Когда «Волгу» не пустили дальше ворот особняка Пожарских, граф Орлов окончательно уверился, что разговор предстоит не из самых лёгких. Он вылез из машины и направился к калитке, трогая распухшее левое ухо. Сотрудник СБ Пожарских проводил его до кабинета хозяина особняка. — Добрый вечер, Михаил Николаевич! — кивнул он князю Пожарскому, который сидел в кресле, и даже не подумал встать, чтобы поприветствовать гостя. — Присаживайся, Ваня, в ногах правды нет. Впрочем, нет её и в заднице. — усмехнулся хозяин особняка. — С чем пожаловал? — Повинится приехал за внука твоего, Михаил Николаевич. — ответил полковник, устраиваясь в кресле напротив. — Он ведь тебе уже всё рассказал? — Конечно, рассказал. — опять усмехнулся князь. — К кому ему ещё идти бедами своими делиться, сиротинушке? Так что же в Ясенево такого произошло, если у тебя даже ухо опухло? — граф было потянулся рукой к уху, но вовремя себя одёрнул. — Сначала неудачно на полосе препятствий получилось, не думали мы, что он в эту трубу сунется, хотели показать Алексею ограниченность даже его способностей. А он эту трубу прошёл, ну и вломил на психе всем четверым воеводам. — Орлов опустил голову. — А потом в «городе» начал уж слишком жёстко проводить «зачистку». Когда он не захотел Вяземскую бить, она его и спровоцировала. Алексей схватил её за шею, и тут шибануло такой жутью! Ведьма заорала и на пол упала. Я и подумал, что он её убил… Вот и не сдержался… — Ты же боевой офицер, Ваня, а повёл себя как курсант необстрелянный. — хмыкнул князь. — Да и кажется мне, дружок, что ты специально внука моего провоцировал всё это время. — Я о своих сотрудниках должен знать всё! — вскинулся и твёрдо заявил граф. — А тебе сказали, Ваня, что Лёшка тебя в окно выкинуть хотел, как и ты его? — опять хмыкнул Пожарский. — Да. — кивнул Орлов. — Благодари Ведьму свою, она Лёшку остановила. Иначе лежал бы ты сейчас в реанимации, в лучшем случае, а не вумные разговоры тут разговаривал. Да и в церковь сходи, самую дорогую свечку поставь, за здравие раба божьего Алексея, который тебя, дурака, не убил. То же самое тем своим четверым офицерам скажи, легко, считай, отделались. Орлов вскочил и попытался что-то сказать, но после властного жеста князя упал обратно в кресло. С минуту в кабинете стояла тишина. — Я хотел бы извиниться и перед Алексеем Александровичем, и перед вами! — сказал, наконец, Орлов. — Конечно, Ваня, конечно! — на князя прямо-таки напала игривость. — Какое из своих предприятий в качестве извинений отдашь внуку? Ликероводочный завод или металлургический? У графа Орлова всё похолодело в груди. — Всё, что сегодня произошло, касается только службы в Корпусе! — возразил он. — А значит не подпадает под обычный гражданский оборот! — Ты это потом будешь в Императорской канцелярии объяснять! — князь уже совсем не был похож на радушного хозяина. — Если доживёшь… Граф Орлов почувствовал, как кресло под ним начало гореть, да и обстановка в кабинете поплыла — вспыхнул журнальный столик, занимался огнём стол за спиной князя. — Ты войны Родов хочешь, Ваня? — буквально прошипел Пожарский. — Догадайся, что в этом случае я с твоими родственниками сделаю? После таких экспериментов с моим внуком? — Простите меня, Михаил Николаевич! — Орлов вскочил, не обращая внимания на огонь. — Такого больше не повторится! Пожарский пару мгновений разглядывал графа, после чего крикнул: — Семён! В кабинет шустро вошёл седенький старичок благообразного вида. — Ты что творишь, барин, снова понервничал? — возопил он и начал водой тушить все очаги пламени. — Опять обстановку всю менять, сколько же можно? — ворчал он. — Отойди, Ваня, сюртук испачкаешь. — он бесцеремонно отодвинул в сторону графа. — Шли бы вы, сиятельства, в сад свои разговоры разговаривать, а то, не дай Бог, дом спалите! Оба сиятельства послушно покинули кабинет, спустились по лестнице и вышли из дома в сад. — Ваня, ты понимаешь, что твой Род моему теперь должен? — спросил Пожарский. — Понимаю, Михаил Николаевич, вину свою признаю и от долга не отказываюсь. — кивнул Орлов. — Но при всём при этом, мне не хотелось бы терять такого ценного сотрудника. — Очень уж он на вас зол, сотрудник этот. — усмехнулся князь. — Ему время надо, может и отойдёт. — Хорошо, Михаил Николаевич. Дайте знать, если это произойдёт. — Договорились, полковник. * * * — Садись. — указал мне Прохор на барный стул, а сам открыл холодильник и достал бутылку водки. На рюмки мой воспитатель размениваться не стал, а разлил водку по стаканам. — Пей. — скомандовал он мне. Я послушно выпил. — Вины твоей в произошедшем нет никакой. Так что реф-лек-си-ровать не надо. — Прохор сделал вид, что с трудом выговорил модное словечко. — То, что не покалечил этих «волкодавов», молодец. На полковника Орлова не сильно обижайся. Главная его ошибка в том, что он и с тобой не советуется, и дедом твоим, да и у меня ничего не спрашивает, а сам всё хочет выяснить. Вот и устраивает постоянные провокации, ставя твоё здоровье и жизнь под угрозу. Но об этом мы с тобой завтра поговорим. А сейчас давай ещё по одной, и спать. Подружку предупреди, что не придёшь. — он разлил нам остатки водки. — Хорошо, Прохор. — И ещё. Постарайся не злиться по пустякам, держи себя в руках. Видишь, к чему приводят выплески твоей силы? — Вижу. — опустил голову я. — Но я-то с этим ничего поделать не могу! — Будем тренироваться. — успокоил меня Прохор. — А сейчас иди спать. * * * На следующий день, в среду, я, с самого утра, почувствовал себя свободней что ли. Мне не надо было больше ехать в этот Корпус, я, наконец, мог заняться своими делами — больше времени проводить с Лесей, Сашкой, со своими университетскими друзьями. Даже обещанные тренировки с Прохором меня не особо смущали — издеваться он, конечно, надо мной любил и умел, но таких пакостей, как в ОКЖ, точно не делал. Именно такое моё хорошее настроение и позволило Андрею Долгорукому уговорить меня поиграть вечером на бильярде. Юсупова и Долгорукая, услышав наш разговор, робко намекнули на моё обещание потренировать и их. Настроение было хорошим, и я согласился. После занятий, в университетском кафе, данная информация была донесена и до Шереметьевой, которая пообещала, что будет тоже. — Девушки, только у меня условие. — усмехнулся я. — Мы заранее на всё согласные! — заявила Юсупова, а Долгорукая с Шереметьевой кивнули. — Форма одежды — строгая! Никаких платьев и глубоких вырезов! — усмехнулся я. — Так не честно! — Юсупова сделала вид, что такие условия для неё совершенно не приемлемы, подружки поддержали. — Значит, никакой тренировки не будет! — улыбался я. — Мы подумаем! — за всех ответила Шереметьева. Когда мы прощались, Андрей отвёл меня в сторону и сказал: — Они точно заявятся, можешь даже не сомневаться. Во сколько будешь? — В районе семи. Я сегодня как раз собирался к портному, жилетку заказывать. От него и поеду в «Метрополию». — Отлично, буду там тебя ждать. Но к портному мне поехать не получилось — уже около подъезда я услышал, как меня кто-то окликнул женским голосом: — Алексей! Я обернулся и увидел Вику Вяземскую, выходящую из своей красной «лады». С другой стороны улицы ко мне быстрым шагом направились два молодых человека из СБ Пожарских. Я поднял руку и сказал им: — Всё нормально. Молодые люди остановились и, несмотря на мои слова, продолжали подозрительно смотреть на девушку. — А мне казалось, князь, что вам защита не нужна? — усмехнулась она. — А это они не меня защищают, а от меня… — улыбнулся я и услышал хмыканье за спиной. — Поговорим? — спросила она уже серьёзно. — Прошу. — я указал ей рукой на соседнюю дверь ресторана. Мы зашли внутрь и устроились за одним из столиков. Вяземская меню смотреть не стала, а просто сказала официанту принести кофе, я заказал тоже самое. — Прежде всего, — начала девушка, — я хотела бы извиниться за своё недостойное поведение. Я молчал.