Только князь открыл рот, чтобы выразить своё матерное мнение о работниках своей службы безопасности, как у него в кармане заиграл телефон. Звонил Белобородов. – Михаил Николаевич, – голос Прохора был весел, – Лёшка в себя пришёл! Глава 2 Мне снился очень странный сон, где я был то каким-то князем Пожарским, то Камнем, то Великим князем Алексеем Александровичем Романовым. Суть происходящего во сне от меня постоянно ускользала, да и картинки вокруг менялись, как в калейдоскопе, впрочем, как и действующие лица – то я разговариваю со смутно мне знакомым Прохором, то с очень красивыми, но такими разными девушками с именами Алексия и Виктория, то молодой человек с карандашом в руке молча меня разглядывает и велит не двигаться, а девушки с именами Инга, Наталья, Анна, Ксения и Кристина в это время, взявшись за руки, весело водят вокруг нас с ним хоровод… И вот, после этого весёлого хоровода, от которого уже начала кружиться голова, сон из странного как-то резко скатился в тревожный – вокруг много бойцов в пятнистом камуфляже, масках, шлемах и с оружием, потом камуфляж из пятнистого превратился в чёрный, да и бойцов становилось всё меньше, пока их не осталось четверо. Внезапно, эти четверо резко вскинули руки и указали на что-то, находящееся у меня за спиной. С трудом повернувшись, я увидел стоящего в нескольких метрах от меня огромного мужчину в темном плаще и такой же тёмной кепке, за место лица у которого зиял чёрный провал, в который меня и потянуло с непреодолимой силой. – А-а-а!.. – заорал я от первобытного ужаса. И проснулся… Ощущения были хреновыми – глаза открылись с большим трудом, и тут же пришлось их, с таким же трудом, закрыть, спасаясь от яркого света. Попытка встать закончилась лишь тем, что мышцы отказались меня слушаться. После ещё одной попытки подняться, чья-то рука легла мне на грудь и прижала вниз. Только сейчас я обратил внимание на какой-то писк, и знакомый голос: – Лёшка, Лёшка, лежи. Расслабься и просто лежи. – это был Прохор. – Ты глаза не открывай, я тебя сейчас возьму за руку, а ты, если сможешь, при положительном ответе сжимай мою руку. Договорились? – я изо всех сил сжал его ладонь. – Отлично! Тебя зовут Алексей? Правильно! Ты узнал мой голос? Правильно! Я Прохор? Правильно! Были и другие вопросы, которые тупо меня начали раздражать. Складывалось полное ощущение того, что Прохор сюсюкается со мной, как с маленьким ребёнком, даже голос у него был такой же, как в моём детстве. И, перестав на эти вопросы отвечать, снова попытался аккуратно открыть глаза, и стал ждать, когда они привыкнут к свету. Наконец, это случилось, и четыре мутных пятна обрели резкость, превратившись в глупо улыбающихся Прохора, Вику и Владислава Михайловича Лебедева, рядом с которыми стоял незнакомый мужчина с озабоченным выражением лица, одетый в белый халат. – Что я говорил? – спросил, тем временем, Лебедев у остальных. – Через пару дней Алексей Александрович будет в полном порядке! – Цыц! – зашипел на него Белобородов. – Самое главное, что Его Императорское высочество пришёл в себя. – веско сказал доктор. – А дальше будем посмотреть… Вика же подскочила ко мне и схватила за другую руку. – Лёшка, а меня ты помнишь? Что за ерунда происходит? Почему этот вопрос Вика задала с такой надеждой в голосе и соответствующим выражением лица? Почему она вдруг решила, что я могу её забыть? – Какого хрена тут происходит? – попытался спросить я, но кроме глухого карканья непослушные связки ничего выдавить не смогли. И вообще, где я? Судя по увиденной обстановке, помещение очень сильно напоминало палату в больнице, да ещё и этот доктор… Что за ерунда? А доктор в это время отвернулся, что-то взял, подошёл ко мне, отодвинув расстроенную Вику, и поднёс к моим губам стакан с водой. – Алексей Александрович, пить только маленькими глотками. Если поняли меня, моргните. Я моргнул, и доктор аккуратно начал вливать мне воду. Только после этого пришло осознание того, насколько же во рту было сухо. – Где я? – удалось прошептать мне после того, как доктор отнял стакан. – Алексей Александрович, вы в больнице. – ответил он. – И вам сейчас требуется покой. – Я лучше знаю. – отодвинув доктора в сторону, шагнул ко мне Лебедев. – Что последнее помните, Алексей Александрович? После этого вопроса в голове как плотину прорвало, последние воспоминания буквально встали перед глазами – звонок Орлова мне в Университет, рассказ Прохора в машине об обстоятельствах захвата заложников, мой разговор с Лебедевым и его утверждение, что я справлюсь, совещание в кунге и дикое погружение в темп при настройке на афганцев и заложников. А потом чернота… – Что с детьми? – прошептал я. – С детьми всё в порядке. – выдохнув, ответил Лебедев. – Все живы-здоровы. Этих четверых террористов взяли чисто, они не оказали никакого сопротивления. А вы, Алексей Александрович, под конец операции потеряли сознание от перенапряжения, а потом, больше, чем на двое суток, впали в кому. Сейчас вечер среды. Не переживайте, скоро всё пройдёт, будете как новенький. – улыбнулся он. – Не прощаюсь. – Лебедев взял доктора под локоток, и они исчезли из моего поля зрения. – Лёха, я тоже отойду на минуточку, – Прохор, наконец, отпустил мою ладонь. – Надо пару звонков сделать. И вернусь. – он тоже встал и вышел. А меня кинулась обнимать Вика. – Лёшка, мы тут все уже испереживались! Как же ты всех напугал! Леська после своих концертов ночью прилетает, мы с ней в соседней палате ночуем, а днём она обратно в аэропорт, и на Урал. Как ты себя чувствуешь? – Лучше. – прошептал я. И действительно, в члены начала возвращаться чувствительность, но при этом волной накатила слабость. – Вот и хорошо, вот и славно… – Вика начала меня гладить по голове. – Слышал, что Владислав Михайлович сказал? Через пару дней будешь как новенький. Хочешь я тебе расскажу, как мы школьников освобождали? – Да. – Так вот… Как только Вика закончила рассказ, вернулись Белобородов, Лебедев и доктор, который начал мне светить маленьким фонариком в глаза, просил следить за ручкой, которой водил из стороны в сторону. Дальше он выгнал всех присутствующих из палаты, мотивируя это тем, что мне необходимо время на отдохнуть и окончательно придти в себя. Сам же доктор, судя по звукам, выходить не стал, а устроился в уголке моей палаты. Я же закрыл глаза, и принялся приводить своё тело в порядок. Первым делом занялся ногами – сначала команды по сокращению мышц ног находили лишь слабый отклик, но постепенно дело наладилось, и эта проклятая слабость чуть отступила. Дальше дошла очередь до ягодичных мышц, отозвавшихся уже быстрее, чем мышцы ног. Следом были мышцы рук, груди и пресса. Почувствовав, что всё тело разогрелось, решил сделать перерыв – слабость всё ещё ощущалась ещё достаточно сильно. Думать ни о чём совершенно не хотелось, и я постепенно погрузился в состояние полудрёмы. Разбудил меня гул голосов в соседнем помещении, открылась дверь, и, открыв глаза, я заметил перед собой Императора, Императрицу, отца и дядьку Николая. Сзади них маячили Прохор с Владиславом Михайловичем. Доктор же резво принёс ещё один стул, и Императорская чета уселась рядом с моей кроватью. – Ну, что, внучёк, заставил ты нас поволноваться! – улыбаясь, сказал царственный дед. – Как себя чувствуешь? – Уже лучше. – прошептал я. – Владислав Михайлович нам обещает, что ты в ближайшие дни уже бегать будешь. Но ты, Алексей, не спеши, полежи тут под надзором врачей, отдохни… А мы тебя навещать будем. Договорились? – Да. – согласился я, тем более, в таком состоянии недалеко и убежишь. – Вот, и хорошо. – кивнул Император. Дальше он начал мне рассказывать про Совет Рода, прошедший в понедельник, и его итоги. Да… Объявление Рода Никпаев врагами это очень серьёзно. Но я в этом вопросе был полностью солидарен с Романовыми – другим неповадно будет. – Тут ещё какая мысля появилась, Алексей… – продолжил дед. – Мы всё никак от Короля афганского извинений не дождёмся за действия его подданных, гордый он у нас сильно. Планируем на границе с Афганистаном пару-тройку диверсий устроить. Ты у нас, вроде как, лицо заинтересованное и даже где-то пострадавшее, так что можешь поприсутствовать в качестве наблюдателя. – я действительно заинтересовался. Заметив это, Император хмыкнул. – Дело не быстрое, планы разрабатываются, подбираются кандидатуры. Так что, не волнуйся, как раз успеешь выздороветь и форму набрать. – Коля, какие диверсии? – вмешалась Императрица. – Ты посмотри на Алексея, он вон какой бледный! А ты опять про войнушку! Дмитрий Григорьевич, – она повернулась к доктору, – вам слово. Тот заверил присутствующих, что моё состояние стабильно, рефлексы и нервы в норме, а перспективы самые радужные. Пока он мне прописывает постельный режим, а там видно будет. И вообще, доктор считал, что меня сегодня не стоит сильно напрягать. Мария Фёдоровна согласно кивнула, когда доктор закончил, и сказала мужу: – Николай, пойдём. Алексею надо отдыхать. Там ведь ещё Миша Пожарский едет. – Хорошо, дорогая. Алексей, мы пойдём. – Император встал. – Выздоравливай. Завтра навестим. Они покинули палату, а на их места сели отец с дядькой. – Ты как… вообще? – улыбнулся отец. – Нормально. – мой ответ был стандартен. – Ну и напугал ты нас с Прохором! – продолжил отец. – Мне же тебя до скорой на себе пришлось тащить. А знаешь, сколько мне всего от Михаила Николаевича пришлось выслушать? – он покривился. – И ответить было нечего. Так что, выздоровеешь, и без фанатизма к тренировкам приступишь под руководством Владислава Михайловича. – он глянул на Лебедева, который кивнул. – Пока уверенности в собственных силах не почувствуешь, никаких тебе захватов совместно с «волкодавами» и боевых действий. – Но… – попытался возразить я. – Считай это приказом, Алексей. – он положил руку на мою. – Ещё навоюешься. Беспокоить тебя долго не будем, пойдём уже. – дядька Николай с улыбкой кивнул. – И Машу с Варей скоро жди, они тоже хотели тебя проведать. – они оба встали. – Пока. Выздоравливай. Завтра навещу. – Выздоравливай. – опять кивнул Николай, они встали и вышли. А к Белобородову и Лебедеву присоединилась Вяземская. – Вика, подойди. – прошептал я. – Лесе позвони, скажи, что со мной все в порядке, пусть не прилетает. Лучше в выходные увидимся… – Хорошо, Лёша. Сейчас наберу Леську. – кивнула Вика и достала телефон. – Не берёт, наверное, на концерте. Сейчас ей сообщение напишу. Тут дверь открылась опять, и вошли Великие княжны Мария и Варвара. Все присутствующие поклонились и, за исключением доктора, вышли. – Лёшка, ты как? – спросила улыбающаяся Маша, присаживаясь, Варя пристроилась рядом. – Нормально. – Это хорошо, а то в понедельник, когда мы с бабушкой тебя навещали, ты совсем бледный был и еле дышал. – Маша нахмурилась. – Не подумай только, что мы только в понедельник приходили, и вчера были два раза, и сегодня после лицея заглядывали… Ну, ты и дал, конечно! – продолжила она, а лица сестёр приняли восторженное выражение, особенно явно это проявилось у Вари. – Нам отец всё рассказал, как ты школьников этих вызволял! А потом как он тебя на себе тащил! Ты у нас теперь герой, Лёшка! – они заговорщицки переглянулись. – Тебе дед с отцом какой-то там сюрприз готовят, мы подслушали. – Маша мне подмигнула. – Не знаем, правда, какой… Ну, не важно. А ещё тебя в Университете потеряли, мне Андрей Долгорукий сказал. Даже хотели всей компанией к тебе домой пойти, но передумали, якобы Инга с Наташкой были категорически против, типа, больше они в твои дела не вмешиваются. Так что, выдрессировал ты этих двоих отлично! – сёстры захихикали. – Я, понятно, молчала, – продолжила Маша, – всё же понимаю… Но сказаться больным тебе похоже придётся. И вообще, Лёшка, – она слегка хлопнула меня по руке, – выздоравливай скорей! Нас без тебя никуда погулять не выпустят! – сёстры сделали обиженный вид, но, долго его не продержав, прыснули в кулачки. – Вот такая она, значит, сёстринская любовь? – прошептал я, растягивая потрескавшиеся губы в улыбке. – А что ты хотел от избалованных принцесс? – ответила Варя, и они снова захихикали. Сестры пробыли ещё минут пятнадцать, вывалив на меня все события, которые произошли с ними в последние дни в Лицее, посетовали, что мы не сможем собраться завтра в «Избе», хотя предложения провести это мероприятие без моего участия от моих Университетских друзей поступали. – Мы отказались, Алексей! – гордо выпрямилась Мария. – Из солидарности с больным тобой! Но за это ты нас всех в «Избу» позовёшь как-нибудь в неплановом порядке. Хорошо? – Хорошо, вымогательницы. – пообещал я.