И еще одна девушка. Покровская Нина. Полная противоположность Оксаны. Низенькая, пухленькая хохотушка. Ручки и ножки короткие. Волосы собраны сзади в тугой узелок. В додзе она преображалась. Дралась отчаянно и безудержно. Маленькие кулачки мелькали с бешеной скоростью. Эта пятерка оказалась самой дерзкой и усердной. Они с радостью осваивали новые приемы. На кумитэ сражались свирепо и безжалостно. Вскоре они уже тащили за собой всю группу. Так всегда бывает. В любом коллективе вспыхивают яркие пассионарии. Их пылающий огонь служит остальным. Путеводной звездой. Кроме того, ко мне перешли Смелов, Бурный, Крылов и Голенищев. Их я обучал бесплатно. Сразу стали узким кругом приближенных. Опытные помощники. С Щепкиным насчет них я сразу договорился. Бывший учитель сердито ворчал. Но потом успокоился. Я обещал, что если поеду в Париж, то возьму его тренером. Сам я тренировался еще упорнее, чем раньше. Во-первых, изумляли возможности моего нового тела. Отличная генетика. Тот, кто засунул мою душу сюда, прекрасно знал, что делает. Я попал прямо по назначению. Тело превосходно подходило для карате. Изумительная сила и мощь. Чувство дистанции и равновесия. Чрезвычайная гибкость и грация леопарда. Отличный баланс для ударов ногами и руками. И молниеносная реакция. Кроме того, я открыл в себе невероятную выносливость. Понятно, что в молодости человек очень силен. Но это тело иногда было способно на невозможное. В моих мышцах таилась фантастическая тяга к разрушению. Надо только высвободить эту силу. С помощью усердных тренировок. Сегодня выходные. Мы выбрались в зимний лес. Накрытый белоснежным покрывалом. На беговых лыжах. И шли уже с самого раннего утра. Кусая соленые от пота губы. С десяток усталых ребят. И двое девчат. — Дойдем до леса, там привал, — я снова ткнул палкой вперед. — А потом уже обратно. И тяжко вздохнул. Сам я страстно хотел остаться в лесу. Переночевать у уютного костра. Бродить между черных стволов. Топтать молочно-белый снег. Спать в наскоро сооруженной землянке. Короче, на пару дней превратиться в дикаря. Но нельзя. Я сейчас не принадлежу себе. Полностью во власти учеников. И обычных. И оперативников КГБ. Надо учить. Интенсивные тренировки идут каждый день. Кроме воскресенья. Но и тогда я работаю. Делаю что-нибудь для зала. Брезентовые «груши» и «лапы». Еще из кожзаменителя. Макивары из пихтовых досок. Еще боксерские манекены. Из старых автомобильных покрышек, поролона, тента и песка. И, конечно же, незаменимый пиньинь. Деревянный манекен. С торчащими в разные стороны палками. — Ну, тогда пошли быстрее! — нетерпеливо сказала Нина. — Чем раньше выйдем, тем раньше придем. Никто не возражал. Мы тронулись дальше. Широкие лыжи заскрипели по снегу. Палки с хрустом впивались в твердый наст. Мы управились минут за сорок. Группа хоть и устала, но уже вошла в ритм. Шли неторопливо. И ходко. На половине пути вперед вышел Гончаров. Прокладывать путь через снега. Он неудержимо пер вперед. Как бульдозер. Только успевай за ним. Вскоре белая равнина вокруг сменилась молчаливо застывшими под снегом деревьями. Звуки уже не разносились далеко вокруг. Слышно каждый вздох. И шепот. Мы углубились в тихий лес. Еще с полкилометра. Вышли на большую поляну. Под сугробами угадывались пни. И низкие елочки. Здесь мы устроили небольшой привал. Под раскидистой елью. Но обедать пока не стали. Перед трапезой я хотел сначала провести короткое кумитэ. На снегу. — Поехали, — я хлопнул в ладоши. Когда все сняли увесистые рюкзаки. И беговые лыжи. — Маленькая разминка. Мы и так хорошо потрудились. Поэтому просто чуток разомнемся. Мы так и сделали. Сначала разминка. А потом яростное кумитэ. На белоснежном снегу. Все участники забега сняли мокрые куртки. Девушки переоделись. Парни остались в шерстяных кофтах. Чтобы не терять времени, я сказал, чтобы начали одновременно. — А теперь кумитэ. Хаджиме! — крикнул я. — Полный контакт! Работаем! У меня в зале полный контакт означал настоящий беспредел. Разрешено все. Даже реальные укусы и удары в пах. Хватать за волосы. И чуть ли не отрывать их с корнями. Главное — это победа. Иногда любой ценой. Техника — на втором плане. Там, где есть дух, остальное подтянется. Само собой. Гончаров рубился со Смеловым. Они уже спарринговали до этого. Я старался, чтобы ученики всегда сражались с разными партнерами. Обычно побеждал Смелов. У него больше опыта. Но иногда Гончаров выбивал из Лени всю дурь. Вот и сейчас они устроили дикую заварушку. Работали ногами. Смелов поскользнулся. И получил мае гери в грудь. Тут же упал. Скорчился от боли на снегу. Куприянов дрался с Бурным. Колобок с медведем. В сказке круглый пирожок успешно ушел от пасти топтыгина. Вот и сейчас Митя ловко избегал ударов Вани. Крутился, как юла. Маневрировал. Атаковал сам. Уж на что Бурный опытный. Но никак не мог догнать Куприянова. Потом — хоба! и саданул ногой в бок. Хитрым маваши гери. Куприянов отлетел в сторону. Свалился на снег. А потом устроил сюрприз. Бурный расслабился. Отвернулся. Забыл, что у нас в клубе правило. Пока не добил врага, не заканчивай поединок. Вот Куприянов и вскочил. И атаковал Бурного сзади. Медведь и получил по башке. Сначала ногой под колено. Чтобы сбить с ног. Потому что Митя невысокий. И чтобы достать до головы Бурного, должен был подпрыгнуть. От удара Бурный упал на колено. Тут же Куприянов ударил его в голову. И Ваня свалился лицом вперед. Прямо в снег. Еще и пропахал его. А потом остался лежать. Без движения. Не шевелясь. Эй, с ним все в порядке? Я не двигался. Бурный тоже лежал неподвижно. Куприянов встревожился. Подскочил к товарищу. Схватил за плечо. Хотел перевернуть. Но тот перевернулся сам. И, смеясь, ударил Митю в лицо. Снизу вверх. Ладно. Тут все в порядке. Я проследил за Егором. Голенищев бился с Кораблиным. Они стояли дальше всех. У края поляны. И дрались ожесточенно. Снег летел во все стороны. Вскоре под их ногами показалась земля. Черная земля. Вперемешку с ветками, листвой и сухими стеблями трав. Про ноги они забыли. Дело в том, что Артем несколько раз застал Голенищева. Когда тот болтал с Оксаной. И дико взревновал. Они тогда чуть не подрались. Я запретил им биться. Считал, что время еще не пришло. А вот сейчас они встретились. И решили выяснить отношения. Я подошел ближе. Парни дрались на кулаках. Почти забыли все навыки. Рычаги. И били друг друга руками. Сильно, не жалея сил. Интересно, чем это закончится? У них происходил бешеный обмен ударами. Лица быстро опухли. И покрылись синяками. Но никто не хотел сдаваться. Наконец, Кораблин вырубил Голенищева. Точным и злым ударом в челюсть. Боковым. Почти боксерским. И Егор упал на спину. Пару секунд даже лежал в забытьи. Не понимал, что творится. Я кивнул Артему на поверженного соперника. — А теперь помоги. Раз так сильно уложил спать. Сначала Кораблин сомневался. Потом вытер опухшее лицо. Кивнул. Проверил нос. И подошел к Голенищеву. Тот как раз уже очнулся. Артем протянул ему руку. Егор подумал. И ухватился за ладонь. Артем помог ему подняться. — Да, знатно ты мне врезал, — похвалил Голенищев. — Я аж забыл, как меня зовут. Ну и хорошо. Помирились. А я отошел к девушкам. Оксана сражалась с Ниной. Девушки иногда тихонько ойкали. Били старательно. Как я и учил. Выдыхали воздух с каждым ударом. Но действовали осторожно. И аккуратно. Впрочем, это неудивительно. На то они и девушки. Вообще-то. — Так не пойдет, — сказал я. — Работайте активнее. У нас тут не школа танцев. Атакуйте друг друга. Бейте в лицо. Ногами. Ну-ка, Земляникина, покажи свой коронный маваши. А ты, Нина, отбивайся. И тут же контратака. Мае гери. В корпус. Вот так. Молодец. Верно. Девушки сразу зашевелились. Начали атаковать. Без оглядки. Эмоции поперли через край. Вскоре Оксана схватила Нину за хвостик. Прижала к земле. А сама начала осыпать ударами в лицо. Нина поначалу терпела. А потом вывернулась. И атаковала сама. Еще и перехватила руку Оксаны. Приемом из джиу-джитсу. Как я и учил. Специально для девушек. Чтобы они умели освобождаться от захвата за волосы. Ну, и конечно, самые молодые ученики. Я оглянулся на край поляны. Чуть в отдалении Синегородцев ожесточенно сражался с Муравьевым. Тоже школьником. На год старше. Забавно видеть на пухлом лице толстячка Вити свирепое выражение. Выглядело смешно. Если не знать, каким стал Синегородцев. За эти три месяца.