Который в это время, не стал за ушедшими даже люк в кабине закрывать, А пощёлкав у пульта, он вмиг убрал в телевизоре, прежнюю его картинку. И разделил экран на два равных, но разных изображений в них на слежку. В одном из них, можно, так наблюдение вести тут за русскими товарищами, А в другом секторе видео-слежка шла как бы за американскими господами. Русские тут на экране выглядели озабоченными, растерянными, угрюмыми. А американцы, наоборот, другими: счастливыми, беззаботными, весёлыми. И потому они зашли в ресторан «Москва», где пока их вынуждены оставить. А русские в тотчас угнали авто, и на ней поехали на почтамт так позвонить; И в ближайшем телеграфе они своего добились, а ещё послали телеграммы. Наш див увидев, что всё происходит в рамках запланированной программы, Не стал томиться, и через парящий столик смел отсюда, быстро удалиться: Бросив нас одних, чтоб мы посмели на всех убывших, через телек подивиться. Ну что же, тогда мы глянем на экран, какие у путников истории случились. Пока американцы в ресторане пили, русские в панике по городу носились; И везде они встречали вместо красных кумачей явно вражеские им стяги: По горизонтали в три колора, в них пестрели разные, трёхрядные полоски. Сверху – белая; внутри – синяя; снизу – красная: были имперские такие флаги. «Да, – сказал Громыко, – страна скатилась назад, на буржуазные порядки». Потом коммунисты побывали на железнодорожных вокзалах и даже в порту. «Гады! – продолжал негодовать Громыко. – У меня как-то не вяжется во рту. Везде на крышах тут эти флаги и эмблемы – названия первозданного града, Которые меня сильно раздражают, и верю – сдали нашу власть враги народа». «Но мы, – сказал генсек, – тут беспомощны, и ничего не сможем предпринять. Нам осталась здесь одна забава, зайти в кабак, и на грудь хоть шнапс принять». Ещё чуток посовещавшись, у партийцев сразу же созрел простой по ходу план. Воспользоваться, что их никто не видит, влезть в какой-нибудь тут ресторан. Так они и сделали, пробрались в первое, попавшееся заведение, где разом Нашли свободное место прямо у эстрады, и обложились закуской и питьём; И стали это горе водкой заливать, как будто только что побывали под ножом. В это время на подиуме в зале кто-то тут запел старинную песенку – реквием. От чего Громыко после песни не сдержался и начал горестно здесь плакать. «Ну что ты, – стал так его утешать Брежнев, – можно ли из-за этого так рыдать. Несмотря на перемены в стране, которую воспринимаю я, за сон кошмарный: Твоя любимая песня про-кирпичики жива, а ты ревёшь, как дух несчастный. Ведь хорошо, после своей смерти знать, что хоть что-то ещё живёт из народа, Или как в песне: «Умру ли я, но над моей могилою: гори, сияй, моя звезда!» Но Громыко сильно опьянев, стал ему в ответ руками даже как-то объяснять. В общих чертах можно от его лепетанья, к слову, лишь одно здесь понять: Когда-то на его родине в больших и в малых сёлах Громыках, все её любили, С утра до ночи пели взрослые и дети ежедневно; вот как песню там божили.[11] И, за этим поприщем русских, мы дорогие читатели, их на время и оставим И переведём взор на другой сектор экрана, и за американцами посмотрим, Как те, проводили остаток времени, в одном хорошем гостином ресторане. Да и где возможно находиться в глухую ночь, как не в публичном заведении. Ну что же мы видим ещё, находясь тут в «Машине Времени», на её экране? Неужели также пьянствую, и зазря прожигают такое здесь своё появление. Но нет. Народец из «буржуа» в увольнение: пили, ели, как бы с пониманием. И ко всем дамам безнаказанно совсем залезали под юбки с восклицанием, Особенно усердствовали двое молодых «гомиков» из охранки президента, Которые, сделав выбор на одной блондинке, загладили её «глазок» совсем. Девица, не поняв в чём дело, всё же дождалась освободительного момента И решила враз удрать оттуда, и, от парня своего, в свой номер – насовсем. И там зараз понять: от чего из ничего бывает даме даже слишком хорошо. А может, дух какой-то просто хочет её скорей до секса расположить ещё. Девица, изнывая к половому акту, вбежала в номер, не закрывшись на замок, Ведь её подталкивали гомики, они ведь даже на ходу так нежили у неё глазок. Она зараз разделась и завалилась на кровать, чтобы чудесный кайф понять, И сразу ж, самый первый бойкий мистер – твистер залез на девушку верхом. Но и второй, такой же резвый малый, он не захотел даже и на очереди стоять, И эту парочку уже в сношенье, он грубо и за миг их перевернул вверх дном. От этого гомосексуалист сразу на блондинку, с зада прыгнув – примостился. Хотя та отбивалась сперва, но, поняв так, что и этот дух уже в неё пробился, Не возражала больше тут, и с истинной истомой, начала в кайфе уплывать. Но сейчас в этот номер зашел её парень пьяный, стоявший на ногах едва. Он долез враз до кровати к деве, нагнулся к ней и начал её сладко целовать. Но та была уже в экстазе, и ей потребовалась тут настоящая грешная плотва: Она залезла к нему в гульфик мигом, и вынула на свет желанный леденец,