На перемене меня окружили студенты из других потоков. Тоже хотели записаться. Дошло до того, что деканша пригрозила наказанием. А рукомашество и ногодрыжество, именуемое карате, обсуждать за пределами ВУЗа. После этого, ажиотаж чуток спал. Когда я вышел из универа, пересчитал записки. Ничего себе. Сорок три штуки. И от парней, и от девушек. Это что такое творится, а? Времени осталось мало. Я отпросился с последней пары. И помчался в «Динамо». Михалыч все также сидел на месте. Сегодня он до вечера. Потом его заменит другой сторож. Я выпросил у него ведро и тряпку. И побежал драить зал. До начала занятий еще три часа. За это время я успел привести помещения в порядок. Шкафчики в раздевалке оказались старенькие, но вполне пригодные. Сделаны из дерева. Окна в раздевалке узкие. Расположены под потолком. Лампочка, кстати, давно перегорела. Тоже пришлось выпрашивать у Михалыча. На чисто вымытый паркетный пол я разложил маты. В уголке развернул плакат с иероглифами «карате кайкан». Если карате значит «пустая рука», то кайкан — место, где собираются члены общества. Чтобы заниматься карате. Надо бы еще вывесить додзе кун. Свод правил ученика карате. Но это потом. Времени не хватает. А что, если делегировать это дело? Поручить Крылову или Смелову? Помнится, в прошлой жизни я часто это практиковал. Объяснил, что иероглифы нужно чертить четко и твердо. От души. Чтобы сразу было видно, что надпись писал воин. Почему бы и нет. Теперь осталось только получить от них согласие. Хотя, я и так не собирался брать с них деньги. Так что, пусть помогают с додзе. В общем, к приходу первых учеников из КГБ все готово. Я нашел в соседнем зале душевую. Поскольку она пустовала, принял душ. Освежился. Потом переоделся в ги. Затянул пояс. И стал ждать. Пока не пришли, я устроил разминку. Сел на шпагат. Выполнил дыхательные упражнения. — А у вас тут стало уютненько, — я сразу узнал этот голос. Голос, мать его, Синегородцева. Поэтому никакие упражнения не могли меня успокоить. Я открыл глаза. Вскочил, обернулся. Синегородцев испуганно попятился. — Я же предупредил. Что тут бардак! — он отошел к стене. Наверное, думал, я его сейчас размажу по полу. — Но вы быстро справились. Так что, не такой уж тут беспорядок. Надеюсь, вы не расстроились? Вот зараза. Я не собирался его бить. У меня нет такой привычки. Но какого дьявола он заявился? — Что случилось? — спросил я. — Может, пришли помочь? Или тоже хотите заниматься карате? Синегородцев замотал круглой головой. — Я пришел поговорить Игорем Станиславовичем. Насчет бумаг. Ну, и спросить, как дела. Ясно. Он не ко мне. А к Воловникову. — Не знаю, придет ли он, — я продолжил разминку. — Можете подождать. Вон там. На скамейке. По матам не ходите. Синегородцев кивнул. Походил по залу. Обнюхал все углы. Осмотрел плакат с иероглифами. — Я же говорю, получилось уютненько, — пробормотал он. Ровно в назначенный час заявились ученики из госбезопасности. Каждый из них старше меня. Лет на пять минимум. Крепкие, жесткие, четверо с аккуратной ухоженной бородой. Коротко стриженные. Это на фоне повсеместной лохматости. Причем сразу человек пятнадцать. Вот как. Я не ожидал, что их заявится так много. Но ладно. Чем больше пришли, тем лучше. Не надо повторять всем одно и то же. Среди них были и те, кто присутствовал на испытании. Санек и Вихрь тоже. Ну что же. Я построил новых учеников у стены. Рассказал, что такое карате. Где появилось. И в чем суть. Про принципы. Поведал про программу занятий. Все, как обычно. Разминка, объяснение приема или удара. Практика. И кумитэ. Из-за того, что у нас больше упор на практику, кумитэ будет много. Больше, чем в обычной школе. Сотрудники КГБ слушали молча. Внимательно и серьезно. Сразу видно воинскую дисциплину. Разминка и разучивание приемов тоже прошли на ура. Все люди спортивные. На ты с боксом и борьбой. Так что проблем не было. Ученики впитывали знания, как губки. Начал я, конечно, с объяснения ударов. Показал, как бью ногами и руками. Объяснил основные виды ударов. Потом разделил присутствующих на пары. Они отрабатывали удары. А я наблюдал за ними. И поправлял. Если что не так. До кумитэ не добрались. Не успел я моргнуть и глазом. А полтора часа уже пролетели. У меня так всегда было. Еще с прошлой жизни. Увлекаешься тренировкой. На время не смотришь. А уже собрались родители детишек. И поглядывают на часы. Когда я объявил о завершении тренировки, мои нынешние ученики засобирались в раздевалку. Почти все решили остаться. И продолжить занятия. — Ну, теперь я вижу. В этом карате что-то есть, — проворчал один. — Буду ходить. Другой спросил, зачем садиться на шпагат. Да, точно. Они ведь еще не видели боевиков. Где герои пробивают высокие удары в голову. Поэтому такой вопрос. Я огляделся. Эх, не успел еще принести макивары и груши. А то показал бы. — Ну, смотрите, — сказал я. — Вот это обычный удар ногой в голову. И я сделал мае гери. Прямой удар. В районе головы противника. — А вот это боковой. А вот это удар стопой. Они очень сильные. А теперь смотрите сюда. У боксера весом шестьдесят килограмм сила удара достигает четырех сотен кг. Это прямой удар рукой. А боковой — до шестьсот кг. Я показал джебы и апперкоты. — Если боксер тяжеловес, то у него сила удара может достигать семьсот на прямом. И до тонны на боковом. Но это за счет быстроты и тренированности. Правильной техники. У каратиста удар ногой достигает четырехсот килограмм. Если он занимается… — Я хотел сказать «таэквондо». Но вовремя вспомнил, что оно вообще сейчас неизвестно. — Если он очень опытный и умеет садиться на шпагат, то может бить на шестьсот кг. Коленом еще сильнее. Поэтому, если мы хотим бить сильно ногами, надо развивать растяжку. Парень усмехнулся. — А у тебя, то есть у вас, сенсей. Есть растяжка? Слава богу, я мог показать ему хороший шпагат. Парень удовлетворенно кивнул. — До встречи, учитель! Теперь обязательно будем ходить. Они ушли довольные. А я начал свою тренировку. Глава 20. Новички Тренировка нужна для успокоения. Вроде антидепрессанта. Там, в прошлой жизни, я никогда не принимал лекарств. Обходился боевыми медитациями. И прекрасно помогало. Вот и сейчас я решил собрать мысли. Разбегающиеся, как тараканы. В разные стороны. У меня столько дел. За какие браться в первую очередь? Чтобы разобраться, я сделал сначала кинхин. Медитация при ходьбе. По замкнутому кругу. Руки согнул в локтях. Кончики локтей расставил в разные стороны. На уровне груди. Левая ладонь накрыла правый кулак. Большой палец левой руки вложен в углубление. Между большим и указательным пальцем правой руки. Медленно и тихо двинулся по залу. Надо ходить беззвучно. Как кошка. Хотя, кошки ходят иногда очень громко. Если только не охотятся. Вот елы-палы, опять посторонние мысли. Лезут в голову. Шаг с пятки на мысок. Взгляд опущен вниз. Расстояние каждого шага небольшое. Ноги поочередно передвигаются на полступни вперед. Шаг — вздох. Шаг — выдох. Дыхание глубокое. Спина выпрямлена. Это только кажется, что сложно. Поначалу и вправду непривычно. Но когда привыкнешь, все делается автоматом. Я сосредоточился на движении. Действительно помогло. Я забыл обо всем. Оттачивал правильные шаги. Если кинхин делается с группой, то это выглядит еще интереснее. Ученики ходят по кругу. По часовой стрелке. А учитель в это время — по внутреннему кругу. В обратном направлении. Если на природе, то учитель идет впереди остальной группы. Круг тогда один.