну, и что потом? – Потом тебя усыновили, и следы потерялись. Но ты оказался неуживчивым, и приемная семья тебя вернула. А приют в Венеции к этому моменту прикрыли, и ты был переведен в Миланский приют, но уже под фамилией усыновителей. Чехарда получилась еще та, при том, что я даже не понимал, где и как тебя искать. А к моменту выхода из детдома ты настоял на смене фамилии. И миру явился Риккардо Скварчалупи45. Как думаешь, я догадывался, что ты так назовешься? – Да, такое предположить непросто. А Лиля? – А ее дядюшка увез в Москву. Нет, как подопытная она ему бы уже не пригодилась, контора с опытами над людьми после развала Союза приказала долго жить, но как э-вампир – очень. Он еще тогда начал сколачивать команду э-киллеров. А что, идея богатая. Никаких улик, никаких подозреваемых. А сколько в лихие девяностые стоило «естественное» убийство, ты себе даже представить не можешь. А тут племяшка с нужными способностями. Поднатаскать, и готовый ручной э-киллер. Только Лиля отказалась. – И что? – А то, что дядя воспользовался наработками своей развалившейся конторы и в наказание одел ей ошейник-блокиратор, не позволявший пользоваться чужой энергией вообще, да еще с ментальным запретом на возможность рассказать-пожаловаться. Он все рассчитал, тварь, как Лиля почувствует нехватку сил, так и прибежит на поклон, а он ее на этом и подловит. И никуда она потом не денется, исправно будет «глушить» всех, но кого дядюшка укажет. И пикнуть не посмеет, или там пожаловаться кому, ибо кому жаловаться, если у самой пара трупов за плечами? – И? – Он не учел ее характера, она уперлась намертво. Ей в тот момент было 30 лет. И следующие 18 лет она прожила в ошейнике. – Что, так и не снял?! – Нет. Она сама как-то умудрилась это сделать в 2015 году, и мгновенно сбежала из Москвы в Рим. Нашла меня, и мы уже более правильно организовали твои поиски. – И как поиски? Увенчались успехом? – Да. Только вот тебе к тому моменту было двадцать пять дет, у тебя была устоявшаяся жизнь, и мы не знали, что мы тебе скажем. И что мы вообще можем тебе сказать. Тем более, что твоя мать опять вынуждена жить по чужим документам. – А вот то же, что и сейчас. – И в ответ услышать то, что носится в воздухе: почему ты на матери не женился, почему вы меня бросили, почему она сообщить обо мне не могла, почему ты меня так и не нашел, я сам вырос и теперь знать вас, гадов, не хочу! – В общем, да. И, действительно, почему она сообщить тебе обо мне не могла? – А потому что любые средства связи для нее жестко контролировались. И сообщение, попади оно не ко мне, а будучи перехвачено дядей, означало, что он найдет тебя раньше меня. Твоя мать если столько лет сумела выдержать в блокираторе, то исключительно потому, что каждым днем своего молчания выцарапывала тебе день нормальной жизни. И не смей ее осуждать. Тем более, что мы тебе помогали неявно. – Это как же? – А так! Например, два года назад твой непосредственный начальник Жанфранко Каприано приходил ко мне с просьбой излечить его от пагубного пристрастия к курению, ибо врачи запрещают, а у самого силы воли не хватает бросить. Излечил, чего ж не излечить. Заодно внушил ему под гипнозом, что тебя повышать пора. Ты думаешь, капитана раньше срока получил просто так, а вот и нет, пришлось попотеть! – А матушка не желает сыночка лицезреть? – Почему же, желает. Но без прямого объявления о себе. Ты бассейн посещаешь? А после бассейна на массаж ходишь к синьоре Лине Гирландайо. Это она. Именно она достала твой генетический материал. Она тебя подпитывает раз в неделю, чтоб ты не запалился, слишком открыто «кормясь» от окружающих.