– Ее нельзя изъять, – догадалась агент. – Совершенно верно, – подтвердил Джа. – «Гением» становятся пожизненно. – Тебе повезло. – Если все будет хорошо, ты перестанешь мне завидовать. – Почему ты решил, что я тебе завидую? – Показалось. Карифа наконец сделала глоток, но только для того, чтобы выдержать паузу, поскольку вредный Винчи в очередной раз ухитрился ее задеть. Или прочитать… не важно. Главное, что он снова оказался прав: Карифа завидовала «гениям», но ей было неприятно слышать это от бородатого. И в отместку она решила поддеть собеседника: – Ты ведь понимаешь, что мне придется доложить о нашем разговоре? – Ты ведь понимаешь, что он уже записан? – фыркнул Джа. – И если не доложишь, у тебя будут неприятности. – А у тебя? – не удержалась от ядовитого вопроса Амин. – Я отчитываюсь только о результатах проделанной работы. – Хочешь сказать, что находишься на другом уровне свободы? – Свобода может быть только одного уровня, – протянул Винчи, закладывая руки за голову и потягиваясь. – Свобода или есть, или нет. Я – свободен. – Но ты служишь, то есть подчиняешься приказам. – Это мой выбор. Я служу тем, выше кого в нашей реальности не существует, и за это мне платят свободой. Я считаю заключенный договор достойным. И опять он ее отбрил. Как будто поставил на место. Карифа сделала большой глоток, отметив про себя, что содержимое фляжки изрядно уменьшилось, и поинтересовалась: – Зачем ты мне это рассказал? – Готовлю к новой жизни. – Разве нужно готовить к свободе? – удивилась Амин. – Еще как, – подтвердил Винчи. – Начнем с того, что свобода нужна далеко не всем, многие отказываются. – Боятся? – Ты угодила в точку, – кивнул бородатый. – Свобода – это не только возможность говорить все, что придет в голову, и вести себя как хочется, но и ответственность за принятые решения. Это совершенно иная жизнь, в которой твоя воля стоит выше инструкций и правил. – Для чего? – Для того, чтобы идти вперед. Топтание на месте – это удел рабов. Карифа поздравила себя с тем, что совершенно не готова к серьезному разговору. То ли к серьезному, то ли к умному, то ли к провокационному. В любом случае Джа далеко не так прост, каким показался в начале знакомства, и с ним следует держаться осторожно. – Давай вернемся к делам, – предложила агент, жестом показав, что следует закрыть и убрать фляжку. – Ты сказал, что Орк – парень из высшего общества. Тогда почему он стал террористом? Что с ним случилось? – Говорят, спятил. – Похоже, – согласилась Карифа, ожидавшая примерно такого ответа. – А на самом деле? – Если успеем – узнаем. – Почему «если»? – Интересы общества требуют его устранения, – подтвердил ее предположения Винчи. – Никому не понравится, если, догнав Орка, мы начнем с ним откровенничать. Впрочем, ты и сама это понимаешь. Разумеется, он имел в виду несчастливую судьбу Сечеле, но упоминать это имя не собирался. – Ты для этого здесь? – тихо спросила Карифа. – Ты должен проконтролировать, что Орк ничего никому не скажет? – Не думай об этом, – посоветовал Джа. – Просто играй, раз уж тебе доверили первую скрипку. – Тебе доверили больше. – Я не честолюбив. Агент Амин кивнула, без удовольствия дав понять, что усвоила услышанное, и продолжила: – Вернемся к Орку. Твоя оценка: он сумасшедший? – Нет, – убежденно ответил Джехути. – И хотя безумия в нем достаточно, Орк действует здраво, логично и хладнокровно. Он твердо верит в то, что делает, и в этом его сила. Орк не просто убивает – у него есть миссия. – Он фанатик? – Я бы не использовал столь радикальное и ограниченное определение, – поморщился Винчи. – На публике – пожалуйста, между собой – не надо. Но если не вдаваться в нюансы, то Орка можно назвать и так. – То есть Эрна и люди ее круга до колик боятся фанатика? На этот раз Джехути смотрел на Карифу довольно долго, почти минуту, после чего попросил уточнить: – А чего еще следует бояться? Неожиданный вопрос сбил Амин с толку. – Ну… Но, как оказалось, Винчи не ждал ответа: – Есть всего два фактора, способных действительно изменить мир: ядерное оружие и идея. Ядерное оружие перезапустит цивилизацию, откатив планету на пару тысяч лет назад. Орк – это идея, а любая идея требует веры, в первую очередь – от своего носителя. – Какая идея? – не выдержала Амин. – Убить как можно больше людей? – Этого я не знаю, но Орк не станет размениваться по мелочи. – Ты с ним встречался, – догадалась Карифа. – Джа, ты его знаешь? – Мы виделись задолго до того, как все это началось, – после паузы ответил Винчи. – И если тебе интересно: я его глубоко уважаю. И вновь поставил Амин в тупик: разве можно доверять преследование тому, кто не стесняется признаваться в уважении к преступнику? Разве охотник должен испытывать к добыче хоть что-то, кроме желания убить? А затем Карифа вспомнила откровенную фразу Эрны о том, что они пока не рассказывают ей всей правды, вспомнила оговорку Митчелла насчет того, где Орк раздобыл штамм вируса, ухмылку Джа, с которой он сказал, что знает больше, и сказала себе, что игра намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Но вслух заметила другое: – Ты ведешь опасные речи. – Как и любой думающий человек, – парировал Винчи. – Все люди думают. – Тут ты заблуждаешься. – Неужели? – Все люди думают о том, что поесть завтра, чем заплатить за квартиру, за обучение, на что жить в старости… – перечислил бородатый. – Именно! – Но это не мысли, а последовательность действий, набор базовых потребностей, для обеспечения которых требуются помимо физических еще и интеллектуальные усилия, – развел руками Джехути. – По большому счету, мы говорим об алгоритме муравья. – Многие читают книги. – И где результат? – В смысле? – растерялась Амин. – Для чего они читают книги? – с напором поинтересовался Винчи. – Думают ли они при чтении? А если думают, то куда деваются их мысли? – Мы говорили о том, что они думают, – Карифа окончательно потерялась. – В целом. – Но зачем они думают? Согласись, нет смысла думать только для того, чтобы думать? – Джехути чуть подался вперед. – Они морщат лоб, убеждая себя, что, мучаясь абстрактным мышлением, начинают отличаться от животных, но живут по алгоритму насекомых. Зачем они думают?