Живущий в дебрях калифорнийских, как отшельник…» «Как можно, Леонид Ильич, вам в это верить, — Прервав его, ему Громыко эдак молвил, — Что президент такое мог нагородить? А если правда, вряд ли бы нас в это посвятил. Скорее, сходно всё на хитрое коварство; А для него присуще лишь затейливое бахвальство. Ведь, веря лживости такой, подумать можно, Что в их стране какой-то Бог живёт?! И этим расшатать уж будет им несложно Уставы наши идеальной жизни наперёд: Ведь у них цель взорвать путь к коммунизму, Чтоб поклонялись люди лишь капитализму. Здесь, без сомненья, козни ЦРУ, Чтоб им затеять свою грязную игру. Им, бестиям, уж больно тошно от того, Что мы защитим от домыслов любого, И зря стараются, толстосумые подонки, Нас заставить верить в эти предрассудки. Скорей всего, там гипнотизер-артист, Который на руку, естественно, нечист. Разденет перед телекамерою догола, Чтоб выставить вас за драного козла. Я бы за его такие проделки и шутки Показал президенту только дудки». «Но, друг мой, – загнусавил генсек, — Вчера пришлось мне дать добро. Ведь знаешь ты, какой я человек, Когда бес, как говорят, уже в ребро. И вот от танцев и марочных бутылок Сейчас трещит спина и ещё затылок. Ах, какие дамы были на балу – кокетки, Блудные глазки, все падшие красотки: Липучие они до нашего пахотного брата. Понадевали все на себя столько злата; Ну, словно все как небесные богини, По крайней мере, ясно – все герцогини! Конечно же, был ими очень озабочен, Что птахами такими я тесно окружён. Они все лезли до меня с улыбочкой, щипались, Или спокойно, сексуально, прилеплялись. А потом заманивали меня размякшего на танцы, Вот как умеют развлекаться эти иностранцы. Ох, как мне тяжко, брат, однако же, сейчас, И ни с чего охрип мой прежний громкий глас, В душе, поверь, как будто котики скребутся, И мой живот посмел арбузом весь раздуться. А главное, представь: не помню я до сей поры, Куда запропастились у меня проклятые штаны! Ой-ой! Мой любезный друг Андрюха! Какую бяку выворачивает отрыжка, Притом ещё и тошнота идёт из брюха. А голова как колокольная кубышка — По всем по швам она, негожая, трещит И однозначно похмелиться лишь велит. Да ты не бойся, друг мой, как каналья, Это всё, пойми, для встряски и веселья. Но если даже это какой-то заговор, Мы расторгнем подписанный договор, И это толстосумам даже больше навредит. А в ядерной войне, и так понятно, никто не победит. А вообще, на блеф это, в общем, не похоже, —