— Но вы так не считаете? Говори о подбородке! Это было требование Другой Памяти с Лампадас. Почему нет? — Я внимательно изучила ваш подбородок, Великая Досточтимая Матрона. — Вот как? — В возгласе явное удивление. — Очевидно, что вы сохранили детскую форму подбородка, и вам следует гордиться таким напоминанием о юности. Она вовсе не довольна таким сравнением, но старается этого не показать. Что ж, бей снова в подбородок. — Могу держать пари, что ваши любовники часто целуют вас именно в подбородок, — продолжала Луцилла. Теперь она в гневе, но не спешит это выказать. Начинай же мне угрожать! Еще одно предупреждение насчет Голоса! — Поцеловать подбородок, — сказал вдруг футар. — Я же сказала — позже, милый. А теперь заткнись! Выместила злобу на этом бедном животном. — Но вы говорили, что у вас есть вопросы, которые вы хотели бы мне задать, — сладким голосом спросила Луцилла. Еще один предупредительный сигнал для тех, кто понимает. Я из тех, кто кропит на всех сахарным сиропом. «Как вы великолепны! Какое удовольствие для нас общаться с вами. Разве это не прекрасно? Вы так умны, что смогли купить это по такой дешевой цене! Да так легко и так быстро». Держись такой манеры и дальше. Великая Досточтимая Матрона немедленно собрала в кулак свою волю. Она чувствовала, что теряет свое моральное преимущество, но не могла осознать, как именно. Она прикрыла свою растерянность загадочной улыбкой, потом заговорила: — Но я же сказала, что освобожу тебя. Она нажала кнопку в ручке кресла, и клетка из шиги открылась, в тот же миг из пола выдвинулось маленькое кресло в одном шаге от выхода из клетки. Луцилла уселась в него, едва не касаясь коленями своей тюремщицы. Ноги. Помни, они убивают ногами. Она непроизвольно согнула пальцы, вдруг поняв, что сжала кулаки. Черт бы побрал это напряжение! — Тебе надо поесть и попить, — сказала Великая Досточтимая Матрона. Она нажала в ручке кресла другую кнопку. Перед Луциллой появился поднос — тарелка, ложка, стакан с красноватой жидкостью. Как она хвастается своими игрушками. Луцилла взяла с подноса стакан. Яд? Надо сначала понюхать. Она принюхалась. Обычный чай и меланжа! Как я голодна! Луцилла поставила на поднос пустой стакан. На языке остался горький привкус Пряности. Что она делает? Усыпляет мою бдительность? Меланжа принесла с собой улучшение самочувствия. Тарелка соблазняла бобами в пикантном соусе. Она съела все, попробовав блюдо и убедившись после первого глотка, что в пище нет нежелательных примесей. Чесночный соус. В какую-то долю секунды она вспомнила об этом блюде — добавка, оберегающая от оборотней и предупреждающая вздутие живота. — Находишь ли ты нашу еду приятной? Луцилла вытерла подбородок. — Она очень хороша. Вас следует похвалить за выбор повара. Никогда не хвали самого повара. Его можно заменить, а хозяйку нет. — Чесночный соус просто великолепен. — Мы кое-что узнали из книг уцелевшей на Лампадас библиотеки. Это была издевка: Видишь, чего вы лишились? — Правда, в этом хламе было мало чего интересного. Уж не хочет ли она, чтобы я стала ее библиотекарем? Луцилла молча ждала продолжения. — Некоторые из моих помощниц полагают, что в библиотеке можно найти ключ к доступу в гнездо ведьм или способ их уничтожения. Но книги написаны на таком множестве языков! Значит, ей нужен переводчик? Притворись тупицей! — Что вас интересует? — Очень немногое. Кому могут быть нужны сведения о Джихаде Слуг? — Они уничтожали все библиотеки. — Не будь ко мне снисходительной! Она умнее, чем мы могли предполагать. Продолжай притворяться тупой и глупой. — Мне казалось, что здесь я — объект снисхождения. — Слушай меня внимательно, ведьма! Ты думаешь, что ты можешь быть беспощадной при защите своего гнезда, но ты просто не представляешь себе, что значит быть беспощадной. — Мне кажется, что вы так и не сказали мне, чем я могу удовлетворить ваше любопытство. — Мы хотим знать все о вашей науке, ведьма! — Голос Великой Досточтимой Матроны снизился до свистящего шепота. — Давай будем благоразумными. С твоей помощью мы сможем осуществить утопию. Покорить всех своих врагов и каждый раз достигать оргазма. — Вы полагаете, что ключи к утопии держит в своих руках наука? — Да, и кроме того, наука поможет нам лучше организовать дело. Помни: бюрократия стимулирует конформизм… Сделай это и «фатальная глупость» получит статус официальной религии. — Как это ни парадоксально, Великая Досточтимая Матрона, но наука должна нести с собой инновации. Она приносит с собой изменения. Вот почему наука находится в состоянии вечной войны с бюрократией. Знает ли она свои корни? — Но подумай о власти! Подумай о том, чем ты сможешь управлять! Нет, она не знает этого. Представления Досточтимой Матроны об управлении очаровали Луциллу. Вы контролируете свою вселенную, но не пытаетесь найти равновесие с ней. Вы смотрите наружу, но никогда внутрь. Вы не задумываетесь над нюансами своих ощущений, вы применяете мускульную силу против всего, что вам кажется препятствием на вашем пути. Эти женщины слепы? Луцилла молчала, и Досточтимая Матрона снова заговорила: — В библиотеке мы нашли много материалов о Бене Тлейлаксу. Вы много работали вместе с ними, ведьма. Это были разнообразные проекты: как свести к минимуму наблюдаемость корабля-невидимки, как проникнуть в тайну живой клетки, мы хотим знать, что такое Защитная Миссия, которую вы иногда называете Языком Божьим. Луцилла натянуто улыбнулась. Неужели они всерьез полагают, что Бог существует где-то вне человека? Подвергни ее маленькому испытанию! Прояви искренность. — Мы никогда не объединялись с Тлейлаксу. Ваши люди неправильно истолковали полученные сведения. Вы очень беспокоитесь, что попадете под наше покровительство? Но как, по-вашему, к этому отнесется Бог? Мы насаждаем защитные религии, чтобы помочь себе. В этом и состоит задача Защитной Миссии. У Тлейлаксу есть только одна религия. — Вы организуете религии? — Не совсем так. Организационный подход к религии всегда отдает апологетикой. Мы же не склонны к апологиям. — Ты начинаешь действовать мне на нервы. Ты меня утомляешь. Почему мы нашли так мало материалов о Боге-Императоре? Вот оно! — Вероятно, ваши люди уничтожили эти материалы. — Ага, значит, вы всегда им интересовались и продолжаете интересоваться. Так же, как и вы, мадам Паучиха! — Могу предположить, Великая Досточтимая Матрона, что Лето Второй и его Золотой Путь являются предметом пристального изучения во всех ваших учебных центрах. Это жестоко! — У нас нет учебных центров! — Меня удивляет ваш интерес к его персоне. — Это обычное любопытство, не более того. Как и этот футар, который упал с ветки после удара молнией. — Мы называем его Золотой Путь «бумажным змеем». Он пустил его на волю ветров и сказал: вот, смотрите, куда он полетел. Это мы и называем Рассеянием. — Некоторые предпочитают называть его Поиском.