– Мэйхем, Виктор, решите вопрос с зомбированным. Только не убивайте, – крикнул я. – А я… Повернувшись, я обомлел. На месте Оболенского стояло покрытое зеленой чешуей прямоходящее звероподобное существо. Несколько вытянутая, покрытая шипами голова с огромными миндалевидными глазами, плоским широким носом и тонкими губами выглядела странно на крепком теле. Существо сжимало и разжимало когтистые, шипастые лапы. И в вертикальных зрачках его глаз не было ничего, кроме ненависти и желания убивать. – Эк вас, батенька, покорежило, – посочувствовал я. – Тебе бы сходить в храм, помолиться да покаяться. Вдруг не поздно. Авось и выйдет из головы все это мракобесие. И снова человеком станешь. По-звериному пригнувшись, Оболенский прыгнул ко мне, пытаясь сбить с ног. Атака хранителя едва не застала меня врасплох, до того быстро он ударил когтистой лапой, пытаясь сграбастать меня. Лишь в последний момент я отскочил в сторону, разминувшись с противником. Сделал пару шагов назад. И тут же отклонился от ядовитого плевка. – Ах ты мракобесина! Я прикоснулся к плетению, вызывая двойника. Фантом сбил противника с ног и тут же, не мешкая, нанес пару ударов по ребрам. Но то ли шкура хранителя оказалась слишком толстой, то ли тварь успела активировать броню, но Оболенский подскочил на ноги и, яростно шипя, бросился на меня. Я едва успел активировать крылья и уйти в броню. Маска Оболенского с шипением выплюнула облако газа. Фильтры респиратора впитывали эту дрянь, но не всю. Я уже чувствовал подкатывающую слабость. Голова начинала кружиться, потому последний удар когтистой лапы пробил теневую защиту и угодил в скулу. Я отступил на шаг назад и затряс головой, приходя в себя. Как раз в тот момент, когда мощный хвост, увенчанный длинными шипами, уже был нацелен мне в живот. Активировал плетение, и дымовая граната с шипением поглотила Оболенского, дав мне пару секунд на то, чтобы перевести дух. Я сделал очередной шаг назад, утирая рукавом пот со лба. И быстро активировал двойника, который бросился в завесу. Послышались удары, и дым рассеялся. Как раз в тот момент, когда фантом перехватил ногу противника, с размаху ударил локтем в коленную чашечку, пнул носком ботинка в голень опорной лапы, заставив ящера потерять равновесие, и сбил Оболенского на покрывало изо мха. Повинуясь моей команде, фантом подпрыгнул и камнем упал на землю. Подошвы ботинок врезались в ребра хранителя, но ящер как ни в чем не бывало вскочил на лапы. Нужно было как можно быстрее измотать хранителя, иначе мне придет конец. Фантом сорвался вперед, ударил противника ногой, целя в грудь, ступней, но пнуть получилось лишь пустоту. Твари в том месте не было и в помине. Воздух замерцал, и я резко развернулся. Но не успел. Удар по почкам острой болью отозвался в пояснице. И тело словно одеревенело. Когтистая рука схватила меня за плечо. На секунду передо мной мелькнул здоровенный кулак. И в переносицу словно ударили кувалдой. Я оказался на земле, и мир передо мной заколыхался. Я тяжело поднялся на ноги, затряс головой, чтобы прийти в себя. И тут же увернулся от быстрого от удара кулака, в очередной раз поражаясь своему сопернику. В один прыжок это существо оказалось передо мной, двигаясь так быстро и ловко, что я только диву давался, как у него это получалось с таким крупным телом. Дымные крылья сомкнулись, и хранитель врезался в мой щит. От столкновения он отлетел в сторону, упав рядом с троном. Я же уже торопливо создавал фантома, который шагнул к Оболенскому, обеими руками схватил оглушенного противника за лысую чешуйчатую голову и трижды с силой приложил мерзкую морду о массивное сиденье. На темном камне остались кляксы изумрудно-зеленой крови. – Мра-а-а, – заорал князь, вот только слово выговорить он не смог из-за изменения пасти. Ящер вскочил. Я принял в броню размашистый удар когтистой лапы и атаковал. Серия давалась мне с трудом. Точно пьяного меня шатало из стороны в сторону. В глазах двоилось. Яд медленно убивал меня. Но бой должен был быть закончен. Хранитель отошел. Сорвал маску, и я подался назад. Вместо лица на меня смотрела рептилоидная морда. – Какая гадость, – выдохнул я. Существо оскалилось, явив мне тонкие изогнутые клыки, которыми могла похвастаться любая змея. Он дернулся и неожиданно плюнул в мою сторону. Спасло меня лишь то, что я выставил перед собой руку. Слюна попала на рукав куртки, лишь несколько капель вязкой дряни угодили мне на лицо, прожигая маску. Скулу обожгло. Я заорал, схватившись за место, куда попала эта погань. А Оболенский уже создал на ладони зеленый череп и бросил его в меня. Удар пришелся в крылья, и я шагнул в сторону, уходя от ловушки. Создал двойника, который оказался за спиной противника. Схватил его и подпрыгнул вверх. Спикировал на землю, вновь приложив ящера головой о трон. Хрустнуло, от каменной спинки откололся кусок. Но Оболенский был все еще жив. – Что ж ты за… – выругался я. Он сел на земле, тряся головой и пытаясь прийти в себя. Я шагнул к хранителю, создавая в руке рапиру, и ударил клинком по горлу. Лезвие вспыхнуло, отрезая противнику голову. Из раны фонтаном брызнула зеленая кровь. Покрытая шипами голова, разбрызгивая капли, взлетела в воздух, описывая дугу. И упала у подножья проклятого трона. Остатка моих сил едва хватило на то, чтобы склониться и сорвать с головы князя маску. Что-то мерзко хлюпнуло, когда я выдернул из затылка крепление. На нем виднелся небольшой шарик, словно из темной ртути. Он бликовал и пульсировал. Манил к себе, как глаза богини из сна. Заставляя прикоснуться к поверхности. Я не мог устоять… Стоявшие вокруг упыри вздрогнули. Опустили головы, встали на одно колено и так и замерли. И только сейчас я заметил, что за их спинами на зеленом покрывале мха сидит, тряся головой, Финист. Видимо, после того, как Оболенский погиб, морок, окутавший разум бойца, спал. Теперь парень удивленно смотрел по сторонам. Мэйхем сидел на земле, переводя дух. Виктор сидел чуть поодаль, тяжело дыша. – Ты там жив? – крикнул начальник охраны. – Нас здесь немного отвлекли. Уж прости. Финист хороший боец. Биться с таким – то еще приключение. – Жив, – тяжело хрипя, ответил я. – Король умер, да здравствует новый король. Меня охватило сладкое пьянящее чувство необъяснимого счастья. Оно наполняло каждую клеточку моего тела. Сейчас я был самым счастливым человеком на земле. Эмоции были настолько сильными, что даже вихрь Сил казался жалким подобием. Разве может обмен энергией со смертной женщиной сравниться с Силой, что дарует сама богиня! Я усмехнулся и покосился на маску. Так вот оно что. Вот почему дед рисковал своей шкурой ради поиска объектов. Потому что их получение давало такие сильные чувства. «Иди ко мне, – зашептал в голове приятный женский голос. – Я твой ответ на любой вопрос. Я существовала здесь еще до того, как Спаситель пришел на землю. Я дам тебе все, чего ты пожелаешь. Я та, кого ты жаждешь…» Голос зачаровывал, будто песни легендарных сирен, заманивающие корабли на рифы. Я повернулся к трону, залитому вязкой кровью. И в этот момент каменное изваяние показалось мне вершиной всех моих желаний. В ушах шумела кровь, а сердце билось так, что казалось, вот-вот проломит грудную клетку. Я сделал несколько шагов. Сел на каменное сиденье, положил руки на подлокотники. Мир стал понятным. На мгновенье, которое растянулось на целую сотню лет, я почувствовал себя единым с троном. Словно я всегда был частью шероховатого, поросшего мхом камня. Я устало закрыл глаза. А затем сознание померкло. На этом все, любите страну:) Сцена после титров «Хранитель Мора. Объект предположительно был создан в Мезоамерике. Судя по легендам, которые дошли до наших дней, создателем был демон Сипакна, которому поклонялись местные племена, почитая его как бога смерти и проводника в мир мертвых. Первым хранителем был вождь Котцль. Он поглотил черную жемчужину, предложенную ему одним из жрецов, и объект подчинил его своей воле. Вскоре объект поработил все племя, превратив людей в одержимых упырей. Сам же вождь назвал себя аватаром демона и принял его облик. В одном из боев Котцль был убит, и объект начал менять хранителей. Далее информация об артефакте на время теряется. И всплывает в показаниях около трех сотен лет назад. Опухоль подчинила себе жреца культа Сипакна, Акатля. Из-за объявленной на него охоты жрец бежал в Имперский Союз. Создал культ идолопоклонничества в Сербском княжестве. Но ячейка одержимых была уничтожена Синодом. Одна из его любовниц стала хранительницей, совершив ритуальное убийство жреца. Она бежала в Россию и спряталась на болотах. Где и прожила почти двести лет. Языческий культ, созданный жителями тех краев, почитал ее как богиню Мару. А среди людей пошел слух, что в глубине болот растет цветок, который может лечить любые болезни. Про это услышал Петр Васильевич Оболенский. За год до событий князю поставили диагноз: неоперабельная бронхогенная карцинома. Из-за трудностей дыхания, вызванных болезнью, ему приходилось носить кислородную маску. По самым смелым прогнозам, лекарей, Оболенскому оставалось жить не более года. И тогда князь начал искать другие способы для исцеления. В это время он познакомился с бастардом с Гаити, который известен под именем Папа Легба. Но даже силы вуду не смогли излечить хворь князя. Предположительно от гаитянина Петр узнал про цветок на болотах. Петр Васильевич нашел колдунью, но та отказалась лечить его. После чего была им убита. Объект обрел нового хранителя и подчинил его. Объект сросся с маской, став с ней единым целым. И через маску Оболенский мог выбрасывать в воздух облака газа, который подчинял волю окружающих. Вместе с наставником Оболенский устроил на болотах экспериментальную лабораторию по производству верных слуг Сипакна. Судя по найденным образцам, им удалось значительно продвинуться в своих изысканиях. Тогда же Оболенский и создал чайную мануфактуру, обрабатывая травы подчиняющим газом. Но эксперимент едва не попал под контроль Синода, и Петру Васильевичу пришлось свернуть опыты. Алексей Карамазов вместе с Виктором уничтожили лабораторию. А днем позже убили Петра. Алексей присвоил себе маску. Видеофиксация боя осуществлена с дроида и прилагается к отчету». Полено оглушительно треснуло, выбросив сноп искр. Старик с портрета над каминным порталом мрачно взирал на своего потомка. Казалось, что в его взгляде появилось чуть больше презрения, чем обычно. Мужчина тяжело вздохнул и убрал лист с отчетом в папку. Значит, Карамазов переиграл хитрого Петра Васильевича. Впрочем, это неудивительно. Мужчина был уверен, что опухоль поселилась именно в мозгу Оболенского, полностью поработив его волю и сделав Петра послушной марионеткой. Объект же и притащил Карамазова и его команду на болота, решив сменить носителя. И если бы Алексей поглотил опухоль – он бы сразился с Виктором. И при мысли об этом мужчина разочарованно вздохнул. Этот бой мог стать вершиной мастерства. А победитель – Феникс – занял бы прекрасное место в его коллекции. – Он все равно окажется у меня, – хрипло произнес мужчина. Виктор ускользнул не впервые. И в этот раз он оказался под покровительством Карамазова. Странно, что тот еще оставался жив и не получил нож в сердце. Мужчина хмыкнул и покачал головой. Если бы молодой князь знал, кого он считает своим другом, то не стал бы поворачиваться к нему спиной. Хозяин кабинета взял крохотную чип-карту, повертел ее в руках и с явной неохотой отложил. У него осталось незаконченное дело. Встав с кресла, мужчина подошел к одному из книжных шкафов и снял с полки большой том. Где-то в глубине заскрипел механизм. Полка вздрогнула и тяжело, с неохотой, повернулась. Из темного проема потянуло холодом. Мужчина вошел в коридор, и закрепленные под потолком лампы дневного света замерцали, разгораясь и освещая коридор бледным светом. Идти пришлось долго. Несколько раз человек поворачивал и спускался по лестнице, пока не попал в тоннель. В нем по обе стороны располагались металлические двери. За некоторыми из них царила тишина. За другими слышался смех, стенания и рев. Мужчина остановился у одной из створок. Приложил ладонь к сканеру. И дверь открылась, явив взору небольшую одиночную камеру. Впрочем, рассматривать здесь было особо нечего. Стол, железные нары, вмонтированные в бетонный пол. Тонкий матрас, не спасающий ни от холода, ни от жестких металлических ребер нар. В темноте прятались узкий умывальник и уборная.