Колдун замер, слегка приоткрыв рот, валькирии дружно хмыкнули, а Прохор переглянулся с Владимиром Ивановичем и кивнул: — Сделаем, Алексей Александрович. Еще какие-нибудь пожелания будут? — Пока все. — И, услышав, как спускаются по лестнице мои сестры, добавил, обращаясь к Кузьмину: — Иван Олегович, свою благодарность можете высказать и великим княжнам, ваше горячее желание завладеть заветными ключами от «Гелика» в первую очередь произвело неизгладимое впечатление именно на них. Валькирии еле сдерживали смех, воспитатель с ротмистром улыбались, а колдун заметно покраснел. Экскурсия по отелю, проведенная все тем же управляющим с привлечением с нашей стороны семей Петровых и Михеевых, дала неожиданные результаты — после осмотра внутреннего дворика «Парижа», бара, ресторана, двух бассейнов — одного закрытого, а другого открытого — и посещения частного пляжа отеля приоритеты Марии с Варварой, впрочем, как и всех остальных, сместились в сторону отдыха на море, а прогулку по Золотой площади и осмотр местных достопримечательностей решено было отложить на потом. Буквально сразу же мне в общем чате пришло сообщение от старшей сестры: «Бизнес-ланч готов. Песчаный пляж — огонь!!! Не забывайте купальные принадлежности». К сообщению прикреплялись соответствующие смайлики и пара фоток пляжа. И тут началось! Отписаться пожелали чуть ли не все девушки, считавшие своим долгом выразить восторги по поводу «неожиданно» нарисовавшихся перспектив. К телефонам «прилипли» не только Мария с Варварой и мы с Сашкой Петровым, но и дворцовые с валькириями, которые только вздыхали и грустно переглядывались, буквально утопая в этой лавине молодежного спама. — Надо назначить ответственных за чат, — громко заявил Михеев, — иначе должностные обязанности выполнять будет некогда. Воспользовавшись некоторой передышкой, я отозвал воспитателя в сторону и доложился ему о разговоре с принцем Ренье. — Все идет по плану, Лешка, — Прохор загадочно улыбнулся. — И это все, что ты мне можешь сказать? И тебя даже не удивило приглашение на ужин твоей скромной персоны? — Нисколько, — продолжал он улыбаться. — Прохор, что вообще происходит? — нахмурился я. — Меня что, опять любимые родичи в темную играют? — Могу сказать только одно, сынка, — воспитатель посерьезнел, — все будет зависеть только от того, как договорятся противные стороны и какое решение ты примешь. — Или от того решения, к которому меня подведут? — Не тот случай, все гораздо сложнее, поверь. — Он нагнулся, поднял с песка непонятно как попавший сюда кусок гальки и резким кистевым движением пустил по волнам «блинчик». — Двадцать, двадцать один… Теряю хватку… Лешка, дождись завтрашнего ужина, а пока просто отдыхай… Там еще не совсем все ясно, — воспитатель неопределенно помахал рукой. — Договорились? — Постараюсь, — вздохнул я. — И почему ты мне не говоришь о вашей договоренности с Джузеппе по поводу яхты? — Забыл, — поморщился я, предполагая, что Прохор мог получить эту информацию через дворцовых, прикрепленных к Николаю с Александром. — Подозреваю, есть нюансы? — Правильно подозреваешь. Завтра вон в той марине, — воспитатель указал на ближайшие к нам катера, — будет стоять роскошная яхта, любезно предоставленная роду Романовых родом Бурбонов, но с полностью российским специфическим экипажем, способным решать задачи любой сложности как на море, так и на суше. И опять этот зуд, пробежавший по всему телу… — Прохор, я стесняюсь спросить, мы кого воевать пойдем? — Сынка, — воспитатель смотрел на меня с явным одобрением, — ты кулаки-то разожми и позу поменяй на менее напряженную, а то взяли мы тут с собой одного… которому ты с барского плеча немецкие железяки даришь… Он ведь, собака бешенная, чует все происходящее на километры вокруг и допрос мне с пристрастием обязательно устроит, а я морем хочу спокойно подышать хоть пару денечков, косточки на солнышке погреть и пивка местного выпить… — Бурбоны в теме? — расслабился я. Прохор же не удостоил меня ответом, развернулся и медленно зашагал к нашей большой компании, напевая себе под нос куплет одной известной песенки: Какое небо голубое, Мы не сторонники разбоя: На хвастуна не нужен нож, Ему немного подпоешь – И делай с ним, что хошь! *** Наш общий обед в таком же роскошном и пафосном, как и сам отель, ресторане пошел не по плану и был прерван громкими звуками выхлопных труб нескольких мотоциклов, владельцы которых решили запарковаться прямо напротив входа в рестик. Причем, даже запарковавшись, эти три мотоциклиста при полной экипировке и в тонированных шлемах продолжали газовать, да так, что дрожали окна заведения. — Кто это у нас там такой дерзкий? — поморщился Андрей Долгорукий, сидевший за нашим столиком. — А ты догадайся с первого раза, Дюша, — я поднялся и направился к выходу, краем глаза замечая, что и остальной малый свет встает из-за своих столов. К моему немалому удивлению, рядом с тремя «дерзкими» на красных спортбайках уже парковали такие же ярко-красные байки двое моих дворцовых, внешний вид которых вполне соответствовал их повседневному аутфиту, а еще двое дворцовых, охранявших вход в ресторан, взирали на все происходящее с огромным интересом, но никаких попыток воспрепятствовать творящемуся «беспределу» не предпринимали. — Леха! Послушай, какая моща! — братец Николай открыл «забрало» на шлеме и принялся газовать. А я обратил внимание, что гуляющий по площади народ стал останавливаться, поглядывая то в нашу сторону, то на прохаживающегося недалеко полицейского, старательно делающего вид, что ничего не замечает. — Ducati, Леха! — заорал Николай. — Тысяча триста кубиков! — Теперь они газовали уже втроем, а стекла ресторана жалобно звенели. Не успел я ничего понять, как пробежавшие мимо меня Мария с Варварой заскочили братьям за спины, обняли их и принялись что-то кричать. Вот раздается звук с хрустом втыкаемых передач, байки прыгают вперед, прямо в толпу разбегающейся, визжащей и орущей от восторга молодежи и, двигаясь с пробуксовкой по крыльцу ресторана, выскакивают на оперативный простор Золотой площади. — Твою же бога душу мать! — не удержался от комментария я. — Выпорю чертовок малолетних! И этих двух… байкеров хреновых! И снова движение сбоку — это Демидова запрыгивает Джузеппе за спину, а тот, демонстрируя свое мастерство, начинает на месте жечь резину, а потом, повторяя маневр братьев, «прыгает» на крыльцо и уносится «в закат». Желающих «прокатиться с ветерком» среди молодежи резко прибавилось, и они в буквальном смысле атаковали тех дворцовых, которые тоже прибыли на мотоциклах. Вмешался Михеев, который без всяких церемоний растолкал молодых людей и просто вытащил ключи из замков зажигания, демонстративно положив их себе в карман. — Кстати, Лешка, — ко мне подошел Прохор, — эти мотоциклы отличная идея. — Он следил глазами за ушедшими на второй круг Николаем и Александром. — Не забыл еще, как вы с Петровым в детстве на кроссовых «Уралах» по лесам и полям гоняли? — Руки помнят. А твои? — И мои. О-о-о, глянь, — в этот момент Джузи заложил особенно крутой вираж, умудрившись в последний момент проскочить между бетонными клумбами у входа в казино, — лихо макаронник со своим «Дукасом» обращается. Смотри, Лешка, уведет он у тебя Демидову, ой уведет… Основное предназначение нажопницы знаешь? — Села — дала? — Именно! Вот и катай своих баб самостоятельно, иначе за тебя это сделают другие. Наши лихие байкеры, так и не остановленные полицией и охраной казино, после четырех кругов по площади под выкрики малого света прирулили на прежнее место, дождались, когда на землю соскочат раскрасневшиеся «вторые пилотки», заглушили моторы и важно слезли с байков, сняв с себя шлемы. Желание надавать по мордасам всем троим я в себе с трудом, но подавил, а вот нахмуриться не преминул. — Леха, ну ты чего? — опасливо приблизился ко мне Николай. — Сестренки, как и мы, в доспехе гоняли, неожиданности были исключены. Я же на это только отмахнулся и принялся искать глазами Марию с Варварой, которые предусмотрительно скрылись среди толпы молодых людей. Зато не пряталась Евгения Демидова, смотревшая на меня с нескрываемым вызовом. — Алексей, — это был Джузеппе, — не желаешь подарок поближе рассмотреть и опробовать? — улыбающийся итальянец указывал на один из тех «Дукасов», на которых приехали дворцовые. Твою же! И отказываться нельзя, меня даже наша молодежь не поймет… Пришлось натягивать улыбку и шагать к байку. Джузеппе же в этот момент решил озвучить счастливого обладателя последнего байка: — Александр Петров, ты где? Вижу. Принимай подарок! — размашистый жест рукой, видимо, должен был означать всю широту души итальянца. Смущенный Петров благодарно кивнул и по моему примеру залез на мотоцикл, а Михеев уже протягивал нам изъятые ранее ключи. — Шурка, дрифтанем, как в детстве? — проорал я, перекрикивая рычание породистого итальянского зверя. — А давай! — лицо моего друга вмиг преобразилось и приобрело полузабытое хищное выражение. — Я за тобой… *** — Руки у сынки действительно все помнят, — пробормотал Белобородов, наблюдая за тем, как его воспитанник практически синхронно с Петровым в дыму сожженной резины выписывает идеальные круги в управляемом заносе перед толпой ревущей молодежи. — И Шурка хорош… Вот оба мотоцикла выскакивают из дыма и подлетают к крыльцу ресторана, сработав только передними тормозами, отчего зад байков подбрасывает вверх, а когда задние шины все же касаются асфальта, раздается крик: — Аня Шереметьева! А за ним другой: — Кристина Гримальди! И вот уже байки, снова дымя резиной, уносятся по маршруту, проложенному ранее тремя другими байками. — А Шурку я, пожалуй, привлеку к планируемым мероприятиям, лишним он точно не будет. *** — Царевич, а ты заметил, что твоя жопастая до сих пор от внезапно свалившегося счастья в себя никак прийти не может? — Кузьмин, сидевший на соседнем с моим шезлонге в одних трусах, потягивал пиво. — А твоя длинная ходит мрачнее тучи?