— О чём с Анькой говорили? — сходу спросила Юсупова, а Долгорукая кивнула, горя желанием узнать подробности. — О моих впечатлениях о нашей компании. — ответил я. — И что ты сказал? — прищурив глаза, поинтересовалась Наталья. — Правду. Что мне наша компания очень нравится. — А ещё о чём говорили? — Ингу было не провести. — О медленном танце. — я был краток. — И что? — не отставала Инга. — Пообещал, что первый медленный танец станцую с ней… — Вот ведь сучка! — воскликнула Юсупова, глядя на Долгорукую, которая согласна кивнула. Они обе вскочили и переместились к Шереметьевой, которая, надо было отдать ей должное, несмотря на ожесточённую жестикуляцию и разговор на явно повышенных тонах, сохраняла невозмутимый вид и самообладание. Когда мои однокурсницы вернулись и сели на свои места, то они демонстративно старались на меня не смотреть, но фужеры пододвинули, которые мне пришлось «обновлять». В полном молчании прошло минут пять, пока не заиграл, наконец, медленный танец. Я встал, провожаемый гневными взглядами Наташи и Инги, обошел стол и протянул руку Шереметьевой, которая с улыбкой поднялась мне навстречу. На нашем импровизированном танцполе мы оказались не одни — в танце «качались» две пары с соседнего столика. Когда я, наконец, притянул к себе Анну и обнял её за тонкую талию, то почувствовал в своих штанах лишний аргумент против слов Инги о пяти или больше годах «рабства» — лицо девушки оказалось так близко, её упругая грудь упиралась в меня, запах от волос пьянил лучше коллекционного вина из Крыма… — Алексей, а знаешь, что я сказала Наташе и Инге, чтобы они мне не устроили скандал? — вернула меня с небес на землю Анна. — И что же? — хриплым голосом спросил я. — Что я им услугу оказала! — Анна опять очаровательно улыбнулась. — И какую же? — Что я избавила тебя от тяжкого выбора, кого пригласить на медленный танец. — хмыкнула она. — Ясно же, что той, кого ты не пригласишь, будет очень обидно… — Аня, ты правда сделала это только поэтому? — улыбнулся я, чувствуя, как девушка слегка напряглась. — Кто знает… — опустила она голову мне на плечо, прижавшись ещё сильнее. На втором медленном танце к нам присоединился Андрей с Ингой. Юсупова, не скрываясь, подозрительно смотрела на нас с Анной. Ничего другого не оставалось, как улыбаться ей в ответ. Закончив танцевать и проводив Шереметьеву на её место, я вернулся к «моей» парочке. — Алексей, ты прощён! — важно сказала мне Инга, присаживаясь рядом. — Мы с Наташкой посовещались и решили, что Анька была права, когда лишила нас выбора на первый медленный танец! — она сделала паузу. — Следующий танец ты будешь танцевать с Натальей! — на что Долгорукая улыбнулась. Мне не оставалось ничего другого, как только согласиться с мнением большинства, и продолжить ухаживать за девушками, периодически обновляя вино в их фужерах и поддерживая светскую беседу. По моим впечатлениям, Андрей Долгорукий реально отдыхал от внимания своей сестры и её подружки, которые были заняты мной, и не обращали на него никакого внимания. Я, как и обещал, вернее, как решили девушки, потанцевал сначала с Наташей Долгорукой, а потом и с Ингой Юсуповой. В обоих случаях, под конец второго танца, я начинал повторять про себя таблицу умножения, хоть как-то пытаясь отвлечься от тех эмоций, которые вызывали во мне прижавшиеся ко мне красавицы. В конце вечера, под самое утро, взывая к дружеским чувствам обеих девушек, я уже по собственной инициативе пригласил Анну Шереметьеву на танец. — Что, не отпускали? — спросила она, прижимаясь к мне. — Сама же всё видишь, не хочу дать повода для ссоры… — попытался объяснить я. — Извини, это не упрёк, я всё прекрасно понимаю! — ответила она. — Вот и сейчас за нами следят… — засмеялась она. И действительно, я краем глаза заметил, что Наташа с Ингой не сводит с нас глаз. Разъезжались мы около пяти часов утра, причём Андрей Долгорукий, через официанта Владимира, закрепил за мной одну из разъездных машин клуба «Метрополия», которая и доставила меня домой. * * * Воскресным днём князь Анатолий Владимирович Долгорукий сидел у себя в кабинете и думал, что ему делать с информацией, полученной только что от начальника службы безопасности. Придя к каким-то своим выводам, он взял со стола телефон, порылся среди контактов и нажал кнопку вызова. — Приветствую, Толя! — услышал он, наконец, в трубке. — Здравствуй, Виктор! Как дела? Ещё около десяти минут собеседники обменивались последними новостями, пока, наконец, Долгорукий не решился перейти к тому, о чем действительно хотел поговорить. — Витя, а тебе внучка не рассказывала, с кем она вместе учится в университете? — Как не рассказывала? Рассказывала, конечно, — с твоими внуками! — А больше она ни про кого не говорила? — вкрадчиво поинтересовался Долгорукий. — Нет. А что? — напрягся его собеседник. — А то, Витя, что вместе с ними учится молодой князь Пожарский, и сейчас у них одна компания. Вчера они, все вместе, ещё и с Анькой Шереметьевой, отдыхали в нашем развлекательном центре. — Подожди, Толя, какой ещё молодой князь Пожарский? Там, если я не ошибаюсь, только один князь, Михаил Николаевич, и он совсем не молодой! — А ты помнишь тот скандал с покойной Лизонькой Пожарской около восемнадцати лет назад? — Что-то такое припоминаю… — А ещё, Витя, там был именной императорский указ… — Всё, Толя, вспомнил! Теперь у нас получается, что князей Пожарских целых два, старый и молодой… Ну, ладно, но как это может отразиться на наших внуках? — По сообщениям моей службы безопасности, моя Наташка и твоя Инга к этому Пожарскому-младшему явно неровно дышат. Что будем делать, Витя? — поинтересовался Долгорукий. — Ты с сыном разговаривал? — не спешил отвечать Юсупов. — С Анатолием? Пока нет, сразу после доклада службы безопасности набрал тебя. — Правильно сделал. — сказал Юсупов после небольшой паузы. — Вот и я со своим разговаривать пока не буду. Нам надо с тобой встретиться и обговорить, как мы будем на это всё реагировать. Да, чуть не забыл, надо ещё и Шереметьева пригласить. Договорились, Толя? — Договорились. — сказал Долгорукий в трубку и нажал кнопку отбоя. * * * — Как погуляли? — с ухмылкой поинтересовался Прохор, ставя передо мной тарелку с ухой. — Отлично. Вечер закончился в развлекательном центре Долгоруких. — ответил я. — Чем сейчас собираешься заниматься? — Не знаю ещё, может быть на планшете в паутине посижу. — Про подружку свою не забудь! — улыбался Прохор. — Она явно ждёт от тебя отчёта за прошлую ночь. Не звонила ещё? — Нет пока. — помотал я головой. — Вот с обедом закончишь и набери её, а то обидится… Воспользовавшись советом Прохора, я позвонил Алексии. Выяснилось, что она ездит по своим делам, дома будет только вечером и ко мне зайдёт. Мой воспитатель оказался прав, предупреждая, что девушка устроит мне аккуратный допрос. Скрывать мне было нечего, совесть моя была чиста и на все вопросы Алексии я ответил «правильно», за что был «милостиво» оставлен на ночь. На следующий день, после лекций в Университете, мы с Долгорукими и Юсуповой пошли в кафе. Через некоторое время к нам присоединилась и Шереметьева. Конечно, все разговоры крутились около нашего субботнего похода в ночной клуб. Девушки с меня взяли твёрдое обещание о том, что в ближайшие выходные мы все это ещё раз повторим. В кафе просидели около двух часов, потом я проводил девушек до машин и направился домой. После восьми вечера ко мне заглянул Сашка Петров, которому я рассказал о своем субботнем загуле. — Врастаешь, потихоньку, в светское общество? — хмыкнул он после того, как я закончил. — Приходится… Сам понимаешь… — улыбнулся я. — Как сам выходные провёл? — Да мы тоже с однокурсниками в кафе в субботу сходили, а в воскресенье я дома просидел, своими делами занимался. Рассказав мне, в свою очередь, подробности студенческой вечеринки, Сашка засобирался домой, вызвал такси и уехал. * * * Граф Орлов досматривал видеозапись последней тренировки Пожарского. — Да уж… — полковник выключил плазменную панель. — Какие мысли, Виктор Борисович? — спросил он у сидящего рядом Смолова.