* * * Путь через линию разделения был утомительно-унизительным, с мрачной безмолвной очередью и агрессивными бабками. Можно было, конечно, возвратиться в Ростов и прилететь окружным путем, но ему хотелось самому пройти путем неведомого Курьера, вжиться в его шкуру… На украинской стороне корочка “майора МГБ ДНР”, естественно, не работала, но Заказчик снова подсуетился и через местную агентуру обеспечил Назгулу солидное удостоверение сотрудника “Красного креста”. При пересечении контрольного пункта, предъявленное вместе с паспортом Вороненкова, оно отлично сработало, “пограничник” скривился, но пропустил без досмотра... Курахово - промышленный городок, вытянутый вдоль берега большого водохранилища. Один из перевалочных узлов, связывающих зону боевых действий с остальным миром. Оживленная автостанция - пульсирующий приходящими и уходящими автобусами “деловой центр” города. Здесь было суетливее, чем в ДНР, но как-то спокойнее. А люди “с той стороны” вычислялись влет. И не только по отличающемуся “дресс-коду”, за три года разделения манера одеваться в “новороссии” изменилась, но по глазам. Назгул хорошо помнил их с мамой ощущения, когда они впервые выехали из СССР “за границу”... Но и здесь особенности местной жизни его интересовали в большей степени как специфика окружающей среды, в которой нужно вести расследование. Первым пунктом была, естественно, автостанция, куда его домчал от Марьинки лихой таксист. Уличные видеокамеры Назгул даже искать не стал. В городке с двадцатью тысячами населения, даже будь они установлены, шансов на то, что записи, сделанные больше года назад, сохранятся, были равны нулю. Так что пришлось действовать старыми агентурными методами. Начальницей автостанции оказалась крашеная блондинка лет тридцати, из тех, у кого “выйти замуж” становится всепоглощающей навязчивой идеей. Леночка, угостившись поднесенным шоколадом и выслушав строго дозированную порцию комплиментов, близко к сердцу приняла беду “офицера, служившего больше года за рубежом”, у которого по дороге из Донецка в Кировоград пропал любимый дедушка. Сокрушаясь вместе с “бедным Петей, которому в Курахово даже остановиться негде”, над бездеятельностью “бандеровской ментовки” и не скрывая желания заполучить на ночь “интересного мужчину”, Лена отвела Назгула в полутемную подсобку, где хранился немудреный станционный архив. Журнал за апрель шестнадцатого тут же принес добычу - теперь Назгулу был известен номер автобуса, который в тот день уходил на Киев. Курьер, конечно, мог попетлять, отправившись через тот же Кировоград-Кропивницкий, но десять миллионов - это груз почти что в сто килограмм, раненым сильно не покатаешься. Так что распутывать клубок придется с Киева, однозначно. Он отщелкал на айфон нужные страницы и стал прикидывать, где сегодня лучше заночевать. Ощутив на затылке учащенное дыхание Лены, принял решение в ее пользу, но ночи дожидаться не стал. Развернулся, жарко поцеловал, поласкал где нужно и бережно уложил тихо застонавшую от предвкушения женщину на стол, устеленный старыми архивными папками. И уже через несколько минут об этом не пожалел… Суббота, 22 июля Генерал Петжак всей душой ненавидел Киев. Ненависть эта была не острой, но давней и всеобъемлющей. Так ненавидишь школьного товарища, которому много лет назад по глупости одолжил большие деньги безо всякой расписки - вернуть не вернешь, но общаться приходится, а на душе холодный тяжёлый камень. Дело здесь было не в заполонивших улицы жовто-блакитных прапорах. И даже не в упорном “назло врагу” переименовании улиц в этих бандер-шухевичей. Это все такая же чепуха, как и пресловутые георгиевские ленты. Бесило то, что он, человек с кабинетом, из окон которого виден Кремль, обладающий властью не меньшей, чем у какого-нибудь центральноафриканского диктатора, чувствовал себя в этом городе безнадежным тупым совком. Вроде бы ничего страшного, дело привычное. Точно так же еще с советских времен ощущали себя сограждане в странах капитализма. Только вот там чужая культура, чужой язык, а тут все вроде свои, но только внешне. Присмотришься, прислушаешься - другие. На том же Кипре, не так обидно, когда местные вежливее, трудолюбивее, образованнее и культурнее. Понятное дело, Европа, куда нам до них. А вот если такими качествами обладают люди, внешне выглядящие в точности, как и ты - это бесит невероятно. До тринадцатого года Петжак, часто бывавший на Украине по долгу службы, со своей неприязнью худо-бедно мирился. Нэзалежная представлялась ему эдакой разорившейся приживалкой, живущей за счет России и фыркающей на грубые манеры гостеприимных хозяев. Все изменил Майдан. Вот и сейчас, расположившись в ресторане на верхнем этаже торгового центра с видом на главную площадь украинской столицы, Петжак вспоминал те дни. Он челночил между российским посольством и конспиративной квартирой, арендованной на Крещатике. Развозил деньги, передавал оружие, отрабатывал взаимодействие своей агентской сети с группами, противостоявшими бунтарям, которых местные окрестили “титушками”. Перегретый котел бурлил, страшно было, как когда-то давно в Анголе - нарваться можно и на своих и на чужих, а сколько трупов растворилось в неизвестности помимо этой небесной сотни, уже никто никогда не узнает - городской крематорий в те дни работал круглые сутки с тройной загрузкой. Петжак никогда не забудет запаха сжигаемых шин, и той страшной, всепоглощающей уличной эйфории, на какую, он знал это точно, просто не способны люди в России. И ведь победили вроде уже! Милиция, получив наконец внятный приказ, лихо турнула весь этот “правый сектор”, в считанные часы очистив Грушевского, Европейскую площадь и Дом Профсоюзов. Оставалось их на площади от силы человек двести… А потом, после двух суток пассивного противостояния, оцепление просто снялось и ушло... Все это, а еще тихий ужас, испытанный в Жулянах, когда озверевшая толпа в камуфляже отлавливала какого-то “зрадника”, и легли в основу того странного, неприятного чувства, которое никак не походило на телевизионно-обывательскую украинофобию россиян. Ни в жизнь бы сюда больше не сунулся, слава богу, кабинетно-генеральская должность позволяла руководить из Москвы, если бы не “иностранный специалист”. Прожига-детектив, нанятый для блезиру, вдруг взял и совершил невозможное. Словно Пеле в шестьдесят первом году, когда знаменитый бразильский форвард в одиночку обыграл всю команду противника, он за считанные дни вышел на след Курьера. И произошло это именно в тот день, когда Петжак, согласно тщательно продуманному плану, должен был напроситься к Балаеву на прием и, посыпая голову пеплом, доложить молодому-перспективному шефу о том, что: “Несмотря на все принятые меры, след денег обнаружить не удалось”. Надкусив свежайшее и очень вкусное пирожное, Петжак запил его глотком восхитительного, не хуже, чем в Вене, кофе, закусил досаду и начал настраиваться на работу. Несколько дней назад Назгул позвонил из Курахово, доложил о прорыве и попросил еще денег на расходы и поддержки админресурсом. Голос у детектива был веселый, уверенный… Можно было, конечно, дать команду на ликвидацию и доложить наверх, мол, “случайно в зоне военных действий”, но это не решало проблему. Этого убьешь, придется нового нанимать, чтобы не заподозрили двойную игру. Коней на переправе, как известно, не меняют, так что придется потерпеть и немного скорректировать планы. Петжак не признавал интуицию, в своей работе научился не верить ни в бога, ни в черта. Принимая решения, всегда опирался на факты и здравый смысл, а потому понимал, что поиск в трехмиллионном Киеве год назад исчезнувшего человека, который мастерски умел притворяться ветошью, дело абсолютно пустое. Однако, посылая Назгула в Донецк, он думал так же, а вот как вышло… Пустить на самотек операцию было никак нельзя. Так что пришлось, доложившись наскоро о “промежуточных успехах”, лететь в Киев c пересадкой в Катовице - так казалось быстрее. “Удобный рейс” на поверку оказался лоу-костом, набитым под завязку. Генерал, проклиная недавно введенный на Украине безвиз, летел зажатый со всех сторон гомонящими челночниками-западенцами. Добравшись, привел нервы в порядок, залив в себя грамм триста “Хеннесси”, выспался и начал водить жалом по городу, дожидаясь прибытия детектива. Возможности в городе были, конечно, уже не те. За три года местная агентура, любовно взращенная, словно капуста на грядках в “фамильном” Редькино, уменьшилась втрое - кого поймали и посадили, кого пристрелили, как Лесникова, кто на пенсию свалил, кто просто решил в сложившихся условиях больше не рисковать. Однако рабочие контакты ещё остались. Времена начинаются злые, десять миллионов - сумма уже серьезная. Чем ближе к финалу, тем опаснее. Если свои заподозрят вдруг в саботаже, то путь ему, как Коробову: душе - в некролог “Российского института проблем изучения славяноведения”, где он числился официально доцентом, а телу - в Хованский крематорий... Самое неприятное, что с каждым днем задержки в рассчитанной чуть ли не по часам операции растет вероятность того, что Балаев и его подхалимы докопаются до истинной цели Петжака. Ведь всего-то дел, сопоставить два-три донесения с несколькими финансовыми документами… Он доел пирожное, бросил еще раз тяжелый взгляд на чистый беззаботный Майдан и поднялся с места. 5. По остывшему следу, Киев. ты загоняешься расслабься и продолжай полёт мечты пока фортуна гнёт брутально персты © iLTi Воскресенье, 23 июля. Назгул добирался до Киева, повторяя условный путь Курьера. Переночевал у Ольги, начальницы автостанции, утром был посажен ею же на автобус под клятвы вечной любви. “Переночевал” было громко сказано, сепаратистка изголодалась по мужскому телу настолько, что выспаться ему толком не удалось, потому половину маршрута он продрых, как коала. Автобус был неудобный, народ в нем ехал соответствующий - напряженный и злой. Вдобавок ко всему водитель, избегая дорожных поборов, петлял по разбитым второстепенным дорогам. Но это мелочи по сравнению с тем же Перу, где, в поисках разбившегося частного самолета, ему пришлось, в точности как в киноштампе, путешествовать в обществе кур и коз, которых везли с рынка в горную деревню шумные и простые, как угол дома, латиносы. Отоспавшись до Кропивницкого, Назгул открыл карту на ноуте и, не обращая внимание на косо смотряшую соседку-пенсионерку, включил в работу мозги. Курьер, конечно, тот еще профи, вполне мог сойти по дороге, чтобы запутать след. И непременно так бы и поступил, если бы не был ранен. Но искать его по городкам, которые они проезжали - отдельная большая работа, так что лучше все-таки начать с Киева. Автобус прибыл на автостанцию, расположенную в пятиста метрах от центрального городского вокзала в девять вечера. Наутро предстояла встреча с Заказчиком, который с какого-то перепугу прискакал в Украину, а до этого нужно провести первичный осмотр, наметить план действий и определить, какая помощь потребуется на месте. Ну и о крыше над головой, конечно же, позаботиться… Выбравшись из автобуса, он отошел в сторонку, вроде как перекурить. Наблюдая за тем, как пассажиры разбирают багаж и тянутся в направлении выхода, попытался влезть в шкуру Курьера. Перевозчик был ранен. Судя по тому, что рассказывал помогавший ему перевязаться контрабандист, довольно серьезно. Скорее всего, наглотался антибиотиков и каких-нибудь обезболивающих. То есть к концу поездуи сил у него осталось немного, а на руках почти стокилограммовый груз. Назгул еще на Кипре поинтересовался, как он передавал предыдущие две посылки. Курьер снимал на месяц квартиру, оставлял деньги там, прятал ключ, после чего отправлял сообщение с нужным адресом. Сам в это время, скорее всего, находился рядом и контролировал весь процесс. Стало быть, приехав в Киев, он и в этот раз поступил именно так. Работал он всегда без помощников, значит путь у него один - добираться от вокзала до нужного места на такси. Представляя себя раненым, который тянет за собой неподъемный чемодан, Назгул поднялся по длинной лестнице и вышел на улицу, которая вливалась в Вокзальную площадь. Ну что же, если он сюда добрался, то машину он будет искать прямо тут, не отходя от кассы. А это уже первая ниточка. Назгул вспомнил, что с утра ничего не ел, кроме, конечно, ритуального “кофе в постель”, которое ненасытная хозяйка так и не дала ему допить, а потому решил совместить ужин с работой. Дошагал до площади, проигнорировав бросающийся в глаза “Макдональдс” высмотрел вывеску ресторана с дурацким, как на его вкус, названием “Дрова” и направился к нему. Эту сеть он встречал в Москве. Есть вайфай и хоть знаешь, что заказать. Киевские “Дрова” оказались терпимы. Не Ларнака, конечно, и уж тем более не Окленд, но кормили сытно и, в принципе, качественно. Умяв два стейка под домашнюю картошку и овощной салат, он взял двойную порцию американо и включил ноутбук. Значит, так, такси. Убер здесь работает. Плюс десятка полтора местных диспетчеров. И у всех у них, как водится, единая клиентская база… С появлением криптовалют сделки, проходящие в темной сети, отслеживать стало практически невозможно, потому именно здесь процветают четыре самых прибыльных криминальных бизнеса двадцать первого века - наркотики, секс, информация и оружие. Именно информация и требовалась Назгулу. Он загрузил защищенную операционку “Tails” (штука надежная, с ней даже Сноудена АНБ не смогла поймать), открыл Тор-Браузер и выбрал нужную закладку. Зашел в чат, где тусовались хакеры всяческих баз данных, дал сперва общий запрос, отозвавшемуся отписал в личку. Сформулировал конкретную задачу - найти все заказы такси, сделанные между двадцати одним и двадцати двумя часами с координатой в радиусе сто метров. Через некоторое время получил сообщение с суммой и номером кошелька Биткоин. Загрузил клиент криптовалюты и перечислил деньги. Минут через двадцать ему на временный мейл сбросили список из двадцати трех машин с указанием адресов, марок и госномеров автомобилей, а также телефонов заказчика и водителя. Теперь нужно было спокойно проанализировать данные. Семь оказались местными “ДЭУ-Ланосами” - маленькая машина, в нее со своим центнером долларов Курьер вряд ли бы рискнул полезть. Еще пять перевозили пассажиров в аэропорты - Жуляны и Борисполь. Этих тоже не было смысла дергать, Курьер вряд ли бы стал делать такой заказ. Шесть заказов были отменены. Стало быть, оставалось пять. Назгул возвратился в хакерский чат и заказал данные по всем пяти машинам - активность в такси плюс-минус неделя. Трое, судя по поездкам, оказались обычными “попутными” бомбилами, подхватывающими пассажиров по дороге на работу и с работы домой, двое - профессиональными таксистами. Этих нужно было, конечно же, устанавливать. Да и остальных тоже неплохо проверить. Но на это, с учетом того, что события произошли больше года тому назад, уйдет не меньше недели при весьма сомнительном результате. К тому же проходя через площадь, Назгул видел кучу нелегальных такси, чьи хозяева явно не прибегали к услугам диспетчерских служб. Прикинув калькуляцию затрат, решил пока на мелкий бредень не заморачиваться и пойти для начала другим путем, использовав тяжелую артиллерию. Но артиллерия дислоцировалась на Восточном побережье США, а там сейчас шесть утра. Он связался с риэлторской службой, договорился, затем вызвал такси и уже через полтора часа нежился в большой обжигающей ванне вполне приличных апартаментов. Понедельник, 24 июля Утром Назгул прежде всего выбрался на улицу, быстро отыскал нормальный ресторанчик и, в полном соответствии со славянскими традициями, плотно и вкусно позавтракал - нужно было себя вознаградить за донецкий экстрим. Мексиканская кухня оказалась здесь, конечно, не та, что в Тихуане, где он несколько лет назад расследовал обстоятельства гибели сына одного из наркобаронов, но однозначно лучше, чем новороссийские и привокзальные разносолы... Окончив завтрак двойным эспрессо, он, с ясной головой и приятной тяжестью в желудке, возвратился к работе. В Вашингтоне сейчас пять часов пополудни, а, стало быть, нужный ему человек на работе. Ирвин сразу же отреагировал на вызов по Ватсапу. - Kia ora! - сказал Назгул, привычно переходя на сленг “коренного новозеландца”. - О, привет, Киви! Как ты? - Все пучком! “Киви” - общее прозвище новозеландцев, совсем не обидное, сами жители зеленых островов охотно его используют. Появилось оно во время Первой Мировой благодаря шеврону с характерным изображением символа своей страны - длинноклювой бескрылой птицы. Ирвин, сотрудник НАСА, знал Назгула как Питер-Джон Карра, вольнонаемного сотрудника одной из серьезных европейских спецслужб, которая время от времени прибегает к помощи его всевидящего агентства. - Что, опять нужны снимки? - Как ты догадался? Только старые, прошлого года. - Какой регион?