— Как прошло? — первым делом поинтересовался он. — Нормально. — отмахнулся дед. — Ужин готов? — Готов. — кивнул мой воспитатель. — Я только вас и ждал. В столовой Глава Рода рассказал Прохору про наше посещение Измайловского полка. — Так! — дед отставил в сторону пустую чашку и вытер губы салфеткой. — Идём переодеваться, и через десять минут встречаемся в холле. Все привезённые мной вещи прислуга уже повесила в платяной шкаф в моей комнате на третьем этаже. Я, улыбаясь, начал вспоминать, как эта огромная комната со здоровенным окном, старинной мебелью и лепниной на потолке пугала меня в детстве. Отогнав воспоминания, предаться которым можно было и перед сном, я занялся одеждой. Заморачиваться не стал, и выбрал спортивный костюм, оставшийся здесь с моего прошлого посещения поместья этим летом. Был он мне уже чуть мал, но для сегодняшних целей подходил вполне. Полигон располагался на «заднем дворе» поместья. Идти до него надо было больше километра по дорожке, освещённой фонарями, проложенной через лес. Всю дорогу шли молча, думая каждый о своём. — Ну что, Лёшка, приступим, помолясь?.. — улыбнулся дед, когда мы остановились, отойдя от края полигона метров пятьсот. Прохор отошёл от нас метров на десять. — Приступим, деда. — кивнул я. — Расслабься, всё будет хорошо! Перейдя на темп, я потянулся к Главе Рода и попытался настроиться на его ментальный доспех. К моему немалому удивлению и большой радости, получилось это у меня практически так же легко, как и с Прохором, видимо сказывалась практика. Отбросив в сторону лишние эмоции, я, первым делом, осмотрел дедовский доспех. Зрелище, с эстетической точки зрения, вернее, в моём представлении о прекрасном, было печальное — как и у Прохора в самом начале «лечения», энергетическая решётка старого князя не отличалась правильностью, равномерностью и красотой, хотя внутренний её слой, который у моего воспитателя только начал формироваться, присутствовал, но был какой-то совсем дохленький. Но надо отдать деду должное — Прохору было ещё очень далеко до того ощущения силы и мощи, который производил доспех Главы рода. Закончив анализ, я приступил к правке, руководствуясь только мне понятным представлением о том, как должно быть правильно. Первым делом, исправлению подверглась внешняя решётка, которая охотно отозвалась на мой зов, и начала тихонько меняться на глазах, самостоятельно перераспределяя силу. Внутренней решётке я уделил совсем немного внимания, поправив лишь совсем тоненькие жгутики, — мне показалось, что деду пока будет достаточно и этого. Когда я, уставший, вернулся в себя, то увидел счастливо улыбающегося деда, стоящего с закрытыми глазами напротив меня внутри самого настоящего столба ревущего огня. Пламя, как мне показалось, достигало высотой метров двадцати, и очень хорошо освещало всё немаленькое пространство полигона. — Деда! — позвал я его. — Михаил Николаевич! — присоединился ко мне подошедший Прохор. Докричались мы до старого князя лишь через минуту. Он открыл глаза, продолжая улыбаться, увидел нас, и погасил огонь. — Теперь я, Алексей, понимаю Прохора, — сказал мне дед, — когда он со мной делился впечатлениями от твоего «лечения»! Кажется, что каждая клеточка в организме переполнена силой! Как ты тогда сказал, Прохор? — он посмотрел на моего воспитателя. — Горы готов свернуть! — усмехнулся тот. — Во-во! Очень правильное выражение, но для «земляных». Для нас вернее будет сказать: «Горы готов сжечь!» На полигоне мы пробыли ещё минут тридцать, пока Глава Рода окончательно не пришёл в себя. За это время он успел несколько раз сбросить в землю излишек силы. — К нам кто-то идёт. — почувствовав, сказал я деду с Прохором, когда мы уже собрались уходить, и указал направление на дорожку к дому. И действительно, через минуту показались двое, один — начальник охраны поместья, второй был в форме Дворцовой полиции. — Прошу прощения за поздний визит, Ваше Высокопревосходительство, — обратился к Главе Рода полицейский, — но о занятиях на вашем полигоне, тем более в такое время, нас никто не поставил в известность… — Прошу прощения, голубчик, — улыбался дед, — моя вина, внучку любимому одну технику показывал. Не потревожил ли я своими необдуманными действиями семью?.. — Слава богу, нет, Ваше Высокопревосходительство. — улыбнулся полицейский в ответ. — Но вы уж постарайтесь в следующий раз… — Всенепременно, голубчик! — кивнул дед. — Всего хорошего, Ваш… — Одну секунду. — остановил того Глава Рода, и обратился к начальнику охраны. — Миша, на обратной дороге загляни в погреб. Ты меня понял? — Да, Михаил Николаевич! — ответил тот, и понятливо покосился на полицейского, который делал вид, что вообще ничего не слышит. — Вот теперь, всего хорошего! — попрощался князь. Вернувшись в дом, дед, первым делом, направился на кухню и выпил литр отвара из крыжовника. Потом мы пошли в одну из гостиных, где попытались смотреть телевизор, но деду не сиделось на месте. Пришлось возвращаться обратно на улицу и гулять. Прохор и я с улыбками наблюдали за Главой Рода, который превратился в сгусток энергии. Чуть успокоился он только ближе к полуночи, когда мы десятый раз обходили дом по аллее. — Так, молодёжь, быстро спать! Вам завтра рано вставать. * * * Разбудивший меня в шесть тридцать утра Прохор, со смехом начал рассказывать, что дед, вставший в пять, навёл в поместье шороху — погуляв, Глава Рода разбудил всю обслугу и поставил задачу привести территорию и сам дом в «надлежащий вид». Все уже шуршали, а дед их лично и очень скрупулезно контролировал. — У меня уже все успели спросить, что на князя нашло? Ведь в поместье чистота и порядок! — ухмылялся Прохор. — Ответил, что не знаю, а про себя пожалел их — ещё дня три-четыре, учитывая собственный опыт, покой им будет только сниться! Давай, в душ, потом завтрак. Мы с Юрой тебя на улице будем ждать, а то боюсь под горячую руку Михаила Николаевича попасть… И действительно, когда я спускался в столовую, ещё на лестнице услышал дедовский рык, отдающий какие-то распоряжения. — Что, деда, плющит? — с улыбкой поинтересовался я, когда он зашёл в столовую. — Не то слово, Лёшка! — пожаловался Глава Рода. — А ты побегай, или дрова для бани и каминов поколи… — посоветовал я. — Только без силы… — Точно! — обрадовался он. — А то просто гулять быстро надоедает. Ты вечером приедешь меня посмотреть? — Обязательно! — пообещал я. В Университет я добрался вовремя, и всё благодаря «Волге» с гербами Рода, на которой можно было ездить по выделенной полосе, чем мы с успехом и воспользовались, объехав все пробки и благополучно заехав в Москву. С Прохором и Юрой мы договорились, что назад, в Жуковку, поедем из нашего дома, в который я должен был придти после занятий. Когда я поздоровался за руку с Андреем и пролез на своё «законное» место между Ингой и Наташей, брат и сестра Долгорукие уставились на меня с немым вопросом в глазах. За меня всё пояснила Юсупова: — Что смотрите? Просто Алексей умный мальчик! Он понял, что был неправ. Тем более, ссориться со старостой — себе дороже! Да ведь, Лёшенька? — Да ведь, Инга. — с улыбкой кивнул я. — Вы когда помириться успели? А-а?.. — с подозрением уставилась на подружку Наташа. — Вчера. — Инга достала из сумочки пилку и начала спокойно равнять ногти. — Князь был так любезен, что пригласил меня в ресторан, угощал мороженным, говорил комплименты и умолял простить его… Я не устояла! — Юсупова закатила глаза, всем своим видом показывая, сколько удовольствия она получила от всего вышеперечисленного. Теперь уже Долгорукая сверлила взглядом меня. Я не стал ничего отвечать, а просто развёл руками. — Что-то мне не верится… — протянула она. — Это, наверняка, ты, Инга, напросилась в ресторан поговорить, и вырвала у Алексея прощение силой! Ответить Юсупова ничего не успела, в аудиторию зашёл преподаватель. Выяснение отношений продолжилось на следующей перемене и в столовой, но мы с Ингой молчали, и на провокации Долгорукой не велись. Точку поставила Шереметьева, заявившая в университетском кафе, что теперь они с Наташей просто обязаны как-нибудь пойти со мной в ресторан, а врунью Юсупову брать с собой совсем не обязательно. Такая аргументация, видимо, показалась Инге железной, и она начала «колоться»: — Я сама приехала к дому Алексея с целью помирится, при вас не хотела. Охрана знает, где он живёт. Дождалась его, он повёл меня в ресторан, там рядом есть. В ресторане, пока ели мороженое, помирились. Всё. Анна с Натальей посмотрели на меня вопросительно, я кивнул, подтверждая слова Инги. — А сразу не могли сказать? — уже спокойно поинтересовалась Долгорукая. Инга опустила глаза, а я просто улыбался — какими же смешными и нелепыми мне казались все эти выяснения отношений между девчонками после того, что у меня происходило на службе в Корпусе, после драки в «Метрополии» с последующим благополучно разрешившимся конфликтом с лейб-гвардией. Да и мои отношения с Лесей и Викой выгодно отличались от этой «непонятной дружбы» с представительницами высшей аристократии, и совсем не постелью… Именно об этом я думал, подходя к дому. От размышлений меня отвлекла заверещавшая чуйка… Краем глаза я заметил, как из припаркованной дальше по улице «Нивы» вылезли двое, и вздыбившийся асфальт, перемешенный с щебёнкой и песком, пошёл на меня волной. — Назад! — заорал я двум своим охранникам, шедшим метрах в пятнадцати позади меня. Волна ударилась о мой ментальный доспех и опала. Но за ней уже шла вторая, более мощная и высокая, которую поддерживали воздушные смерчи. Обернувшись на мгновение, я убедился, что моя охрана находится вне зоны поражения. Для гарантии их безопасности пришлось дождаться и второй волны, которая, как и первая, разбилась о мой доспех. Теперь только вперёд… Я рванул к этим двум, судя по силе, воеводам, которых чувствовал очень отчётливо. Первый, кем я решил заняться, стоял ближе к «Ниве», а вот второй очень грамотно расположился у самой стены моего дома, прикрываясь им. Первое препятствие в виде каменной стены, движущейся на меня, я просто разбил ударом кулака, яму, глубиной метра четыре, я просто перепрыгнул, но в прыжке меня атаковали пять мощных смерчей, от которых очень неприятно начала зудеть кожа. Когда же я преодолевал последний десяток метров до воеводы, стоящего недалеко от машины, на меня обрушился штормовой ветер с щебёнкой и кусками асфальта. Ударил я «воздушника», лицо которого скрывала маска, в полсилы, с гарантией на выведение из строя, но почувствовал, что пробил не только доспех «воеводы», но и его грудную клетку. Характерный хруст и бульканье это подтверждали. «Воздушник» отлетел от меня поломанной куклой и задергался в конвульсиях метрах в пятнадцати дальше по улице. «Не жилец! Вот я и начал убивать…» — Я дом обрушу, Пожарский! — заверещал «земляной», лицо которого тоже скрывала маска. — Обрушу, сука! Зуб даю! Между нами начала расти трещина в земле. — Стой! — заорал я, представив сколько людей сейчас может находиться в доме, про ресторан, с его посетителями и обслуживающим персоналом, думать вообще не хотелось. — Что ты хочешь? — Дай мне уйти! — уже спокойней ответил мне он. — Отойди метров на пятьсот! Туда! — он указал направление, откуда я прибежал. — Хорошо. — кивнул я. — От кого хоть приходили-то? — делая несколько шагов назад, спросил я. — Да пошёл ты, Пожарский! Я заказчиков не сдаю! Живее! — трещина начала опасно приближаться к фундаменту дома. Я, держа «земляного» взглядом, начал перемещаться по кучам щебня и кускам асфальта назад, к тому месту, откуда вышел из парка. Остановившись, увидел, что он машет мне рукой уходить ещё дальше. Делать было нечего, и я, в сопровождении своей «охраны», отошёл ещё метров на двести. «Земляной», наконец, отошёл от моего дома, быстро сел в «Нивку» и поехал в сторону своего напарника. Закинув труп в багажник (в том, что это труп, я не сомневался), он вернулся в машину, которая через несколько мгновений исчезла за поворотом… Оглядев улицу, которая совсем не напоминала себя прежнюю, свой и соседние дома, в немногих уцелевших стёклах которых отражалось солнце, я вздохнул и подумал — «И что мне теперь делать? Дед меня точно запрёт в особняке, как и обещал!» Достав из кармана телефон, я было хотел набрать Главу Рода, но на экране как раз высветился его входящий звонок. — Уже выехал! Быстро подробности! — услышал я в трубке, и повернулся к двум своим охранникам, которые виновато развели руками, мол «это наша работа». — Напали рядом с домом. Два воеводы, один «земляной», другой «воздушник». «Воздушника» я, по ходу, убил, второй ушёл, угрожая обрушить дом. Может это та троица решили отомстить, — Харитонов, Паршин и Ильин? Тишина в трубке была больше тридцати секунд. — Деда?.. — Это вряд ли. Они на контроле Тайной канцелярии. — ответил мне Глава Рода.