* * * Ровно в девять часов и тридцать три минуты Эмили Шевре вошла в ресторан «Montparnasse 1900», одно из лучших и старейших заведений Парижа. Свидание с русским она назначила на девять часов, но специально опоздала на полчаса, чтобы соблюсти все правила и обычаи. Пусть ждет. Томится в собственном соку, доходит до нужной кондиции. Перед входом стоял высокий породистый привратник в красной ливрее с золотистым париком и белыми лайковыми перчатками. Он приветливо улыбнулся посетительнице и галантно открыл дверь из дуба со стеклянными вставками. Эмили вошла внутрь и огляделась. Ну, где же этот русский, надеюсь, он нашел заказанный столик и уже позеленел там, сидя там в ожидании девушки? Навстречу выпорхнул официант, молодой итальянец с неизменной улыбкой и в белоснежном фраке с бабочкой. Его звали Джузеппе и он всегда любезно встречал Эмили, хотя при этом всегда стрелял черными глазами в вырез ее декольте. Сейчас девушка тоже одета слегка вызывающе для ресторана, в руках держала бежевую куртку из стеганой ткани. Сверху надета белая блуза, отделанная золотистыми кантами, с огромным декольте на спине, почти до копчика, с гипюровыми вставками. Снизу белая мини-юбка и туфли на широкой платформе, а на голове необычный султан с белым пером и красным рубином на ободке, располагавшемся в центре лба девушки. Дерзкий бунтарский стиль для такого заведения, как ресторан «Montparnasse 1900». Но Эмили любила нарушать правила. — Мадемуазель, вы просто восхитительны, — проворковал Джузеппе. — Пойдемте, я провожу вас к вашему столику. Ох, как я завидую вашему кавалеру. Да уж, завидовал не только официант. Все сидящие за столиками мужчины тоже оборачивались на Эмили, а женщины, поджав губы, прожигали ее завистливыми взглядами. Виктор будет круглым тупицей, если упустит ее сегодня. Девушка невесомо проплыла по ресторану. Само заведение основано еще в середине девятнадцатого века, но расцвет начался в начале двадцатого, когда владельцем стал ресторатор Эдуард Шартье. Именно он вдохновил и наполнил интерьер в изысканном стиле ар-нуво, сохранившемся до сих пор. Снаружи фасад отделан красным, в внутри помещения украшены застекленными витринами, причудливыми зеркалами в резных рамах, длинной деревянной балюстрадой. На стенах изящные светильники с мягким светом, создающие интимный полумрак. В свое время завсегдатаями ресторана были многие знаменитости: Пикассо, Модильяни и Скотт Фицджеральд. Сюда любили захаживать и земляки ее нынешнего кавалера — беглый противник Сталина Лев Троцкий, впоследствии убитый в Мексике ледорубом и эмигрант, писатель, поэт, журналист и переводчик Илья Эренбург, вернувшийся в СССР перед самой войной. Над столиками, где любили сидеть звезды, висели позолоченные таблички с соответствующими надписями. Ого, ради встречи с Эмили медведь из России вырядился в темно-серый костюм в белую полоску, с черным галстуком, чередующимся с коричневыми блоками. Надо признать, что костюм очень идет его атлетической фигуре и широким плечам. У него хватило ума и воспитания встать навстречу и поцеловать ручку. Ух ты, он даже причесал свои буйные густые волосы и слегка побрызгался одеколоном. Чуткий носик Эмили сразу почуял шипровый аромат парфюма «Coriandre» с нотками гальбанума и сандала. Хороший выбор. Джузеппе отодвинул стул, принял у Эмили куртку, девушка села за столик, поправив юбку. Улыбнулась Виктору. — Ты давно ждешь? Ермолов улыбнулся. Эмили сразу понравилась его улыбка, еще там, во время первого поединка, когда они только познакомились. И еще ей понравилось его непробиваемое спокойствие и уверенность в своих силах. Ее всегда влекло к таким мужчинам. — Нормально, — ответил Ермолов. Он пристально рассматривал девушку и продолжал слегка улыбаться. — Ты девушка, тебе положено опаздывать. Эмили тоже улыбнулась в ответ. Еще днем, когда он дрался с Жаном, она почувствовала возбуждение. Втайне загадала, что если Ермолов победит, то она обязательно увидится с ним сегодня. — Ты уже присмотрел себе что-нибудь? — спросила Эмили и взяла толстое меню в кожаном переплете. Она успела заметить, что в качестве аперитива русский взял просто яблочный сок и уже успел наполовину опустошить бокал. — Я рекомендую телячьи почки под горчичным соусом, они здесь просто объедение. Пальчики оближешь. Ермолов смешно хмурил брови, когда читал названия блюд. Они выбирали минут пять, пока, наконец, Эмили не остановилась на конфи из утки с картошкой, посыпанной петрушкой, а ее кавалер взял королевский шукрут, блюдо из тушеной капусты и нежной копченой баранины. Вдобавок они заказали сырную тарелку, кофе, фирменные пирожные и полбутылки сухого Шато Леовиль Лас Каз (Сен-Жюльен) двадцатилетней выдержки. Рай для желудка. Ужин длился два с половиной часа. Сначала Эмили строила из себя неприступную буку, чтобы задеть самоуверенного гостя из СССР. Но сама не заметила, как все чаще смеялась его шуткам. Опомнилась, только когда Ермолов нежно сказал: — Ты такая веселая, настоящая парижанка. После ресторана они прошлись по городу. Конечно же, Ермолов рвался посмотреть осточертевшую Эйфелеву башню, которую Эмили терпеть не могла. Когда она заявила решительный протест, парень согласился. Но зато когда он поцеловал ее на набережной Сены, девушка уже не сопротивлялась. Наоборот, сама прижалась крепче и обхватила руками его голову. Глава 23 По мере сил и возможностей Когда я открыл глаза, в комнате еще царил полумрак. Я лежал в причудливой двуспальной кровати Эмили с обрезанным углом с розовой простыней и большими подушками в виде плюшевых мишек. Девушка единственная и эксцентричная дочь высокопоставленного банковского служащего, директора окружного филиала «Лионский кредит» и актрисы театра «Пале-Рояль». Судя по всему, унаследовала расчетливый ум отца и взбалмошный характер матери. Во всяком случае, она жила в собственной квартирке на улице Риволи, в центре Парижа, купленной заботливым отцом и обставленной по собственному вкусу. Работала журналистом в агентстве «Agence France Presse» и обожала идти наперекор общественному мнению. Эксцентричный характер Эмили легко угадывался по обстановке квартирки. Мебель самая авангардная и причудливая. Кровать необычная, вместо кресел и стульев лежанки из пластмассы, вылитые единой формой. Всюду разнообразные яркие цвета. Шкафы апельсинового цвета, бирюзовые журнальные столики и бруснично-красные ковры. Даже унитаз синего цвета, сделан из камня и покрыт лаком. Сама девушка сейчас лежала рядом, лицом вниз. Золотистое шелковое одеяло сползло вниз, раскрывая белую спину, а роскошные черные волосы разметались по плечам. В ногах на кровати лежали белый кружевной лифчик и шелковые трусики Эмили. А еще султан с пером совы и рубином, я снял его с девушки вчера ночью. Я потихоньку поднялся с кровати и натянул брюки. Когда застегнул третью пуговицу на рубашке, Эмили подняла голову и сонно посмотрела на меня. — Ты куда? — спросила она. — Уже уходишь? В полумраке ее личико смутно белело в темноте. Я прилег на постель и поцеловал девушку. В отличие от многих девушек, утром она выглядела ничуть не хуже, чем вчера вечером в ресторане. Может быть, потому что почти не пользовалась косметикой, с ее внешностью это и не надо. Только чуть подвела глаза и накрасила губки. — Мне надо идти, — сказал я. — Утренняя тренировка. Эмили покачала головой, вытащила ручки из-под одеяла и обняла меня. Я почувствовал ее теплое дыхание на шее. — Нет, никуда не пойдешь, — заявила девушка. — Я тебя не пущу. Я хочу тебя любить, снова и снова, весь день. Ты не пойдешь на соревнования. Тогда наши спортсмены выиграют их. Это мой коварный план. Я усмехнулся. — Отличный план. Почти удался. Но мне действительно надо идти. Сегодня финал. Мы встретимся после турнира. Но Эмили уже рассерженно толкнула меня в грудь. Отодвинулась и прикрылась одеялом. — Тогда уходи и больше не приближайся ко мне. Ты такой же, как и остальные парни. Получил свое и бежать. Соревнования начинаются в десять. Ты будешь выступать вообще ближе к полудню. Мог бы все это время провести со мной, но вместо этого ты уходишь, — она хмурила тонкие, чуточку изогнутые брови. Я поднялся с постели и взял с пиджак с оранжевого кресла. Быстро надел и взял галстук. — Все не так, как ты думаешь. Мне надо на тренировку. Если перестанешь дуться, встретимся после чемпионата. Я остановился в ожидании. Но Эмили швырнула в меня плюшевым мишкой и крикнула, что больше не хочет меня видеть. Перед тем, как выйти, я пытался с ней помириться. — Ну же, малышка. Зачем ты так? Мы с тобой познакомились на карате. Так что давай продолжим наше знакомство. Ты знаешь, что мне нужна полная концентрация, чтобы достичь победы. Эмили страстно обхватила меня. Какая же она эмоциональная девушка. — Я все понимаю. Не хочу тебя отпускать. Оставайся со мной. Я буду молчать, как мышка. Делать все, что скажешь и не мешать тебе. Эх, очень соблазнительно. Но я покачал головой. Девушка будет меня отвлекать, так не пойдет. Я не подготовлюсь к бою и проиграю. Поэтому я вышел, а Эмили сказала, чтобы я больше не подходил к ней. Когда я шел по улице, начало светать. Я сосредоточился на предстоящем турнире. К черту всех девушек. Если я сейчас не сконцентрируюсь на победе, то и вправду могу пролететь. В следующий раз меня могут и не пустить. На очередной чемпионат. Короче говоря, у меня единственный шанс стать победителем. Я поймал такси и отправился в отель. Там все еще спали, даже портье. Я зашел в номер, переоделся в синий шерстяной спортивный костюм «Adidas» с белыми полосками на рукавах. Ваня Бурный подогнал мне его через своих знакомых фарцовщиков. Вышел на улицу и отправился на пробежку. По ходу дела я искал вокруг парк для тренировки. Несмотря на ранний час, народу на улицах уже немало. Парижане торопливо бежали на работу. Я нашел восхитительный скверик через два квартала. Парк имел форму неправильного многоугольника. С севера примыкал к католической церкви. С остальных сторон охвачен улицами. На углу улицы, где я вошел в парк, располагался книжный магазин «Шекспир и компания». В сквере росли белые акации и платаны, как раз густо усеянные свежей листвой. В центре находился бронзовый фонтан, на его верхушке фигура святого Юлиана, подающего хлеб нищему, и рядом остатки покрытого мхом средневекового колодца, огороженного каменными блоками. После пробежки я делал кихон. Отработка ударов руками (тэ ваза) и ногами (аши ваза). Чтобы отвлечься от Эмили, надо заново делать упражнения. Кихон — это главные принципы карате, глубинные основы. Надо тщательно анализировать каждое движение. Повторять снова и снова, до полного автоматизма. Сначала медленно, потом все быстрее. Резко, сильно и молниеносно. Уметь максимально расслабляться после каждого удара, экономя энергию. Мастера старой школы требовали отрабатывать каждый удар десять тысяч раз.