- У меня бусик на СТО - волонтеры только вчера рычаги прислали, обещали утром поставить. Тогда и поедем. - А на твоей никак? - Не... Для серьезных дел она не годится. И приметная, и без документов. К тому же еле едет, шоб по дороге не стала… Первым порывом Петжака было послать нахрен эту “сотню” во главе с ее командиром, а заодно и Тугриком. Вся его комитетская суть противилась сотрудничеству с партизанами. Но времени у него не было, а разговор с Шульгиным нужно было грамотно и четко обставить, потому что информация, которой он обладает - бесценна. Подумал, и принял решение рисковать. - Ладно, завтра в котором часу? - В полдесятого сможем выехать. - И ни минутой позже! Если опоздаете - не будет никаких денег. - Договорились! - недовольно пробурчал Вовк. - Хорошо, до завтра. К метро отвезете? - Без вопросов, Рудый подкинет. Садясь в расхлябанный “бумер”, Петжак тихо про себя матерился, прикидывая, как он будет разговаривать с детективом… * * * Заказчик позвонил около восемнадцати. Назгул, настроенный сдавать пост, рылся на сайтах по заказу авиационных билетов, выбирая рейс на Ларнаку, но его планам так быстро осуществиться не удалось. Оказалось что свою группу факаный особист мог прислать лишь к завтрашнему утру. Проклиная русских с их обычной неорганизованностью, Назгул вынужден был согласиться. Да, собственно, к такому было не привыкать. Один раз, выслеживая в Мексике наемного поджигателя, который по заказу хозяев устраивал “страховые случаи” на разорившихся фермах, трое суток провел в свинарнике. А тут вполне цивилизованный город, машина и объект, спящий в своей квартире... Насчет спящего, конечно, вопрос. Объект в отключке с самого утра, стало быть, через несколько часов должен проснуться. И, вполне возможно, что куда-то поедет, так что слежка вряд ли будет стационарной. Ну да ладно, посмотрим. Детектив отскочил в ближайший магазин, взял орешков, шоколада, чистой воды и “Ред булл” вместо кофе. Подумав, кинул в корзинку пару пачек влажных салфеток и рулон туалетной бумаги. Еще забежал в аптеку, где прихватил побольше активированного угля и упаковку ибупрофена. Возвратившись к машине, оставил покупки, после чего прогулялся в прилегающую к массиву рощу, забрался в кустики и вдумчиво, с запасом на всю ночь, облегчился. Потому что главная проблема стационарного наблюдения в необорудованной машине - это не борьба со сном и неудобное положение, а невозможность справить естественные потребности. Стемнело около девяти часов, но в квартире не было никаких признаков жизни. Назгул, обеспокоившись, не ушел ли объект, поднял свой дрон. Но камера, перейдя в ночной режим экспозиции, показала, что Шульгин на месте и до сих пор продолжает спать. Веселые у него, похоже, были предыдущие сутки… 8. Эксцесс исполнителя. Anything that can go wrong will go wrong. Murphy's law Среда, 2 августа. Назгула разбудил резкий зуммер смартфона - сработал датчик движения камеры, установленной вчера у входной двери Шульгина. Детектив вытянулся на заднем кресле машины, быстро размял руки - ноги и ткнул пальцем в экран. Запись, сделанная камерой в восемь ноль две, полминуты назад, показала, как объект покидает квартиру. Назгул просочился меж передними креслами, завелся и осторожно выехал из-за дома, моля своего покровителя, бога Пунгу, чтобы Шульгин ехал по своим делам на машине. То ли Пунга услышал мольбы, то ли вспомнил про обещанное подношение, но объект пошел в сторону большой охраняемой стоянки. Уже легче. Пока Шульгин общался с охранником и забирал машину, Назгул позвонил заказчику. - Он вышел. Куда-то едет. Когда появятся ваши люди? - Часа через полтора, не раньше! - Что мне делать? - Следить, пока мои не подтянутся. Сможешь? - Попробую. Но ничего гарантировать не могу. - Понимаю. Сразу сообщай, я же постараюсь ускорить процесс. Назгул отключился, а через минуту со стоянки вырулил неброский темно-серый “Паджеро”. Объект - за рулем. Детектив пристроился сзади на безопасной дистанции, сфотографировал номер и отправил его на идентификацию. Объект выехал на дорогу и спокойно, не нарушая правил, двинулся в сторону центра Киева. Назгул, прикрываясь парой машин, столь же осторожно катил за ним, прихлебывая на ходу энергетик. “Паджеро” припарковалась около какого-то бизнес-центра. Шульгин поставил машину на сигнализацию и зашел в ресторан на цокольном этаже, судя по вывеске - итальянский. Став напротив, Назгул продолжил наблюдение через витрину. Объект отмахнулся от подскочившей официантки, мол сделаю заказ позже, и грамотно расположился за одним из дальних столов. Так обычно делают те, кто назначил встречу. Ну что, тогда и мы подождем. Назгул снова набрал заказчика и сориентировал его по месту нахождения. - Все в порядке! - с явным облегчением сказал тот. - Группа уже в пути. Им по пробкам от силы час, и работа закончена. Человеком, которого ждал объект, оказалась девушка лет двадцати пяти в летнем, чуть не пляжном, наряде. В мини-юбке, белом топе и с волосами, собранными в хвост, она очень напоминала его новозеландских соседок, которые одевались, как им удобно, и глубоко плевать хотели на моду… Девушка уселась напротив объекта спиной к Назгулу. Между ними начался какой-то тихий, но, судя по жестикуляции, довольно напряженный разговор. Пользуясь ситуацией, детектив покинул машину и аккуратно прилепил под задний бампер “Паджеро” GPS-трекер. Теперь, если, конечно у него там не установлены системы контршпионажа, слежка превращается в безопасную и ненапряжную рутину. Оказалось, вовремя. Едва вернулся к машине, как из ресторана пробкой от шампанского вылетел Шульгин. Разговор с девушкой явно не сложился - если до того выражение лица у него было подавленно-усталое, то сейчас объект был откровенно разъярен6. Он запрыгнул в машину, хлопнув дверью так, что ни в чем не повинный внедорожник аж закачался, и влился в уличный поток. Убедившись, что маячок исправно работает, Назгул подождал минут пять и двинулся следом. * * * Ночь Петжак провел в гостинице, спал хреново. Точнее - почти не спал, в отличие от Шульгина, который, по словам детектива, дрых в квартире как суслик. Часов в двенадцать уж было собрался ехать, чтобы посреди ночи завалиться к похитителю и поговорить по душам. Однако вовремя успокоился. Если Шульгин - член группы, умыкнувшей экс-президента, значит, никакого разговора у них не получится. Такого стволом и ссылками на спецслужбы явно не запугать. Мало того, при его подготовке, еще неизвестно, кто кому после встречи устроит экспресс-допрос. Размышления генерала прервал ранний звонок Назгула. Детектив доложил, что объект наблюдения вышел из дому и уезжает куда-то в центр на машине. Петжак дал команду продолжать наблюдение, сам же начал вызванивать этого бл*дского Вовка с его партизанской сотней, чтобы максимально ускорить процесс. * * * Вовк засунул телефон в нагрудный карман и в сердцах выматерился на крутящего баранку Укропа: - Разворачивай, бля! - Что такое? - поинтересовался сзади Рудый. - Та тот москаль долбаный никак не может определиться. Сперва на Теремки, потом в центр. Теперь вот на Подол. - Адрес какой? - послушно исполняя приказание командира, спросил водитель. - Пока не сказали. Давай до Контрактовой, там где-нибудь припаркуемся. И стволы пока спрячьте, мало ли что... В салоне буса завозились Рудый и Финн, укладывая в схрон автоматы. В жизни бы с московскими не связался, но они, в отличие от своих, платили хорошо и, главное, регулярно… * * * В девяностых Вовк, тогда еще малолетка-петеушник с погонялом Торба, состоял в группировке Солохи и работал торпедой на Республиканском стадионе. У руководства был на хорошем счету, за год дослужился до бригадира. Так в бригадирах пять лет и отходил, при этом на жизнь не жаловался. Пока, в двухтысячном, не закрыли Солоху. С падением авторитета все изменилось - времена крутых тачек, саун, безотказных девок и спирта “Рояль” безвозвратно ушли. А скоро бывшим солоховским в Киеве стало тесно - оказалось, что у ментов имеются свои карманные авторитеты, а у тех свои бригадиры. После того, как на очередную стрелку, вместо оговоренных пацанов, прикатил автобус с “Беркутом”, Торбе, едва успевшему уйти от облавы, пришлось возвращаться к родителям в Кривой Рог. На остатки бабла он купил однушку и устроился в охрану металлургического комбината. Местных он в хрен не ставил и воровать им не давал, потому приглянулся начальству. Сперва выполнял мелкие поручения, потом кошмарил неугодных, а в две тыщи четвертом, когда забурлил ющенковский майдан, его поставили старшим над бригадой из полста человек и отправили гасить протестантов в Киев. Это только потом, через десять лет, им придумали обидное название “титушки”... Так “в политике”, до избрания Яныка, Торба и подвизался. Стал “функционером Партии Регионов”, организовывал голосовательные карусели и раздачу пайков, при необходимости брал “рабочих”, с которыми гонял демонстрантов и вообще всех неугодных. С победой “проффесора” жизнь наладилась окончательно. Донецкие начали массово отжимать бизнес по всей Украине, и проверенные надежные люди были нарасхват. Пять лет, с девятого по тринадцатый, Торба, получая в месяц две штуки баксов, проработал в охранной фирме, которую на паях держали горловский мент и один из бывших “капитанов” Солохи, и у фирмы было много работы… В тринадцатом начиналось все, как обычно. Их отправили на Майдан, разгонять студентов и прочих пидаров, которые мешали готовиться к Новому году своими гейропейскими протестами. Но стычка “под елочкой” неожиданно вылилась в такую жесть, по сравнению с которой первый Майдан был пионерской зорькой. Посидев в палатках у Мариинского дворца, Торба, замерзший, как бобик, получив пару раз по морде от киевских радикалов, осознал, что дело добром не кончится. С пятью земляками свалил по-тихому из лагеря “антимайдановцев”, переселился в одну из крещатицких палаток, где под черно-красным прапором обитала одна из сотен, еще малоизвестный народу “Правый сектор”. И тут жизнь наладилась. Пока столичные лохи швыряли в Беркут бутылки с горючей смесью и жгли шины, его “Вовча сотня” отлавливала богатых “рыгов”, выбивая из них пин-коды кредитных карт. Потом, разобравшись в ситуации, “волки” тихо перекрышевали три нелегальных игровых зала, обнаруженных на прилегающих улицах. Залы принадлежали донецким, а их администарторам было похрен, кому деньги сдавать, лишь бы порядок поддерживали, так что дело обошлось без стрельбы и крови. Весь декабрь, январь и пол-февраля бывший Торба, теперь “сотник Вовк”, разрывался между прибыльным делом и необходимостью время от времени появляться на баррикадах. В феврале обе стороны начали друг в друга стрелять, и он добыл своим бойцам, которых к тому времени стало уже двенадцать, боевое оружие. Потом Янык свалил, во власть пришли новые люди, и у отжатых игровых залов обнаружились хозяева посерьезнее залетных титушек. Вовк, оставшись без доходов, хотел было сунуться в Симферополь, где собирал людей Гоблин, но не успел. Пока решался, Крым отжали русские и наводнили чеченцы, после которых ловить, как известно, нечего. С мая пошла в Донецке жара, и тут уж Вовк хлебалом щелкать не стал. Вскоре его сотня стала ротой свежесформированного добровольческого батальона “Горловка”. Хорошее было время. Оружия - навалом. Волонтеры кормят, поят, одевают. Местные дрожат, словно зайцы и, чтобы их не тронули “страшные правосеки”, готовы вынести из хат все майно. Знай лишь прапором размахивай, шевроны на камуфляж лепи пострашнее да балаклаву раз в неделю простирывай.