Телефон Фабиана не отвечал. Тонечка звонила весь вечер и вновь принялась с самого утра. – Придется ехать, – сообщила она Родиону за обедом. – Если телефон не отвечает!.. – Куда? Тонечка вздохнула: – В «Капитанскую бухту». Так место называется. Здесь все рядом, но машины-то у нас нет! – Нас же Коля возит! Тонечка подумала: как быстро, просто моментально меняется сознание! Несколько месяцев назад мальчишку невозможно было усадить в такси, он порывался ехать на автобусе и считал, что тратить деньги на такси – идиотизм. Теперь он говорит уверенно – нас возит Коля. Уже привык. Сознание поменялось. Это хорошо или плохо? Что сказал бы на сей счет поэт Маяковский?.. Впрочем, по воспоминаниям, он, будучи певцом революции духа, очень любил фиакры, хорошие костюмы, чистоту и каюты первого класса!.. – Коля слишком уж разговорчивый, – объяснила Тонечка Родиону. – А мне бы помолчать и подумать. – О чем? – тут же спросил мальчишка. Мачеха помедлила. – Например, о книжке. Саша предложила мне книжку написать. То есть переделать сценарий в повесть. – Ух ты, – сказал Родион не слишком уверенно. – Это интересно, да? – Должно быть, интересно. – Я вообще не знаю, как можно целую книжку написать. У меня даже сочинение не получается. А тут сидишь и пишешь с утра до ночи. От скуки с ума сойдешь. – А как ты рисуешь? – прицепилась Тонечка. Такой подход ее раздражал, она не любила, когда сравнивали какую-никакую литературную работу и школьные сочинения! – Вот ты сидишь и рисуешь. Рисуешь и рисуешь! Иногда даже поесть забываешь. Это как? – Да ну, это другое. – Все то же самое. И все-таки он не соглашался. Когда рисуешь, открывается другой мир, словно с него сдергивают покрывало – медленно, не спеша. Вот открылась часть, рука или глаз, или дерево, или цветок. Вот потихоньку проясняется другая часть, и все это происходит как-то… само собой. Он, Родион, тут ни при чем. Он просто фиксирует, обозначает этот открывающийся мир. И в нем может быть все что угодно!.. Мать, лето, добрая собака, другая галактика, ручей, задумчивая старуха на скамейке возле провалившихся мостков, Саша Шумакова в космическом скафандре! Мир, который открывался в рисунках, ничем не был ограничен, разве что бумажным листом, но у Родиона нынче было много бумаги, и он мог сколько угодно сочинять новый мир. …Разве это похоже на… скучные слова, которые нужно просто ставить в определенном порядке?.. – Словами, – сказала мачеха, которая откуда-то все знала и понимала, – можно описать все, что угодно. Море, горы. Рассвет, закат. Дождь. Любовь. Музыку. Самое трудное – правильно их подбирать. – Рисовать все равно интересней. – Короче говоря, мне нужно съездить в «Капитанскую бухту» к человеку по имени Фабиан. – Как?! – Представляешь? – спросила Тонечка. – Мамаша ему удружила! Вот был бы ты не Родион, а… Сосипатр! – Кто-о?! – А что, есть такое имя, – не моргнув глазом продолжала Тонечка. – Или Псой! Если б ты читал хоть что-то из литературы, ты бы знал. – Я читаю, – сказал Родион упрямо. – Ерунду всякую ты читаешь. – Я интересное читаю, – объяснил мальчишка. – А неинтересное мне не нравится! – Засыпаешь? – уточнила мачеха ироническим тоном. – На первой же странице? …В раздражении она пребывала с самого утра, вернее, с того момента, когда стало ясно, что придется тащиться в эту самую «Капитанскую бухту» и поехать она может только с Сашей Шумаковой. Коля, которому она все же позвонила, был «на сутках», предлагал поехать на завтра или «подмениться», но Тонечка отказалась решительно. С Сашей было бы отлично, но она явно чего-то недоговаривала, концы с концами не сходились, и это было ужасно, потому что Тонечке Саша нравилась!.. Она должна, нет, просто обязана быть «хорошей девочкой». В детстве мама Марина Тимофеевна часто говорила: «Это хорошая девочка, ты можешь с ней дружить». Тонечка чувствовала, что может «дружить» с Сашей, но для этого нужно, чтобы она была «хорошей»! «Какая ты фантазерка, Тоня!» – вступил муж в воображаемую беседу. …Жаль, что его нет рядом, он бы моментально все про соседку понял и рассказал Тонечке. «Ты склонна увлекаться людьми, – это опять мама. – Ты начинаешь их любить, они садятся тебе на шею, а ты потом не знаешь, как от них отвязаться! Зачем тебе лишние люди?» – Поеду с Сашей, – наперекор собственным мыслям объявила Тонечка. – Если у нее, конечно, не запланированы совещания! – Тонь, я тогда порисую немножко, ладно? Вон там, за забором, где купола видно! Тонечка выглянула в окно, чтоб оценить, как далеко от дома место, где «видно купола». – Рисуй, – разрешила она. – Только ни с кем на улице за руку не здоровайся, это опасно. – Ага. – Не ага, а так и есть!.. И как только стемнеет, сразу домой. Родион немного скис: – А ты что, до темноты не приедешь? Он не любил оставаться один, боялся, сам не до конца понимая, чего именно. – Разумеется, приеду, – сказала мачеха очень уверенно. – На самом деле я еще никуда и не уехала! И отправилась на соседний участок. Сирень, почти закрывавшая проем калитки, под вчерашним и сегодняшним солнцем ожила, задышала, и похоже было, что треугольные высоконькие голубые и фиолетовые факелы вот-вот запылают – весна!.. Скоро нужно будет косить траву. На Сашином участке так и вовсе пора!.. Тонечка выбралась на дорожку, прошла было мимо колодезного сруба, помедлила и заставила себя свернуть на лужайку. Вот тут сидела мертвая Лидия Ивановна, тяжелые руки лежали по обе стороны от тела в траве. Тонечка вздохнула и отвернулась. Обошла сруб и заглянула в колодец. Он был декоративным, внутри никакой воды. Сложенные бревна, двускатная крыша и ворот. Подобные садовые украшения были в моде лет пятнадцать назад, Тонечка прекрасно помнила, как такими штуками торговали на повороте на Немчиновку. Там еще были статуи из искусственного гипса, искусственные телеги, искусственные лошади и коровы, искусственные собаки и искусственные ослы. Должно быть, хозяевам участка нравился их искусственный колодец! Только вот кто они, эти самые хозяева? Саша Шумакова и ее муж? Сашины родители? Родители мужа?.. Рядом с колодцем было устроено нечто вроде альпийской горки, давно заброшенной. На холмике живописно навалены серые валуны, между ними торчала высокая трава и пролезали одуванчики. Тонечка наклонилась и потрогала ближний валун – он не пошевелился, как видно, лежал здесь давно и врос в холмик. Под серым камнем она разглядела какую-то штуку вроде небольшой квадратной железки. Тонечка потянула, поковыряла, вырвала пук одуванчиков и высвободила железяку. И осмотрела со всех сторон. Штука была присыпана песком, потемневшая, но не ржавая. …Что это может быть? И тут вдруг Тонечка догадалась! Она обтерла предмет о собственные штаны, сдула с него песок и подцепила крышку. Штучка оказалась пудреницей с зеркальцем и отделением для пуховки. «Пуховка» – так называла Тонечкина бабушка. А в современном мире этот предмет называется диким словом «спонж».