— Во всяком случае, свет на маяке строжайше запрещено выключать, — заметил Роберто. — А баран Фредерик, насколько я знаю, всегда был очень добросовестным работником. Это действительно выглядит странно. — Не забудь, что природа, частью которой мы все являемся, иногда может сыграть с нами злую шутку, — сказал фон Страус, дернув одним крылом. — И когда настроения, разлитые в природе, смешиваются с теми, что бродят у нас в глубине души… — Довольно, остановись! — сказал Роберто, который разглядывал море в старый бинокль, оставшийся после дядюшки Рин-Тин-Тэя. — Сейчас не время предаваться поэтическим фантазиям! Нас интересует светящийся глаз из моря. Хотя кто его знает, что это может быть! Но я сильно подозреваю, что никакие настроения тут совершенно ни при чем. А что ты имел в виду, Самсон, когда сказал на тропинке, что там пахнет использованными батарейками и резиной? — Ничего. Просто, что пахло использованными батарейками и резиной, — сказал Самсон. Все сосредоточенно вглядывались в морскую даль. Но там ничего не появлялось. Земля внизу расстилалась сплошным черным пятном. Только на черном ночном небе все ярче разгорались звезды да внизу мерцал свет в окошке пансионата. В комнате номер четыре видны были подошвы представителя местной администрации, который, сидя в кресле и положив ноги на пуфик, изучал свою резолюцию. На Самсона эта мирная картина произвела такое сильное впечатление, что он не удержался от замечания: — А ведь лучше было бы пойти сейчас на кухню и взбить себе гоголь-моголя! А может быть, сделать вафли! — Нет, — сказал фон Страус. — Настал час, когда мы должны проявить силу духа! Воздев крыло, он изрек: — Бодрствуйте и стойте, как Даниил! Самсон в ужасе воззрился на фон Страуса: — Даниил? — Тсс! — шикнул на них Роберто. Он подобрался, изготовясь к прыжку. — Что это было? Они прислушались. — Ничего, — сказал фон Страус. — Я… Роберто поднял правую лапу: — Подождите! И тут они услышали. Это был шорох замирающих шагов. В стороне от них чьи-то лапы, крадучись, удалялись с площадки вниз. — Эй, кто там? — крикнул Самсон. — Ты находишься в частном владении. Это я тут хозяин, и… — Скорей! — крикнул Бенни и ринулся в темноту со вспышкой наперевес. Остальные не мешкая последовали за ним. Самсон с лаем, как заправская гончая. Несмотря на всю жуть, это было чертовски весело. Но, пробежав несколько метров, участники экспедиции поняли, что не догонят того или тех, кто тут украдкой бродил в ночи. Вокруг стояла непроглядная тьма. Да и бежать приходилось не по дороге или тропинке, а по камням и по кочкам, спотыкаясь об узловатые корни, которые торчали из земли. И вдруг — что это? Ноздри Самсона затрепетали, раздуваясь и закрываясь. Остальные наблюдали за ним во все глаза. Хотя обитатели пансионата, как и вся округа, знали, что порох выдумали китайцы, а Самсон его не выдумает, они понимали, что в чуткости обоняния со старым псом никто не мог сравниться. Он способен был различать по запаху такие вещи, в которых никто бы не заметил различия. — Ну давай, выкладывай! — сказал Роберто. — Кто это был? — «Тигги бед хед 17», — сказал Самсон. — Что? Что? — воскликнули все хором. — «Тигги бед хед 17», — повторил Самсон. — Спрей для волос. Злобный хохот в ночи Не оставалось ничего другого, как только спускаться с горы к лодке. Когда они подошли к старому дубу, под которым недавно делали привал, Бенни внезапно остановился и показал пальцем куда-то вперед. Среди листвы висел желтый сверкающий глаз. Все в ужасе закричали и бегом повернули назад. — Это злобный глаз из моря! — закричал Самсон. — Он вышел на сушу! — Минуточку! — сказал Роберто. Оправившись от первого испуга, он храбро направился к дубу. — Ага! Я так и думал. Подите-ка все сюда. Схватив одну ветку, он отвел ее в сторону. — Смотрите-ка! — сказал фон Страус. — А глаз-то, оказывается, по-прежнему в море. — Правильно, — сказал Роберто. — Но, когда мы спускались с горы, могло показаться, что он висит среди листвы. — А по мне, что так, что эдак, все равно одинаково страшно! — снова запричитал Самсон. — Видите, какой он злобный? С этим никто не спорил. Яркий свет, горевший под самой поверхностью моря, излучал что-то злое и непонятное. Но звери почему-то не могли отвести от него глаз. Тут вдруг из моря раздался громкий скрежет, а затем что-то глухо бухнуло. — Ой! — так и вздрогнул Самсон. — Надо идти туда, где находится источник зла, — воскликнул Роберто и, потянув за собой оробевшего друга, побежал вниз. Следом за ними, не разбирая дороги, в тучах песка и скатывающихся камней, поспешили фон Страус и Бенни. Однако внизу у моря их ждала новая неожиданность. В шлюпке фон Страуса на носу с решительным взглядом, задорно выставив клюв, сидела вдова Омутсен. Было ясно, что она приняла какое-то решение. — Как же так, дружочек! У тебя же слабые нервы! — сказал Роберто, погладив ее по голове. — Не лучше ли тебе было остаться дома и поиграть с Гретой в восьмерки? — Нет, это не то, что мне нужно. Сейчас я хочу раз и навсегда положить конец этим кошмарным страхам. Они мне до смерти надоели. Все сочувственно закивали. — Между прочим, играть с Гретой в восьмерки — это вам тоже не фунт изюма, — сказал Самсон. — Я сам уже испробовал это на себе. Все хорошо, пока она выигрывает, а вот когда проиграет… Ну, знаете! Тут она показывает такие медвежьи клыки! — Доктор Дрейер сказал, чтобы я посмотрела в глаза своему страху, — продолжала серая гусыня. — Чтобы делала именно то, чего страшусь. — Ну да, — сказал фон Страус, мечтательно устремив взгляд на волны. — А сейчас уже не остается сомнений, где именно прячется ужас. Громкий скрежет со стороны моря усилился. — Вот страсти-то! — тихо произнес Бенни. — Как послушать — ни дать ни взять конец света! И тут ночную тишину взорвало истерическое гоготанье и хлопанье крыльев. Вдова Омутсен исчезла, точно ее и не было, оставив в память о себе только два пуховых перышка, медленно осевших на прибрежный песок. В «Раздолье над фьордом» с громким стуком захлопнулась дверь. Роберто воинственно сверкнул глазами на своих спутников: — Кто-нибудь еще хочет отказаться от участия в экспедиции? — Я с удовольствием, — сказал Самсон. — Позвольте пожелать вам удачной поездки! — Окей, — сказал Роберто. — Тебе грести. Садись — и вперед! В следующую секунду Самсон трясущимися лапами уже выгребал в море, уставя застывший взгляд на удаляющийся берег. А смотревший в бинокль из окна четвертого номера представитель местной администрации Кольдевин, провожая глазами лодку, подумал: «Ну и странное зрелище!»