Феникс невозмутимо кивнул и покосился на Настю. Девушка поняла намек и вышла из комнаты, притворив за собой дверь. Виктор же без приглашения развалился в кресле, откинулся на спинку и посмотрел на меня, ожидая вопросов. – Монета, – протянул я, глядя на зажатый в ладони кругляшок. – Она… – Что с ней не так? – Виктор заметно напрягся. – Почему ты всегда ее подбрасываешь? – осторожно уточнил я, начиная понимать, что предмет не так прост. – Потому что она всегда говорит правду, – спокойно ответил Круглов, но в его глазах полыхнула тьма. – За годы никогда меня не подводила. Я привык ей доверять. – Это как? – насторожился я. – Задаешь простой вопрос, на который можно ответить «да» или «нет». Бросаешь монету и смотришь, какая сторона выпала. – То есть она… один из объектов, – пробормотал я. Виктор удивленно поднял бровь. – Ты о чем? – Где ты ее взял? – не стал пояснять я. – Помнишь задание в Африке? Когда группа, нанятая каким-то местным князьком, ушла на ликвидацию, а вернулся только я? Я кивнул. Это была операция, после которой половина казармы освободилась от гусар. Домой отправились конверты с личными делами и приписками «Погиб, выполняя долг перед императором и Союзом». – То самое задание было на устранение какого-то Оракула. Прирожденного, который объявил себя местным пророком и создал крупную секту. Он около полугода творил всякую дичь. Мы должны были его убить. Но тварь, которая жила в доме пророка, была уже не человеком. – Парень скривился, словно воспоминания его покоробили. – А монета показалась мне интересным трофеем. Вот я и забрал ее с мертвеца. Значит, Виктор – один из хранителей. Я похолодел, рассматривая приятеля. Он выглядел так же, как и всегда. И был собой. Именно таким я знал Феникса с самого начала нашего знакомства. Наглый, бесстрашный, циничный, заменивший юмор сарказмом, но при этом он был тем, кому я без сомнений доверял спину. Да, я видел его Мясником, знал его пьяным балагуром, забрасывающим в мусорный контейнер болельщика чужой футбольной команды. Я видел, как он убивал не моргнув глазом, и помнил, как в одной из драк парень выдернул из-под ног толпы испуганную крысу. А потом кормил мерзкого грызуна остатками пайка, уверяя, что у того стресс и именно по этой причине гаденыш кусается. Виктор не был обезумевшим хранителем, и мне для понимания этого факта не требовалась консультация психиатра. – Сколько лет она с тобой… – Я подсчитал в уме. – Уже года четыре. Но почему объект еще не подчинил его? Я решил, что выясню все позже, а пока стоит заняться делами насущными. – Она всегда говорит правду? – Всегда, – спокойно подтвердил Виктор. – Значит… Круглов покрутил вещицу в пальцах и легко подбросил ее. Посмотрел на выпавшую сторону и уверенно объявил: – Оболенский вернулся на болота. Затем кинул объект вверх вновь и добавил: – Он не в том месте, где мы его поймали в первый раз. – Где-то рядом? – Я подался вперед, не сомневаясь в правоте старого друга. – Да, – ответил хранитель, сверившись с монетой. – Значит, нам нужно будет вернуться, – заключил я. – Калинин потребовал устранения Оболенского, как человека, который представляет опасность для государства. – Такова наша работа, – согласился Виктор. И тут же поправился: – Ваша работа, князь. Кстати, ты же сам знал, что Оболенский вернулся на болота. Просто хотел уточнить? – Это тебе монета подсказала? – Я насторожился. – Здравый смысл. – Он отмахнулся. – Я не постоянно сверяюсь с этой вещицей, – продолжил Феникс задумчиво, рассматривая решку монеты. – Просто привык подтверждать то, о чем догадываюсь или подозреваю. – Ясно, – коротко отозвался я. В голове всплыли обрывочные видения о болотах. Значит, объект сам притягивает меня. И делает это образом зеленой дамы, которая во втором видении подозрительно напомнила мне знакомую девушку. – Тогда… – Завтра все оформим, – спокойно ответил Виктор. – Драться ночью на болотах – сомнительная затея. Тем более вряд ли Оболенский сбежит из своей новой вотчины. Он уверен, что мы не будем искать его там. В последнем я несколько сомневался, но спорить стал. Ночью и впрямь соваться в место, кишащее мутантами, не стоит. Виктор поднялся с кресла и потянулся. – Не жалею, что согласился с тобой работать. Скучно не будет. – Ну, это точно, – кивнул я и зачем-то спросил: – Ответь мне как друг. – Странное завершение беседы, – хмыкнул Виктор и сунул монету в карман. – Ты ощущаешь себя иначе с того момента, как эта вещица попала в твои руки? – Иначе? – Странные желания, несвойственные тебе поступки или… – Что за безумные вопросы? – Парень нахмурился. – Посмотри сюда. – Я указал на стенд с объектами. – Эти безделицы – родственники твоей монеты. Феникс подошел ближе к стеклу и с любопытством принялся рассматривать экспонаты. – Серьезно? – хмыкнул он. – А я уж подумал, что твой дед решил пойти по пути Плюшкина и стал тащить в дом всякую гадость. Еще вспомнил, что в том особняке, где мы встретили папу Легба, тоже всякого мусора хватало. – Думаю, там были подношения от его новых адептов. Они несли ему все, что считали хоть сколько-нибудь ценным. Но это – совсем иные вещи. Я подумал, стоит ли посвящать Виктора во все подробности, а потом решил, что если уж не ему, то никому не смогу рассказать и стану походить на своего безумного деда. – Эти вещи считаются проклятыми. Они порабощают собственного хозяина и делают его одержимым. На моем последнем слове Виктор как-то странно скривился, словно едва сдержал смех. Потом повернулся ко мне и широко улыбнулся. – И ты сейчас думаешь, достаточно ли я двинутый для проклятого или это мое обычное состояние? Я кивнул, не зная, как ответить. – Дружище, спешу тебя огорчить. Я всегда был поехавшим и таковым останусь. А стал я собой задолго до находки монеты. Она тут точно ни при чем. Я пытливо смотрел на Феникса и не видел притворства на его лице. – Мне нужно доверять тебе, – пояснил я негромко. – Князь, я тебе клятву дал, ты не забыл? – Верно. – Я потер лоб, снова ощущая прилив слабости. Перед глазами качнулось зеленоватое марево. – Я с тобой, дружище. – Парень ухватил меня за плечо, не давая свалиться. – Может, ты не будешь здесь падать, как кабацкий пьяница? Это не дело. – Сам. – Справившись со слабостью, я отмахнулся от поддерживающей меня руки. – А тебе стоит пойти и проверить свою подопечную. – Она не нуждается в этом, – отозвался Виктор и рассеянно улыбнулся. – Ты бы со своими девушками разобрался. А не то так и до бунта недалеко. В гостиной меня уже ждала Кристина. Она сидела на диване, поджав ноги, и с интересом смотрела какое-то шоу по одному из телеканалов. Юсупова был одета почти по-домашнему. Велюровый костюмчик с капюшоном, на котором виднелись заячьи ушки сливочного оттенка, вязаные розовые носочки и сброшенные на пол угги добавляли образу гостьи ванильности. Пламя в камине отбрасывало на ее лицо блики, делая похожей на сказочную фею. Такую хотелось тискать и… я отогнал от себя фривольные мысли и догадался, что Юсупова знала, какое впечатление производит. – Пришла проведать больного по просьбе отца? – уточнил я добродушно. Кристина оторвалась от просмотра передачи, повернулась ко мне. – Нет. Я сама напросилась тебя навестить. И отец меня отпустил. Он тебе доверяет. Это… Я подошел к дивану. – Позволите, сударыня? Кристина кивнула и подвинулась совсем немного, чтобы прижаться ко мне, когда я уселся. Девушка положила мне голову на плечо и совсем немного открылась. Сила прокатилась по каждой моей мышце, и я едва не застонал от наслаждения. – Правда, что отец предложил тебе кровное родство? – проворковала Кристина.