– Доброе утро! – сказали мы с сестрой в один голос, и девочка продолжила: – Алексия, а ты мне сегодня песенки еще попоешь? – Обязательно, Лизонька, только нам с Алексеем надо встать, умыться и почистить зубки. Ты уже свои зубки почистила? – Уже давно. И позавтракала тоже. – И продолжила обиженным тоном: – А Маша с Варей все еще спят и подниматься не собираются, как и папа. – Девочка встала. – Я вас в гостиной подожду. – И вышла из спальни. – Закончились, похоже, у нас беззаботные денечки, – не удержался от комментария я. – Не помню, когда у тебя, Лешка, было по-другому. – Алексия перелезла на мою сторону кровати и обняла. – А сестренка твоя очень даже милая девочка. И, да, Лешка, беседа вчера со мной Прохором была проведена, задачи озвучены, акценты расставлены. – Если Елизавета хоть как-то будет мешать твоей основной творческой деятельности, только скажи… Договорились? – Договорились. – Она пихнула меня в бок. – И пошли уже в душ, а то ребенок без присмотра. – А Маша с Варей у меня получат! – пробормотал я. – Вчера клялись, что будут помогать, а сами… – чмокнул Алексию в губы и соскочил с кровати. Через двадцать минут мы уже завтракали в столовой, а Елизавета сидела с нами и лакомилась мороженым, которое сама же и выпросила у поварят на кухне. – Доброе утро! – в столовую зашли довольно бодрые после вчерашнего Прохор с Иваном. – Как спалось, молодые люди? Оба улыбались, но вот от колдуна, несмотря на доброжелательную гримасу, слегка несло плохо скрываемым раздражением. А может, и не скрываемым, Кузьмина не понять. Елизавета бросила мороженное, соскочила со своего стула и спряталась за моей спиной. – Лиза, ты чего? – повернулся я к ней. – Дяденька Иван страшный, – громко зашептала девочка. – И он чем-то очень расстроен. Мгновенье, и Кузьмин опять «застегнут на все пуговицы», а его улыбка стала еще шире: – Дворцовым разнос устроил, совсем расслабились в последнее время. – И засветился. – Елизавета Александровна, а такой дядька Иван вам нравится больше? – И в нашу сторону пошла эмоция радости. – Да! – сестренка сначала робко заулыбалась, потом встала рядом со мной и засмеялась. – Еще, дядька Иван! Улыбалась и Алексия, что Кузьминым не осталось незамеченным, и он выдал эмоцию нежности. Через минуту я решил остановить эти забавы: – Лизонька, дядька Иван уже устал, давай он с тобой потом поиграет? – Хорошо. – Девочка с важным видом кивнула. – А ты со мной тоже поиграешь? – Обязательно. И еще, Лизонька, ты сегодня делала утреннюю гимнастику? – Нет, – помотала она головкой. – Но если надо, я готова. – Лиза, – я указывал сестре на воспитателя, – дядька Прохор в этом доме самый главный, и он очень не любит, чтобы пропускали утреннюю гимнастику, даже по выходным. – Воспитатель утвердительно кивнул. – Думаю, Марии с Варварой тоже необходимо размяться. Как ты считаешь? – Обязательно надо, – подскочила на месте девочка и уже собралась бежать на выход из столовой. – Лиза, – остановил я ее, – ты забыла, кто в этом доме главный. Сестренка уставилась на моего воспитателя: – Дядька Прохор, какие будут указания? – Разбудить сестер, Елизавета Александровна, и предупредить, что у них есть десять минут на то, чтобы привести себя в порядок, а мы пока подберем им спортивные костюмы. Вам тоже необходимо переодеться во что-нибудь более подходящее, Елизавета Александровна. – Он оглядел легкое платьишко девочки. – Выполняйте. Лиза сорвалась с места и исчезла в дверях, а Прохор хмыкнул: – Ну, мои полномочия ты, Лешка, младшей сестре обозначил вполне доходчиво, а зачем двух других заставил поднять? – Ребенок без присмотра с самого утра по особняку шатается, а ее сестры, которые мне клятвенно обещали во всем помогать, дрыхнут и вставать не собираются. Вот и… – Разумно. – Воспитатель кивнул и показал на Кузьмина. – Иван незаметно за Елизаветой приглядывал все это время, его еще вчера цесаревич попросил, предполагая, что события будут развиваться именно таким образом. Вариант с Алексией в качестве временной няньки обсуждался тоже, но, зная твою позицию… был отвергнут в самом начале. А сейчас, молодые люди, заканчиваем завтрак и идем искать великим княжнам спортивные костюмы. Алексей, на утреннюю гимнастику выйдешь вместе с сестрами. – Есть, господин императорский помощник… Через полчаса мы с сестрами махали руками и ногами на уютной лесной полянке, Алексия же с родным отцом и Владимиром Ивановичем устроились на скамейке и негромко что-то обсуждали. Если Елизавета, полная новых впечатлений, гимнастикой занималась с огромным удовольствием, а я с достаточной долей равнодушия, зная, что в последующие дни физухи в училище будет достаточно, то вот Мария с Варварой энтузиазма никакого не проявляли и, несмотря на окрики Прохора, вовсю филонили. – Пятьдесят отжиманий, – приказал им, наконец, недовольный воспитатель. – И, если личики останутся такими же кислыми и бледными, накину еще пятьдесят. Сработало, и гимнастику Гермеса Мария с Варварой делали уже с полной самоотдачей. – А теперь спарринги. – Прохор встал на колени, как делал в моем детстве, и поманил к себе Елизавету, а когда та, сжав маленькие кулачки, подскочила к нему, повернулся к нам и подмигнул Марии с Варварой. – Можете делать с Алексеем все, что хотите, это именно он заставил поднять вас из теплой постельки. Сестры делано нахмурились, переглянулись и бросились на меня. С выучкой у них, как оказалось, было все в порядке, особенно у Марии, присутствовала даже этакая эстетическая красота и элегантность в исполнении приемов, присущая лишь девушкам. Только вот эти красота и элегантность заметно сказывались на эффективности, превращая поединок в некое подобие танца. Даже Панцулая тогда со мной билась проще и незатейливее, а уж про Викторию и ее подчиненных женского пола из подразделения «Волкодав» и говорить не приходилось, они о красоте не заботились совершенно, результат был на первом месте. Если говорить о темпе, сестренки явно уступали по скорости даже Николаю с Александром, а уж про отца с дядькой Николаем можно было и не говорить. Выяснив для себя все, что хотел, и перестав просто уклоняться и блокировать удары сестер, явно привыкших работать вместе, я решил начать им отвечать. Первой с визгом укатилась в сугроб Мария, второй с писком полетела Варвара. Тут же к ним подскочив, стал блокировать попытки девушек подняться на ноги, пока сработавшая чуйка не предупредила о попытке атаки сзади, это Елизавета под одобрительным взглядом продолжавшего стоять на коленях Прохора «напала» на меня. От «пропущенного» удара в живот я согнулся пополам и тут же получил маленькой ножкой в ухо и вдобавок кулачком в лоб. Громко застонав, завалился навзничь, закрыл голову руками, свернулся клубком и тут же получил ногой по ребрам. Елизавета, маленькая подлюга, на достигнутом не остановилась, упала сверху, «разогнула» мне руку и вполне профессионально надавила на локоть: – Сдавайся! Ты в моей власти, братик! – закричала она. – Сдаюсь-сдаюсь! – признал я свое поражение. – Проси, что хочешь, о грозная Елизавета! – Поиграешь со мной? – спросила она шепотом. – Обязательно, – пообещал я. – Только чуть попозже. – Хорошо. – Лиза слезла. Усевшись, я стал свидетелем того, как девочку с победой поздравляют Мария с Варварой. Я же удостоился от них только укоризненных взглядов и демонстративного потирания рук и всех остальных мест, которые они отбили во время нашего поединка. – А почему меня не разбудили? – со стороны заднего крыльца к нам приближался отец. – Они, значит, тут рукомашеством на свежем воздухе развлекаются, а я без сладкого опять остался? – Папка! – к нему побежала Елизавета. – А я Алексея победила! – Да я видел, Лизонька. Лихо ты его на болевой взяла. Алексей, а меня размять не хочешь? – родитель улыбался, поглаживая малую по голове. – С большим нашим удовольствием, – улыбнулся я в ответ. А про себя подумал: «Вот сейчас мне наглядно и продемонстрируют, с какого бока краюху правильно откусывать…» И не ошибся: отец сходу взвинтил темп, да так, что мне ничего другого не оставалось, кроме как банально защищаться. Наконец, получив в грудак удар локтем из крайне неожиданного положения, я отлетел в сугроб, прокатился на заднице и остановился, приложившись спиной о ствол ели. – Что же ты, сынок, элементарные удары пропускаешь? – ухмылялся довольный родитель. – Соберись уже, не позорь своего заслуженного воспитателя. Глубже в темп!.. * * * – Коля, подъем! – Петров ворвался в спальню великого князя. – Там Лешка на поляне с отцом бьется! Николай дернулся, открыл глаза, скинул с себя руку лежавшей рядом девахи и метнулся к окну, у которого уже стоял художник. – Побежали Сашку будить! – великий князь пихнул Петрова в бок. – Трусы хоть надень! – усмехнулся художник… * * * И снова отец быстрее меня! Не так чтобы очень, но вполне хватает для существенного преимущества и в нападении, и в защите. Вновь связка из ударов, проведенная в нереальном для меня темпе, закончившаяся пропущенным коротким прямо в печень. Меня аж подбросило, от боли потемнело в глазах, и я на секунду выпал из реальности. В себя пришел уже на снегу. – Молодец, сынок! Бил-то я в полную силу, такие удары только дед твой царственный да брат его родный Владимир выдерживали, ну, еще Колька, дядька твой, а ты вон даже сознание не потерял. Продолжим, или так и будешь валяться? – Продолжим… – скрипнул зубами я. И прыгнул к родителю прямо из того положения, в котором лежал, стараясь не думать вообще ни о чем, все глубже и глубже погружаясь в темп…