— Конечно, Елизавета Александровна. — улыбнулся князь Пожарский. — Лиза, — вмешался отец, — у тебя же свой дом есть! Захочешь, всегда в гости сможешь к Алексею приехать. Зачем тебе спальня? — Хочу! — топнула она ножкой. — Рядом с братиком! Отец грустно посмотрел на деда, тот кивнул: — Распоряжусь прямо сейчас, Елизавета Александровна. — Спасибо, Михаил Николаевич. — важно сказала Лиза. А ко мне подошла Маша и с улыбкой объяснила: — Она года два о братике мечтала. А тут сразу и брат, да он ещё и взрослый. — Прошу всех в столовую, обед готов. — объявил дед. После обеда решили прогуляться. Лизу, которая опять вцепилась мне в руку, старшие сёстры кое-как уговорили погулять с Викой, а сами меня чуть придержали. — Алексей… — начала Маша. — Нам ничего не говорят, но у тебя что-то произошло. И это как-то связано с Гагариными. Не расскажешь? — Да, Алексей. — добавила Варя. — Мама уже который день ревёт и ничего не говорит… И как я должен сёстрам это всё рассказывать? Если остальные Романовы молчат? — Маша, если не трудно, позови отца. — попросил я. — Если он разрешит… — она кивнула и пошла догонять Цесаревича. — Что случилось? — спросил он, а я посмотрел на сестёр. — Папа, мы у Алексея про Гагариных спросили. — начала объяснять старшая сестра. — Вы же нам ничего не говорите… Лицо Цесаревича на секунду перекосилось, да так, что Маша с Варей отшатнулись, но он очень быстро взял себя в руки. — Гагарины, говорите?.. — отец задумался на пару мгновений. — Хорошо. Всё равно узнаете. Сын, расскажи сёстрам про нападение. В подробностях. — кивнул он. Когда я закончил, Маша с Варей смотрели на меня круглыми глазами. — Слушайте дальше, дочки. — отец озвучил им результаты расследования, проведённого Канцелярией и Корпусом. Не забыл он упомянуть и о судьбе двух воевод и их семей, отчего сёстры сильно побледнели. — Сейчас все Гагарины находятся в Канцелярии, выяснение подробностей продолжается. То, что князь Гагарин и наследник будут казнены, не обсуждается. Рода такого больше не будет. Всё имущество отходит Алексею. Вы выяснили то, что хотели? — А зачем они всё это сделали? — спросила Варя. — Я тебе потом объясню. — шикнула на неё Маша, и вновь посмотрела на отца. — А… мама? — Мама виновата лишь в том, что первому, кому она сказала о вашей неродившейся сестрёнке, был князь Гагарин. — Понятно… — протянула она. — Мне, наверное, тоже перед Алексеем извиниться надо, пап? Вроде как, и моя вина есть? — Твоей вины нет, Машенька. — он улыбнулся в первый раз за всё время беседы. — Но будет лучше, если всё-таки ты это сделаешь. Моя старшая сестра повернулась ко мне и поклонилась: — Алексей, прости меня пожалуйста! Отвечать я не стал, а шагнул вперёд и молча её обнял. — Очень рад, дети, что вы выяснили отношения. — продолжал улыбаться отец. — И помните, что мы одна семья! — Отец, можно с тобой переговорить? — спросил я. — Конечно. — кивнул он. — Девушки, догоняйте остальных. Глядя в след удаляющимся сёстрам, я сказал: — У меня вопрос. И касается он моих способностей. Дед упомянул, что ими обладал Александр Первый, в том числе и «Царским гневом». Они с Прохором отказались мне хоть что-то рассказывать, заявив, что это способности Романовых. — Это действительно так, Алексей. — кивнул отец. — Если говорить кратко, то Александр Первый умел много из того, что демонстрируешь ты. Например, «Царский гнев». Прадед мог убивать, не прибегая к помощи стихий. Как ты тогда младшего Гагарина. Когда Александр гневался на кого-нибудь, человеку становилось очень плохо, да и окружающие чувствовали себя весьма неуютно. Вот и назвали эту способность «Царским гневом», в отличии от той же самой «Ауры власти», которая есть у всех Романовых — эта способность просто подавляет волю и заставляет людей подчиняться. Теперь, что касается твоих экспериментов с Прохором и Михаилом Николаевичем. Прадед тоже так умел, а называл он это всё «Правило» (с ударением на и), а в Родовом архиве эта способность обозначена как «Царское правило». Те, кому посчастливилось быть поставленными Александром на «Правило», становились сильнее, здоровее и выглядели моложе своих лет, что лишний раз доказывает прямую взаимосвязь между телом и энергетикой. — А мне можно в этих архивах посмотреть всё, что связано с Александром Первым? — поинтересовался я. — Мы сделаем с отцом тебе выборку, не переживай. — пообещал он. — Тем более, что характер развития твоих способностей очень напоминает развитие прадеда в твои годы, сынок. И если всё будет хорошо, овладение стихиями не за горами, если ты об этом. — Ну, ладно… — успокоился я. — Надеюсь, удовлетворил твоё первое любопытство? — улыбался отец. — Да. — На все эти темы мы поговорим с тобой ещё не раз. Теперь по всему остальному. Эту ночь переночуешь здесь, завтра утром на учёбу. Жить пока будешь с Прохором, у себя в апартаментах, твой воспитатель передал ваш вчерашний разговор. Там уже практически сделали ремонт. Прохору в подчинение будет выделено подразделение Дворцовой полиции. Разместятся они в твоём доме. Дальше, по твоему обучению. Юриспруденция, конечно, дело хорошее, но тебе, как моему наследнику, надо будет выучить ещё кучу всего другого. Так что через какое-то время, под руководством хороших преподавателей, начнёшь изучать экономику, финансы и основы государственного управления. После краткого курса оперативно-розыскной деятельности пройдёшь практику в Тайной канцелярии. Службу свою в Корпусе продолжай, но на следующей неделе я тебя с Нарышкиным и Орловым познакомлю заново, уже в качестве Алексея Романова. Кроме того, будем с тобой тренироваться на Родовом полигоне. Если сам не смогу, привлечём родственников, они будут рады помочь. Теперь по твоим бабам, сын. — он усмехнулся. — Одно прошу, без разрешения Рода никаких детей! Ты меня услышал? — Да. — кивнул я. — Хорошо. Скоро я сестёр твоих отправлю домой, а у нас будет ещё одно дело. — он посмотрел на часы. — А пока, пошли остальных догонять. Видишь, Лиза уже к нам бежать собралась. Великие княжны уехали домой в четвёртом часу дня. Практически одновременно с этим, на дороге, ведущей от центральных ворот, показалась «Газель», которая остановилась около крыльца, и из неё вылез Виталий Борисович, сотрудник Тайной канцелярии. Поклонившись, он получил от отца какой-то знак, кивнул и, повернувшись, что-то сказал внутрь микроавтобуса. Через несколько секунд на брусчатку выпрыгнули четверо «чёрных» с сумками в руках, а пятым был невысокий старичок в деловом костюме с портфелем. По команде Виталия Борисовича эти пятеро поклонились, после чего шустро поднялись вслед за ним на крыльцо и исчезли в доме. — Прошу прощения, — обратился Цесаревич к Вике, Лесе и Александру, — я заберу Алексея на полчаса. Дела. — и он, вслед за дедом и Прохором тоже зашёл в дом. Мне же ничего другого не оставалось, как виновато улыбнуться своим друзьям, и последовать за отцом. Оказалось, что шли мы в дедовский кабинет, рядом с которым навытяжку стояли «чёрные», а Виталий Борисович со старичком ждали внутри. — Виктор Иванович… — бросил отец старичку, который кивнул, подошёл к сумкам, стоящим на столе, и начал их открывать. — Один из лучших финансистов нашего Рода. — пояснил отец. Как оказалось, все восемь сумок были забиты пачками рублей до самого верха. — Ваше Императорское высочество! — обратился ко мне финансист, закончив свои манипуляции. — Это вся наличность Гагариных. Что прикажете с этим делать? Что делать? Казалось бы, простой вопрос, а ставит меня в тупик… Я растерянно посмотрел на деда, Прохора и отца, которые наблюдали за мной с улыбками. — Сколько здесь, Виктор Иванович? — наконец прервал затянувшуюся паузу Цесаревич. — Больше двадцати трёх миллионов рублей, Александр Николаевич. Если точнее… — Сын, — прервал старичка Цесаревич, — Император выразился однозначно, имущество Гагариных — твоё. Распоряжайся. — Что посоветуете, отец? — начало до меня доходить, с какой целью был устроен этот спектакль. На лицах двух моих родичей и воспитателя проступило облегчение. — Посоветую пока положить в наш банк. А там решишь, что делать с этими деньгами. — Так и поступим, Виктор Иванович. — сказал я. — Как будет угодно Вашему Императорскому высочеству. — кивнул старичок. — Просто Алексей Александрович. — Хорошо, Алексей Александрович. Ещё один вопрос. Что делать с ювелирными украшениями? Их очень много, везти сюда не стали… — Ответ дам позже. — ответил я и посмотрел на отца, который кивнул, показывая, что говорю всё верно. — Как вам будет угодно, Алексей Александрович. — поклонился старичок. — Я могу быть свободен? — Да, Виктор Иванович. После того, как сотрудники Тайной канцелярии с финансистом ушли, забрав с собой сумки с деньгами, отец поинтересовался: — Понял, Алексей, зачем с тобой дополнительно заниматься будут? — я кивнул. — Пока на имуществе Гагариных потренируешься, Виктора Ивановича к тебе Император не просто так велел прикрепить. С ювелиркойпотом разберёмся, как и с другим имуществом. Мне уже пора, не забудь предупредить своих друзей, что ты по-прежнему титулуешься князем Пожарским. Уже вечером, после ужина, когда мы сидели вчетвером в гостиной, Вика поинтересовалась: — И как дальше будем жить, Ваше Императорское высочество? — Как жили до этого, так и будем жить. — ответил я. — Ничего не меняется. Я пока для всех князь Пожарский. И попрошу относится ко мне, как и прежде.