— Я тысячу рублей администратору и официанту пообещал за причиненные неудобства. Сегодня в «Метрополии» в банкомате сниму. Сможешь завтра передать? — А не жирно им будет? — хмыкнул Прохор, но увидев, что я нахмурился, сказал. — Никаких денег тебе снимать не надо, я завтра с Главой Рода этот вопрос решу, наличку привезут, нечего свои тратить. — Смотри сам. — кивнул я. * * * Уже на подъезде к Ясенево у полковника Орлова запиликал в кармане телефон. Увидев фамилию вызывавшего абонента, граф поморщился, но трубку взял. — Ванюша, — услышал он ласковый голос князя Пожарского, — ты совсем предупреждений не понимаешь? — Мих… — попытался ответить Орлов. — Молчи, Ванюша, и слушай! Твой Род теперь должен моему ещё больше! Можешь что-нибудь сказать. — Да, Михаил Николаевич. — убито согласился полковник. — Вот и чудно! А теперь слушай дальше, Ванюша! К Лёшке не вздумай приближаться даже на пушечный выстрел! И этих своих двоих предупреди. Как понял, приём? — Понял, Михаил Николаевич! — на что в трубке заиграл сигнал отбоя. Ещё минуту полковник сдерживал себя от того, чтобы не раздавить телефон в руке, но, взяв себя в руки, положил его в карман — винить надо было только себя. «Да, переборщили мы со Смоловым и Пасеком с этим Камнем…» — подумал граф Орлов и потёр левое ухо. * * * Когда я уже собрался в «Метрополию», меня остановил Прохор: — Присядь-ка на минутку. — он дождался, когда я послушно сяду на диван в гостиной. — Еще раз хочу напомнить тебе о твоем раздражении, выливающимся сам знаешь во что. — он посмотрел на меня серьёзно. — Хоть из дома тебя не выпускай, монстру такую! — Так это у меня на жандармов аллергия! — улыбнулся я. — Как увижу, сразу руки зудеть начинают. На других эту аллергию пока не замечал. — Вот и постарайся себя в этих руках держать, Алексей! — мой воспитатель не принял шутливого тона. — Иначе придётся тебе академический отпуск брать и ехать в Смоленское имение, нервы восстанавливать… — Я понял, Прохор. — Иди уже, горе луковое! В «Метрополию», как и в прошлый раз, я поехал на «Волге». Процедура встречи с открыванием двери, приветствиями и моим «спесивым» видом повторилась. Андрей опять был в бильярдной и уже разминался, девушек ещё не было. На мой вопрос о наших красавицах, Долгорукий ответил: — Будут позже, в спа пошли, на свои эти процедуры. До появления девушек мы успели сыграть три партии в «сибирку», две из которых я позволил себе выиграть. Андрей горел желанием сравнять счёт, но не успел: — Добрый вечер, мальчики! — услышали мы голос Инги Юсуповой. — А вот и мы! Подружки подошли к нам со стороны спортбара, видимо спустились по запасной лестнице. Условия моего дресскода они выполнили — все три были в джинсах, кроссовках и рубашках с длинным рукавом. Одобрительно их осмотрев, я кивнул и сказал с улыбкой: — Ведь можете, когда хотите! — Да, мы такие! — гордо выпрямилась Наталья Долгорукая, отчего её рубашка натянулась на груди. — А ещё мы крестиком умеем вышивать! — И на бильярде очень хотим научится! — это была уже Юсупова. — Хорошо, девушки, приступим. — продолжал улыбаться я. — Андрей, ты же мне поможешь? — Куда я денусь… — махнул рукой он. Следующие пятнадцать минут я объяснял и показывал нашим красавицам основы классической стойки. Они делали вид, что эта информация является для них крайне важной и необходимой. Оживились по-настоящему они только тогда, когда мы перешли к практическим упражнениям. Первой показать, что она усвоила, вызвалась Инга Юсупова. Получилось очень эффектно, но крайне не эффективно. Инга изо всех сил демонстрировала непонимание того, что я от неё хочу, и, в конце концов, просто потребовала поправить её стойку моими руками. Под ухмылки Долгоруких и Шереметьевой я начал исправлять «ошибки» Юсуповой. Через некоторое время мне это удалось, и настал черёд Долгорукой. С ней, в силу природной скромности девушки, пришлось «провозиться» гораздо меньше. Больше всего времени я «потратил» на Аню Шереметьеву, которая «оторвалась» по полной, задавая мне кучу уточняющих вопросов с обязательным «покажи на мне». Следующим упражнением было простое «ведение» кия с попаданием между двух мелков. Стоило нам с Андреем отвлечься, как мы с ним поняли весь коварный замысел подружек — девушки послушно стояли в стойках, «водили» киями, стараясь попасть между мелков, но вот верхние пуговки на их рубашках были расстёгнуты практически до «неприличного» уровня. Особенно это было заметно у Шереметьевой — казалось, что её грудь вот-вот выскочит наружу. Мы с Андреем замерли и растерялись, очень уж были неожиданны метаморфозы. — Молодцы, девушки! — наконец сказал я и сглотнул. — Так и стойте! Следите за тем, чтобы мелки не вывались… Тьфу! Чтобы мелки не задевались! — Хорошо, тренер! — дружно сказали подружки. Хватило их ещё минут на пять, после чего они распрямились и начали потягиваться, комментируя это тем, что у них с непривычки заболели спины. Пуговки при этом девушки так и не застёгивали. — Андрей! — обратился я к нему громко. — А не кажется ли тебе, что наши красавицы тренируются где-то помимо вашего клуба? Очень уж синхронно у них всё получается? — Да, Алексей, мне тоже так показалось! — кивнул он. Подружки переглянулись и за всех ответила Шереметьева: — Готовились, грешны! Но разве вам не понравилось? Мы с Андреем переглянулись и я ответил: — Конечно, понравилось. Тут бесцеремонно влезла Юсупова: — Алексей, когда следующая тренировка? — На следующей неделе вас устроит? — улыбнулся я. — Да! — опять дружно ответили подружки. Дома я был уже в одиннадцатом часу вечера и, отчитавшись Прохору об отсутствии инцидентов, пошёл к Алексии. — Лёш, давай в пятницу на эту выставку художественную сходим, а потом в «Приют», на танцульки? — Давай, Лесь. * * * В кабинете высокопоставленного чиновника, у стены, вытянувшись и боясь пошевелиться, стояли три офицера Отдельного корпуса жандармов, в форме и со всеми полагающимися к ношению наградами, — полковник граф Орлов, ротмистр Смолов и штаб-ротмистр Пасек. Попали они на эту аудиенцию после трёхчасового ожидания в приёмной. Хозяин кабинета не обращал на жандармов никакого внимания, а занимался тем, что просматривал на огромной плазменной панели видеозапись прохождения полосы препятствий неизвестным «волкодавом», лицо которого было закрыто маской и тактическим шлемом. До клятой «трубы» офицеры от чиновника слышали лишь «Неплохо!» и «Хм», когда же боец, после секундного раздумья и прикрыв лицо руками, нырнул в трубу, навстречу бушующему пламени, послышалось «Молодец!» Выход «волкодава» из трубы был крайне фееричен, особенно красиво это смотрелось при замедленной видеозаписи — монтажёр точно знал, на что обратить внимание Хозяина кабинета. Вот из трубы появляется человеческий силуэт, объятый пламенем, вот этот силуэт наносит удар ближнему противнику, который буквально взлетает в воздух, не успев среагировать, затем той же печальной участи подвергаются второй, третий и четвёртый. — Как он их! — не удержался чиновник. — Даже странно, что живы остались… Смолов и Пасек побледнели и изо всех сил постарались не потереть до сих пор ноющую грудь. Тем не менее, видеозапись продолжалась. Вот, крупным планом показали лежащие тела в камуфляже, возле которых суетятся другие «камуфлированные», вот нахмуренное лицо полковника Орлова. Кадр меняется, и плазменная панель показывает панораму «городка» с выстроившимися «волкодавами». Шеренга распадается, все бегут к одному из зданий, за исключением двух человек — полковника Орлова и ещё одного бойца, которые разговаривают между собой. Получив какие-то указания от командира, этот боец несётся в здание. За ним, заметно отставая, полковник. Следующий кадр — видимо этот же боец врывается в помещение и начинает, в буквальном смысле, избивать своих коллег. — Злой после трубы, наверное… — ухмыльнулся чиновник, не отрывая взгляда от панели. Не забыл монтажёр показать крупным планом морщащееся лицо полковника Орлова, наблюдающего за экзекуцией. Таких комнат «злой волкодав» прошёл ещё четыре. В последней всё у него пошло несколько не так, как в предыдущих — уложив двоих, третьего, почему-то трогать не стал и даже опустил руки. — А это у нас, судя по всему, госпожа Вяземская… — пробормотал Хозяин кабинета. Госпожа Вяземская, тем временем, начала использовать коллегу в виде макивары, отрабатывая на нём удары руками и ногами. Внезапно, неуловимым движением, «волкодав» схватил девушку за шею, притянул к себе практически вплотную, и отпустил, а Вяземская упала на бетонный пол. — Фи, как бескультурно! Даму за шею! — усмехнулся чиновник. Кадр сменился перекошенным лицом Орлова, который начал двигаться внутрь комнаты. — А вот у нас и защитник девичьей чести! Следующий кадр показал полковника, попытавшего нанести удар ногой стоящему к нему боком «волкодаву», который был с трудом, но заблокирован последним. Удар рукой у полковника тоже не прошёл, зато это получилось у его подчинённого. Впрочем, Орлов не обратил на это особого внимания, он извернулся и ударил коленом в живот «волкодаву», который ответил полковнику локтём в грудь. Полёт графа до стены был показан в замедленном темпе. — Красиво! — деланно восхитился чиновник.