И вот весь юг уже в огне сражений, на севере стачки, смута, и одно броженье, А с западных краёв идёт на Русь, смешное, интеграционное присоединенье, А от восточных рубежей, ползёт в Москву опять от властей тут преступленье: От фальсификационных избирательных голосов, до забытых ими поселений. Так, опустели богатейшие края, закрыты шахты, прииски, всё без сожалений. И края нет цветущей одной лжи, украденным победам, горестным сраженьям; И нет придел от террористов, и заказных убийств, спокойной жизни людям. Ох, двоевластие: в истерзанной России Новой, источник только долгих бед. Как эпоха двоедушия, от которого, без сомненья, тут прощенья никакого нет. Только в салоне сферы закончилось стихотворное звучание с телеэкрана. Сразу замигала и заквакала у телевизора лампочка на пульте у Сун Дина. «Ага! – вскричал волшебник, смотря на бегущую строку в телепередаче, — Мы прибыли в будущее, но чуть меньше запланированного придела нынче. Тут 1993 год, октябрь месяц, полдень, и садимся в столице России – Москве». Здесь чародей наш к пульту приложился, и аппарат пузатый, словно тыква, Очутился на земле, где тут же оборотился зеркальным, красивым «икарусом». Автобус сей такой без звука вмиг повёз их по дороге, под невидимым парусом. Тут русские подумали, что волшебник собирается так, катать всех по городу, И стали просить его остановить сею машину, и отпустить быстрее их домой, Чтобы поглядеть, что делают родные души, через 20 лет, в эпохе двоедушной. Но див рассудил иначе, и остановился там, где скопилось множество народу, А было это у Краснопресненской набережной, у забаррикадированного моста. А далее уже ни проехать, ни пройти на другую сторону мимо патрульного поста. Точно как на ладони смотрелся тут впечатляюще, расстрелянный дом Советов. Это был «п» образный дворец с высокой цилиндрической башней посредине И походил он на корабль, выкинутый на берег, который погорел от обстрелов. Видели они и пробоины в здании, и что его пять белоснежных этажей в башне Выгорели насквозь со всех сторон, опоясывающим, сажевым, широким поясом. Так черные силы надругались тут над справедливостью и показали на здании, Как по – фашистски жечь парламент, чтоб демократию держать под колпаком. «Вот, – сказал Сун Дин, кивнув на негодующих людей тут, на одном дыхании, — Вам лучше бы подслушать у зевак, конечно же, что здесь было на самом деле». С этими словами он открыл в машине дверь, чтоб выбирались гости посмелее. Но те, посовещавшись дружно, обратились к волшебнику с этакими словами: «Владыка! Вы знаете, мы тут расспрашивать не можем, потому что невидимки. Не лучше ли выйти вам и разузнать, что натворили тут неугомонные потомки: До чего докатилось великое государство, с правителями, с пустыми головами. Конечно же, хотелось б нам к потомкам нашим обратиться здесь ко всем…». «Но, – прервал праведник, – это невозможно, а ещё вы забываетесь совсем. Неужели мне надо ещё у кого-то узнавать, какая здесь трагедия случилась. Ведь я, как бессмертный дух, который знает про всё, где б что ни случилось. Просто думая, что вы не верите мне, желал, чтоб сами правды тут добились. Верно, на подслушивание уйдёт уйма времени, как вы быстро не старались». «Владыка, – смиренно заявил Громыко, – мы всецело и давно вам доверяем, И если можно, так не томи нас, а то мы время здесь зазря лишь убиваем». «Ну, хорошо, – отвечал Сун Дин в ответ. – Здесь было убито множество людей. Дворец расстрелян был из танков, которыми командовал президент-злодей. Мафиозное правительство, чтоб скрыть свои плоды абсолютного бесправия, После взятия Белого дома, смыли все за собой кровавые следы преступления. К примеру, это было так: разорванные, искорёженные тела погибших людей Кидали в огонь, для безымянности, а прах увозили, для тайного захоронения. Истинного президента, со спикером Госдумы, заковали сразу же, как зверей. Их заставляют подписаться в мятеже, и сейчас они терпят тяжкие унижения. В данный час эти герои находятся в так называемой «Лефортовой тюрьме», И эти государственные мужи, держатся там достойно, в том чертовом логове». «Святой отец! – заорали коммунисты сразу ж. – Коль в такое время нас занёс, Позволь ответить, на сколько, времени довольствоваться нам можно здесь?» Волшебник наш, не взглянув никуда, на сей вопрос им сразу ж ясность внёс. «Да, – подметил он, – часик здесь у вас в запасе, уважаемые гости, точно есть». «Тогда, – зашумели русские, – хочется поглазеть на этих героев современности. А ещё просьба к вам есть: освободить их оттуда, из-за отсутствия виновности. А также мы были бы очень благодарны, потом нас отпустить по своим делам, Чтоб тут увидеть свои семьи иль просто весточки разослать по своим домам». «Насчёт челобитья первого такого рода, – сказал всем чародей тогда в ответ, — В книге «Истинного ученья», разные правила, но в ней имеется один завет, Что за освобождение из плена, рассматривается Небом, как Высшая заслуга. Ведь за спасение таких героев Бог взглянет на спасителя любого, как на друга. А вот насчёт того, чтоб вам попасть бегом домой, иль снова позвонить своим.